Заморская невеста, стр. 22

Она повернулась к двери, Кайл положил ладонь ей на плечо и зашагал следом. В неудобных башмаках он легко подражал шаркающей походке старика с больными суставами и слабым зрением. Кайл вдруг посочувствовал своему близорукому отцу, страдающему подагрой.

Из хана они вышли через боковые ворота. Подстраиваясь к неуверенному шагу старика, Трот провела его по улице, которая тянулась через весь сеттльмент к городским воротам. Такие дороги охраняли стражники, на ночь их перегораживали, чтобы ни один чужеземец не пробрался в Кантон.

К одним из таких ворот они подошли как раз в тот момент, когда стражник отпирал их. Коротко поздоровавшись с Трот, он махнул рукой, пропуская обоих путников. На Кайла он взглянул лишь мельком.

Ворота в Китай со скрипом отворились.

14

– Вы никогда не ездили верхом? – удивленно переспросил Доминик, поворачиваясь от денника, в котором стоял великолепный жеребец караковой масти.

Трот пристыженно потупилась.

– К сожалению, нет. Только иногда на осле. Видите ли, я жила в городе…

– Печально, но поправимо. Конечно, если вы не прочь научиться ездить верхом, – спохватившись, добавил Доминик таким тоном, будто не представлял себе человека, способного отказаться от радостей верховой езды.

– Попробую. – Трот с сомнением оглядела жеребца. Он казался ей громадным, его глаза горели огнем.

– Не волнуйтесь, верхом на Пегаса я вас не посажу. С ним нелегко совладать даже мне. – Доминик погладил коня по гладкой морде, и его лицо вдруг стало печальным. – Знаете, он принадлежал моему брату. Кайл подарил его мне за день до отъезда из Англии.

Трот мгновенно представила себе Кайла, галопом несущегося по холмам верхом на прекрасном коне. Темные волосы Кайла трепал ветер. Сидя в седле, он внушал восторженный трепет. Трот проглотила ком. Как мало времени судьба отпустила им с Кайлом…

Доминик взял ее за локоть, провел вдоль ряда денников и остановился возле смирной гнедой кобылы.

– Корица как раз подойдет для новичка. Угостите ее. – Он вложил в руку Трот морковку.

Трот боязливо протянула ее лошади, опасаясь, что животное ненароком откусит ей пальцы. Она знала, что лошади едят траву, но никогда не думала, что у них такие огромные зубы. К удивлению Трот, Корица взяла морковку с деликатностью истинной леди, легко коснувшись ладони мягкими губами. Очарованная этим прикосновением, Трот погладила лошадиную морду, и Корица дружески толкнула ее носом в плечо.

– Пожалуй, мы с Корицей поладим.

– В этом я не сомневаюсь. – Доминик улыбнулся, но в его глазах застыла печаль – с тех пор, как он узнал о смерти брата-близнеца. С Трот он обращался подчеркнуто мягко и ласково, словно жена умершего брата заслуживала особой заботы. – Если не ошибаюсь, сегодня вы ждете портниху? Закажите ей амазонку, чтобы поскорее начать уроки верховой езды.

Трот ахнула.

– Наверное, мадам Шампье уже ждет меня. Лучше мне вернуться в дом, иначе Мериэл рассердится.

– Да, не стоит раздражать ее, – серьезно подтвердил Доминик. При этом его глаза лукаво блеснули. Несмотря на то что они с женой в присутствии посторонних строго придерживались этикета, между ними легко угадывались неразрывные узы. Они были женаты уже шесть лет, но при виде друг друга на лицах обоих неизменно вспыхивали улыбки.

Возвращаясь в дом, Трот погрузилась в мысли о супругах. Может, и они с Кайлом были бы так же близки? В этом она сомневалась, зная, что сердце Кайла отдано другой. Однако мечты о близости с ним навевали сладкую грусть.

День выдался холодным, сильный ветер гнал по небу облака, заслоняющие солнце. Вскоре после знакомства Мериэл подарила Трот теплый плотный плащ. В нем Трот не так страдала от холода, как по пути из Лондона в Шропшир.

В первую же неделю Трот почувствовала себя в Уорфилд-парке как дома. Едва она вошла в дом, к ней бросились дети, Филип и Гвинет.

