Мой портфель, стр. 16
– А есть (шепчет) для?…
– Мужской, женский?
– Я думал, он общий.
– Ну?
– Тогда женский.
– Один?
– И мужской.
– Один?
– По два.
– По два.
– По три и… детский.
– Детских не бывает. Это же дети. Вы соображаете?
– Тогда по четыре и еще один мужской и один женский.
– Значит, по пять.
– Значит, по пять и еще по одному.
– Да вы их не израсходуете за десять лет.
– Тогда все. Тогда по шесть и еще по одному потом, и все.
– Значит, по семь.
– И еще по одному потом. А я слышал… (шепчет) бывают американские против… невозможного… а мне… (шепчет), а мне… (шепчет), очень… (шепчет) я с детства… (шепчет), врожденное… (шепчет), говорят, чудеса, а мне… (шепчет) она…
– Сколько?
– Что, у вас есть?!
– Сколько?
– Двести.
– Это мазь.
– Десять.
– Определенное количество на курс.
– Сколько?
– Не знаю, может, сто.
– Сто пятьдесят, здесь намажу и возьму с собой.
– Хорошо, сто пятьдесят.
– Валенки есть?
– Сколько?
– Не нужно, это я так.
– Все?
– Мне еще хотелось бы…
– Все.
– Ну, пожалуйста.
– Все! (Лязгает железом.) Сами повезете заказ?
– А что, вы можете?
– Адрес?
– Все положите? Может, я помогу?
– Куда везти?
– На Чехова… то есть на Толбухина. А в другой город можете?
– Адрес?
– Нет, лучше ко мне. Хотя там сейчас… Давай на Красноярскую. Нет, тоже вцепятся. Давай к Жорке. Хотя это сука. А ночью можно?
– Кто ж ночью повезет?
– Тогда замаскируйте под куст.
– Не производим.
– Тогда брезентом. Я палку найду под орудие – и на вокзал. Слушай, двух солдат при орудии…
– Не имеем.
– А настоящее орудие дадите для сопровождения тоже под брезентом?
– Так что, два орудия поволокешь?
– А что? Два орудия – никто не обратит… А если колбасу… Ну, хоть пулемет?
– Это гражданский склад. Севзапэнерго-дальразведка.
– Мне до вокзала. Там на платформу, сам охраняю и – на Север.
– Ты же здесь живешь.
– Теперь я уже не смогу. Не дадут. Плохо – живи. А хорошо… Не дадут.
Играет румынская музыка
Играет румынская легкая, очень легкая, мелкая, легкая музыка. На работе страшно на него накричали. Дома ужасно на него накричали. По дороге домой просто жутко на него накричали. Где только на него не кричали. Он был слабый человек. А день был роскошный, весенний. Он был слабый человек. Небо стало серым и подуло свежестью. Он был слабый человек. Он не знал, что делать. Он искал тех, кто ему советовал срочно изменить образ жизни, но их уже не было… Пробежал куда-то мужчина с обрывком веревки на шее. Видимо, только оборвал и бежал безо всякого маршрута… Не то, чтобы куда-то, а просто откуда-то. Он искал тех, кто требовал, чтобы он решился. Ну, он решился… Он был слабый человек… Тут что-то надо было решать… И (еще хуже) что-то надо было делать. А решать он не умел.
Он трогал свою веревку. Он любил ее натягивать и трогать. Она басовито гудела. Он даже научился себе аккомпанировать. И пел, пел южными ночами о своем внутреннем мире. И песни эти становились все уверенней…
На вопрос: «как живешь?» – завыл матерно, напился, набил рожу вопрошавшему, долго бился головой об стенку… В общем, ушел от ответа.
Диалог с зеркалом
Загадка ты для меня… Чего ты хочешь от этой жизни?… Не прячь глаз! Подыми!… Телевизор поломался, телефона нет, соседи на даче, холодильник съеден. Что ты можешь предложить?… А?… Смотри в глаза!
Читать нечего, писать не о чем, пить бросил, к женщинам остыл… Ха-ха… Ну?!… Что будем делать?… Задумался… Ленинград не радует, Москва утомляет, Одесса не веселит… Куда податься?… Видишь, засомневался… Со мной всегда… Со мной не только засомневаешься – заколеблешься… Деньги где?!… Ну, ладно, об этом потом… Борща нет, суп надоел, уху не из чего… Чувствуешь запах?… Пессимизмом пахнет… Что предпримем, куда пойдем?… Смотри в глаза… В кино – старье, в театр – дорого, газеты не выписаны, мусор не выброшен, в ресторане был! Стоп! Все!
