Игра в прятки, стр. 32

Дверь захлопнулась.

Австралийский оборотень.

Глава 64

– Что дальше? – спросил Уилл.

Основной материал уже был отснят, оставалось только сделать монтаж и озвучить фильм.

Они медленно брели по пыльной равнине. Он совсем не собирался заводить роман, но, как говорится, один шаг – и попал в дерьмо. Сюзанна была одной из самых красивых женщин в мире, а Уилл всегда ценил самое лучшее.

– Что дальше? – усмехнувшись, переспросила она. – Я вернусь в Калифорнию, а ты снова станешь мистером Мэгги Брэдфорд. Тебе ведь это нравится.

Уилл моргнул. Слова больно жалили.

– А что у нас было здесь?

– Мы прекрасно провели время, согласен? Ты хорош, Уилл. Один из лучших.

– Один из? – Теперь уже он усмехнулся. – С тобой не соскучишься.

Сюзанна весело кивнула:

– Верно, Уилл. Мозги у меня есть. Ох, милый! Я всегда выбирала самых-самых. Актеров, спортсменов, лыжников. Но ты не хуже их, так что не беспокойся.

Уилл уже слышал голоса демонов. Очнувшись от долгого сна, они карабкались вверх, выползали из тьмы, цепляясь когтями за внутренности, и лезли в голову. Черт, как же он не любил проигрывать. Он просто не мог перенести поражение.

– После этого фильма я стану звездой, – внешне спокойно сказал Уилл, хотя голос уже был готов сорваться на крик. – И тогда уже никто не назовет меня мистером Мэгги Брэдфорд.

– Я сделала тебя звездой, – поправила Сюзанна. – Никогда не забывай об этом. И не советую влезать в этот бизнес – добра не будет. Можешь мне поверить – я знаю.

Уничтожь ее. Но только не сейчас. Спокойно. Не спеши. Спланируй, как ты умеешь. Ведь урок в Рио пошел тебе на пользу.

Уилл промолчал, и вскоре они повернули назад, к отелю.

– Еще разок? Напоследок? – спросил он.

Сюзанна усмехнулась и потянулась к нему.

– Вот это я понимаю. Так держать. У меня или у тебя?

– У тебя. Поиграем в твои игрушки.

Сюзанна Пурсель не имела ни малейшего представления о том, как все случилось. Иногда ей даже казалось, что все происходит не с ней, а с кем-то другим, а она лишь наблюдает со стороны.

Едва она переступила порог своей комнаты, как Уилл ударил ее сзади. Впрочем, может быть, и не он. Так или иначе, кто-то сильно толкнул ее в спину, и голубой ковер словно прыгнул навстречу. Сюзанна рухнула на пол и мгновенно потеряла сознание.

...И очнулась уже связанной по рукам и ногам ее же собственной скакалкой. Рот ей он заткнул бюстгальтером.

А потом он запихнул ее в ванну.

То, что началось после, было гораздо хуже.

Он резал ей запястья и спокойно наблюдал, как кровь стекает по стенкам и уходит в водосток.

Просто сидел и смотрел, как она истекает кровью.

Сюзанна отчаянно дергалась, издавая жуткие приглушенные звуки, но веревки лишь затягивались еще туже.

Она пыталась кричать, но кляп сидел слишком плотно.

Тогда она попробовала умолять своего мучителя – глазами.

Уилл наконец заметил и заговорил:

– А, да. Теперь я вижу. Ты хочешь поговорить, верно? Может быть, ты даже хочешь взять назад свои гадкие слова, сказанные в мой адрес? Так или не так, Сьюзи? Я прав? Видишь, у меня тоже есть мозги.

Сюзанна кивнула. Настолько энергично, насколько смогла. Крови вытекло много, и ее уже начало подташнивать. Голова кружилась, и Сюзанна боялась, что потеряет сознание.

– Знаю, на самоубийство не очень похоже, но кое-что в этом есть. Любопытно смотреть, как человек умирает. Ты даже представить себе не можешь. И глаза у тебя сейчас такие интересные. Сколько мыслей проносится в этой голове, а? Вот бы узнать, о чем ты думаешь. Наверное, не можешь поверить, что ты, великая Сюзанна Пурсель, вот-вот умрешь. Невероятно, правда? Твоя жизнь не может закончиться вот так... вдруг, верно? Я вижу все эти мысли в твоих глазах, Сюзанна.

