Большая книга пиратских приключений (сборник), стр. 44
– Пошли, – сказал он. – Руки за спину.
– Посидите там, – напутствовал нас Герман, – созреете. Будете говорить по-другому. И слушать внимательнее.
Арнольд отвел нас в подвал. Совершенно сырой и жуткий. Пока мы шли по нему, под ногами у нас хлюпало, а на головы нам капало. Даже Арнольду это не нравилось. Особенно когда капало за шиворот. Ну и домик себе Сизов отгрохал.
Наконец Арнольд остановился возле железной, в ржавчине, двери, отпер ее и распахнул.
– Занимайте свой апартамент. Скучно не будет.
В «апартаменте» стояло… настоящее зубоврачебное кресло, только немного поржавевшее, а возле него стеклянный столик на колесиках со всякими страшными клещами, щипцами, шприцами.
– Нравится? – злорадно произнес Арнольд.
Алешка расхохотался.
– Ты чего? – Арнольд даже испугался немного.
– Моя любимая обстановка, – объяснил Алешка. – С детских лет.
А я спокойно объяснил Арнольду, что наша бабушка – зубной врач, и она «столько нам зубов без наркоза надергала», что нам такие пытки – одно удовольствие.
Алешка тут же начал перебирать, звякая, на столике инструменты, поглядывая со значением на Арнольда, а потом сказал, кивнув ему на кресло:
– Присаживайтесь, пациент, – и звонко лязгнул самыми здоровыми щипцами.
– Сам ты пациент! – Арнольд отскочил к двери. – А ну не балуй! – И он вышел за дверь. И в двери ржаво проскрипел замок.
Алешка плюхнулся в кресло и задрал ноги.
– Надо удирать, Дим. А то они вправду у нас зубы повыдергивают. Ты пока подумай, как будешь управлять джипом. А я пока подумаю, как нам отсюда выбраться.
Через минуту он встал с кресла, сладко потянулся и сказал:
– У меня готово, Дим. А у тебя?
Я почувствовал себя немного Федотовым. И только молча кивнул.
– Значит, так, Дим. Запоминай. Идем по коридору. Я первый, а ты позади. Как только я их нейтрализую, ты поворачиваешься и бежишь на выход. Заводишь машину и… И мы поедем домой.
Как, оказывается, все просто…
– А как ты их нейтрализуешь? Этими клещами?
Алешка подумал и сказал:
– Наверное, стулом.
Фантазер! Но попробовать нужно. Иначе мы без зубов останемся. Будущие пенсионеры.
Алешка здоровыми клещами забарабанил в дверь. По подвалу из конца в конец пронесся мощный гул.
– Мы созрели! – заорал Алешка. – Даем показания! Чистосердечные!
Через некоторое время заскрипел ржавый дверной замок.
– Кончай дубасить! – сказал Арнольд. – Уши заложило. Пошли.
Мы опять миновали весь подвал, поднялись на первый этаж и пошли коридором. Впереди шел Арнольд, за ним – Алешка, потом я, а сзади присоединился со своим портфелем Герман, вышедший из какой-то другой двери. Арнольд отпер дверь… Алешка тут же влетел в нее. И в комнате раздался развеселый звон оконного стекла.
– Удрал! – взвизгнул Герман и, оттолкнув меня, бросился в комнату, сшибшись в дверях с Арнольдом.
И тут же из комнаты выскользнул Алешка, живо захлопнул дверь и повернул два раза ключ в замке.
– Гы! – сказал он. – По машинам!
Мы помчались на выход. В дверь позади нас раздались удары, послышались вопли – густой Арнольда и визгливый – Германа. Яростно залаяли во дворе собаки.
У входной двери навстречу нам поднялся охранник. Он был немного растерян.
– Что там? Кто? – заладил он.
– Собаки вырвались! – крикнул Алешка. – В окно вскочили! Сюда бегут! Прячемся!
Охранник, видимо, боялся собак. Растерянно оглянулся, а Лешка еще и щелкнул у него под носом большими клещами, которые он зачем-то прихватил с собой.
Охранник охнул и отступил… прямо в стенной шкаф. Мы выбежали на улицу. Джип словно дожидался нас – стоял носом к воротам, с распахнутыми дверцами и с ключами в замке зажигания.