– Пироги! – возбужденно повторяла Гвин.

– Мы идем в кухню помогать печь рождественские пироги, – объяснил ее старший брат. – Хочешь с нами?

– У леди Максвелл наверняка есть другие дела, – вмешалась их няня Анна, взяв детей за руки.

Трот провела ладонью по светлым волосам Гвин.

– К сожалению, я и вправду занята. Может быть, в другой раз? Наверное, и завтра будут печь пироги…

Анна повела детей в кухню, Гвин бросила на Трот через плечо трогательный взгляд. Трехлетняя девчушка и пятилетний мальчик сразу радостно восприняли Трот как тетю. Во время знакомства Трот на миг смутилась, когда Гвин с детской непосредственностью спросила, почему у тети такие странные глаза. Пока Анна пеняла маленькой подопечной на невежливость, Мериэл спокойно объяснила, что Трот приехала из той страны, где такие глаза никого не удивляют, а вот глаза самой Гвин могут показаться странными. Малышка удовлетворилась объяснением, и вскоре они с Трот стали друзьями.

Трот охотно участвовала в приготовлениях к Рождеству, хотя и понимала, что на праздниках ей предстоит встретиться с другими членами семьи Ренбурн. Хотя Доминик и Мериэл относились к ней так, словно вдовы-полукровки сомнительного происхождения – обычное явление, Трот опасалась, что остальные, особенно суровый граф Рексхэм, окажут ей менее радушный прием.

Войдя в гостиную Мериэл, она застала свою невестку сидящей на полу, в окружении вороха тканей, кружев и тесьмы. Мериэл оживленно беседовала с портнихой. Обрадованная непринужденностью обстановки, Трот виновато проговорила:

– Простите, я задержалась.

Портниха ахнула, окинув Трот любопытным взглядом.

– О, миледи Грэхем, вы были правы! – с мягким французским акцентом воскликнула она. – Это будет истинное наслаждение!

Трот заморгала.

– Что, простите?

– Я сказала мадам Шампье, что вы наделены редкостной красотой, и теперь ей не терпится начать шить для вас наряды, – объяснила Мериэл.

Трот почувствовала, как румянец заливает ее лицо.

– Вы смеетесь надо мной?

Мериэл гибко поднялась с ковра.

– Неужели вы не понимаете, как вы красивы? – Она взяла Трот за руку и подвела ее к зеркалу. – Вы только взгляните на себя, но не как на китаянку или на шотландку, а как на прелестную женщину. Оцените свою стройную фигуру, темные глаза, тонкие черты лица. Даже в самой простой одежде вы обворожительны. А на рождественском балу все мужчины будут оборачиваться вам вслед, вам станут посвящать стихи!

Трот уставилась в зеркало, стараясь представить себя на балу. Да, у нее гладкая кожа, густые волосы, а их рыжеватый оттенок в Англии никому не кажется странным. И все-таки она больше похожа на китаянку, чем на европейку. Правда, Кайл восхищался ее внешностью… Наверное, англичане просто ценят женщин, не похожих на других.

– Ну, если вы так считаете… – с сомнением протянула она.

Мериэл вздохнула, но прекратила попытки переубедить Трот и завела с мадам Шампье разговор о самых подходящих для Трот тканях и фасонах.

Трот терпеливо ждала, пока с нее снимут мерки. Кажется, есть английская пословица: «Из свиного уха не сошьешь шелкового кошелька». Мериэл наверняка знала ее, но явно наслаждалась, наряжая родственницу с тем же воодушевлением, с которым расставляла в вазах букеты оранжерейных цветов. Трот только улыбалась, считая Мериэл воплощенной добротой.

Очутившись на противоположном краю света от того места, где она родилась, она наконец-то превратилась в Трот Монтгомери – женщину из семьи Ренбурн. Такого чувства она не испытывала с тех пор, как умер отец. Ей будет непросто расстаться с этим домом. Доминик и Мериэл заявляли, что, если Трот пожелает, она может до конца своих дней жить в Уорфилде, но, разумеется, принять это предложение она не могла. В отличие от двух пожилых добродушных тетушек Мериэл, истинных членов семьи, Трот не была связана с Домиником и его женой кровными узами и не хотела злоупотреблять их гостеприимством.