Уилл замолчал.

То, что он видел, очень напоминало самоубийство. То, что случилось с его отцом.

На следующее утро Майкл Капуто пришел в отель, где жила Сюзанна. Он хотел попрощаться с ней, пожелать счастливого возвращения домой и – кто знает? – может быть, получить сладкую награду. Сюзанна не снимала трубку телефона, не ответила она и на стук в дверь.

В конце концов ему удалось убедить менеджера открыть номер. «Наркотики, – думал Капуто. – Черт бы ее побрал. Ну почему так получается, что едва ли не каждая красивая женщина превращается в проблему с головной болью?»

Он обнаружил свою ведущую актрису обнаженной, сильно изрезанной, без сознания, но живой. Кто-то приковал ее наручниками к кровати. Прошло полгода, прежде чем Сюзанна Пурсель смогла сняться в следующем фильме, а ее крупные планы уже никогда не были теми же, что раньше.

Сюзанна поклялась сначала Капуто, а потом полиции, что Уилл Шеппард не имеет к этому никакого отношения. Больше она ничего не сказала. Никаких обвинений выдвинуто не было.

И никому ни слова.

Вот как сильно он ее напугал. Сюзанна уже не сомневалась, что Уилл Шеппард способен на убийство. И вообще на все.

Книга четвертая

Обратная сторона луны

Глава 65

Я не убийца.

Я никогда никого не убивала.

Так я говорю себе, повторяю снова и снова.

Едва мы вошли в здание суда, как все, кто там был, повернулись и уставились на меня. Дыхание сбилось. Я чувствовала, что схожу с ума. Может быть, уже сошла. Полицейские из тюрьмы и команда моих верных и дорогих адвокатов окружили меня плотным кольцом. Клаустрофобия. Я вспомнила, как лежала, скрючившись, в тесном пространстве под верандой дома в Вест-Пойнте. Все ужасы, прошлые и нынешние, соединились, смешались здесь.

Шел дождь, и сотни людей, по большей части с черными зонтами, но некоторые с синими и красными, повернулись в мою сторону, чтобы, пусть мельком, посмотреть на так называемую знаменитую убийцу.

Сердце разрывалось при мысли, что дети увидят меня такой – в наручниках, с большой алой буквой "У" на груди.

Мы прошествовали по коридору и поднялись по лестнице в зал судебных заседаний, где нас уже ожидал судья Эндрю Сассман – крупный мужчина, примерно в шесть футов и шесть дюймов ростом, с черной, пронизанной серебряными нитями бородой, которой была предоставлена полная свобода роста. Судье Сассману было что-то между сорока и пятьюдесятью, и он напоминал раввина. Хороший знак, подумала я. Раввины ассоциировались у меня со справедливостью и честностью. Большего я и не желала.

Справедливость и честность. Это ведь по-американски, верно?

Обвинительный акт Эндрю Сассман держал в строгого вида черной папке. Мои защитники, разумеется, уже сообщили, чего следует ожидать, но я все равно не могла к этому привыкнуть.

"Что – во имя Господа – я здесь делаю? Как получилось, что я оказалась здесь?

Я же не преступница, в этом деле я жертва. Тогда почему меня судят за убийство?"

Репортеры, освещавшие ход судебного процесса, уже находились в зале заседаний. Не один, а несколько художников приготовились запечатлеть меня для пославших их газет. Какой почет!

Я стояла рядом с моим главным адвокатом Натаном Бейлфордом и все никак не могла поверить в реальность происходящего.

– Доброе утро, – вежливо произнес судья Сассман, как будто меня обвиняли в неуплате штрафа за неправильную парковку или нарушении постановления властей города Бедфорда об обязательной стрижке травы у бордюра собственного дома.

– Доброе утро, ваша честь.

Я удивилась тому, что могу говорить так уверенно, что могу вообще говорить что-то и при этом оставаться вежливой.

Судья поднял черную папку.

– Миссис Брэдфорд, здесь находится обвинительный акт Большого жюри. Вы знакомы с его содержанием?

Он говорил отчетливо и просто, как будто перед ним стоял обвиняемый в серьезном проступке ребенок.