Мне приходилось водить папину машину, но это был обыкновенный «Москвич», а здесь… Да и здесь ничего особенного. Мотор завелся сразу, я врубил какую-то скорость и газанул. Скорость, видно, была третья – джип прыгнул вперед, как горный козел, ударил в ворота своим мощным бампером, словно крутыми рогами. Ворота рухнули и распластались. Мы вылетели на шоссе и помчались. Куда глаза глядят.
– Пристегнись, – сказал я Алешке.
– Гы! – ответил он. – А здорово мы их нейтрализовали, да?
Алешка использовал старый трюк, папа нам об этом как-то рассказывал. Он точно так же однажды удрал из одной бандитской компании.
Алешка, влетев в комнату, запустил в окно стулом. Зазвенели стекла. Герман подумал, конечно, что Алешка выпрыгнул в окно. Вот они с Арнольдом к окну и ринулись. А Лешка в это время притаился за распахнутой дверью.
– Дим, – сказал он, – а куда мы едем-то?
Да хоть на край света, только подальше от этих зубодеров.
Машина шла хорошо, она меня почему-то слушалась. Алешка, что-то напевая, беззаботно копался в ящичке на панели.
– Чего ты там ищешь? – не отрывая глаз от дороги, спросил я.
– Пистолет, Дим.
– Зачем? Прекрати!
– Отстреливаться, вот зачем. Нас же догоняют.
Я глянул в зеркальце и оторопел: нас в самом деле нагоняла шустрая «девятка». Приблизившись, она истошно засигналила, с правой стороны кто-то высунулся до половины в окошко и махал нам, чтобы мы остановились.
– Щас! – злорадно сказал Алешка. – Только умоюсь.
Пистолет никак не находился. Попадалась все какая-то ерунда. Пустая фляжка из-под коньяка, жвачка, потрепанная карта области, драные перчатки, связка каких-то ключей, моток изоляции и два пистолетных патрона.
А «девятка» нас догоняла. И все так же истошно визжала. Прямо села нам на хвост и стала пытаться обойти и подрезать.
– Тормози, Дим, – вполголоса посоветовал Алешка.
– Держись покрепче.
Я выбрал момент, когда «девятка» оказалась прямо за нашей кормой, и резко нажал на тормоз.
Удар! Скрежет! Звон! И дребезги!
Наш джип резко скакнул вперед от толчка, а «девятка» заюлила, завертела разбитой мордой и свернула на обочину, а потом застряла в кювете.
Из нее выскочили зубодеры, стали размахивать руками и орать. Но мы их криков уже не слышали – они растаяли вдали.
А мы мчались вперед. Вот только куда? Тоже, наверное, вдаль.
Глава X
«Разбогатели!»
Мы едем… Шуршит под колесами асфальт. Мелькают километровые столбики, всякие указатели. Дорога длинная, стремится вдаль; широкие просторы, над которыми парят вороны и галки. Катаемся, в общем. На клевой тачке, между прочим. Когда еще придется?
– А куда мы едем? – спохватился Алешка.
Мы остановились и стали изучать карту. Разобрались: мы ехали в Ленинград. То есть в Петербург.
– А чего нам там надо? – искренне удивился Алешка. – Разворачивайся.
Ага, разворачивайся. А там нас ждут злобные зубодеры в разбитой «девятке».
– Давай еще вперед проедем, – сказал Алешка, – а потом куда-нибудь свернем и объедем это место другой дорогой.
Мы еще раз просмотрели карту, выбрали подходящий перекресток.
– Вот, – сказал Алешка, – сворачиваем на Скуратово, едем до Подосинок, а там – опять на шоссе и до дома.
А Скуратово на карте было почему-то отмечено красной точкой. И возле него какая-то корявая надпись морским почерком. То ли «британка», то ли «братан К.».
Впрочем, задумываться некогда, надо ехать. Чтобы домой к обеду успеть. А то от мамы попадет.
Мы благополучно свернули с шоссе и долго ехали проселком. Пересекли по мостикам две речки, а может, это была всего одна, петлистая. Поднимались на взгорки, спускались в низинки. Ехали полем, ехали лесной дорогой, подпрыгивая на корнях деревьев; один раз чуть не засели в луже, но догадались, как включить передний мост, и благополучно выбрались «на оперативный простор».
В конце этого простора показалось на горушке село Скуратово. Оно было все в садах и деревьях, а посреди него стояла высокая церковь. Уже совсем как новая, только колокольню еще не отремонтировали. Но колокола на ней уже висели. И вокруг них вились белые голуби.
Мы тихонько ехали по селу, я бы сказал, все тише и тише. Пока совсем не остановились.