Что предложишь? Куда предложишь?… В чем предложишь?! Штаны залиты, юбку не ношу, носки кончились… Смотреть в глаза! Вот ты и затосковал… Как я тебя уел!… Апрель кончился, май не начался, солнца нет, тучи вертятся, луны не было. То есть, в пальто жарко, в куртке холодно, плаща нет, в ресторане был! Все! Молчу… Что посоветуешь?… Теперь морально: себя слушать противно, ее – тоскливо, его – неинтересно… Я тебе скажу, чем это пахнет… Что? Брось зеркало. Брось!… Не бросай: несчастье будет… Там восемь человек было. Как ты полез расплачиваться?… Откуда у тебя такая глупая рожа: папа умный, мама практичная, бабка радостная, деда нет… Где деньги?… Где банкноты, которые нам государство дало на расход?… Как ты со своей хитрой рожей собираешься держаться до двадцатого?… Вскипяти воду… Размочишь вчерашнюю корку и сделаешь из нее гренку… Пошел! Пошел! Деньги кончились, пива нет, вода не идет, газ отключили… Пошел! Пошел! Ой, юмор, не могу… Иди, иди… От товарищей оторвался, к женщинам не пристал, к чему пришел… У чего сидишь?… Ковыляй, ковыляй… Ни умница, ни дурак, ни пьяница, ни трезвенник, ни верующий, ни атеист, ни спортсмен, ни публицист… Ты кто?… Чего ждешь? Чем кончишь?… Ох, ты странный… Мне уже с тобой неинтересно… Кстати, хочешь в летную школу истребителем?… Почему?… А может, и не собьют… А ты вылетай пораньше… А ты этих не бомби. Бомби тех, у кого их нет… Ну, ладно. Жалко – вообще не бомби…
Одесский пароход
– В чем дело, здравствуйте? Вы хотите войти, здравствуйте? Вы хотите ехать, здравствуйте?
– Да, да, не беспокойтесь, дайте взойти.
– Хор надо имени Пятницкого позвать, чтобы ради такого праздника именно… Можно тронуться именно?
– Да, троньтесь быстро, у меня куча дел.
– Все, все, я капитан, я даю команду, чтоб вы знали. И-и-так! Во-первых, спокойно мне всем стоять! И, во-вторых, а ну-ка мне отдать концы, спокойно всем!
– Почему именно вам?
– Тихо! Ша! Чтоб мухи не было мне слышно!
– Вам слышно?
– Тихо! Отдать концы. Я говою именно тебе, Яша, отдать концы!
– Почему именно я?
– Мы идем в моне. Мы отходим от п'ичала.
– Какой отходим? Зачем весь этот маскаяд? Если мы пришли, давайте стоять. Мне это н'явится: то стой, то иди.
– Но мы же паяход.
– Паяход-паяход. Как минимум надо сп'есить у людей.
– Яша, я п'ешу, п'екъяти п'ения.
– А! Эта культу'я, этот капитан.
– Яша, клянусь тебе женой Изи, что следующий ейс ты будешь наблюдать с беега.
– Мне уже страшно. Я уже д'ёжу. Я такой паяход вижу каждый день. Это подвода вонючая. Через неделю после нашего отхода запах в по-йту не вывет'ивается.
КАПИТАН. Все. П'ения закончили, мы подымаем паюса, мы отходим от п'ичала. (В машину.) Внимание! Атход!
В МАШИНЕ ДВОЕ. Ну что? Будем отходить?
– Кто сказал?
– Он так сказал.
– Что-то я не слышал.
– Я тебе говорю, он так сказал.
– Что-то я не слышал.
– Я тебе говорю – он так сказал.
– Я же был рядом.
– Ну?
– Почему же я не слышал?
– Может, ты отходил.
– Без тебя? Куда я отойду? Мы отойдем вместе.
ПО РАДИО. В машине! А тепей се'езно! П'иготовиться к большому отходу.
– Так почему же я не слышал, что он сказал?
– А если он сказал мне.
– Только тебе?
– Допустим.
– Ты и отходи. А мы постоим.
– Ну, не балуйся. Я говорю, он сказал. И вообще, если…
ПО РАДИО. Отдать концы. Отходим от п'и-чала.
– Слышал? Давай.
– Почему именно я?
– А кто?
– Хочешь поговорить?
– Да.
– Выключи!
РАДИО. Отдать концы. Я сказал, отходим от п'ичала. Эй, в машине, еб'ятки. Это се'ъёзный язговой!