Удачная сделка, стр. 57

Дэвид же был совершенно очарователен. Возможно, и его собственный сын будет так же добродушно проказлив, как мальчик на групповом портрете?

Напомнив себе, что нельзя позволять себе подобные мысли, Джослин сказала:

— Этот групповой портрет очень много значит для лорда Престона. — Она с любопытством посмотрела на Стреттона:

— А почему вы раньше не уволились? Судя по всему, Уилфред был совершенно невыносим.

— Был, — честно признался дворецкий. — Но это мой дом. Стреттоны испокон веков служили Ланкастерам. Хотя совершенно необязательно, чтобы все они нам нравились.

— Но Дэвид вам, похоже, нравится.

— Разумеется! Он всегда отличался от своих братьев. Горой стоял за сестру и никогда не задирал нос. Конечно, сказывалось влияние его матери. Она была настоящая леди, несмотря на свое происхождение. Какие только истории я бы мог порассказать вам… — Он задумчиво покачал головой.

Джослин решила, что ей не подобает поощрять разговорчивость Стреттона, как ни любопытно ей было узнать побольше о Дэвиде и его детстве.

— Пожалуйста, распорядитесь, чтобы картину отнесли наверх. Там я смогу решить, где именно ее следует повесить.

После долгих раздумий Джослин решила, что лучше всего портрет будет смотреться над камином в главной гостиной. Она договорилась со Стреттоном, что картину повесят на это место на следующий день к обеду. До того момента дворецкий будет ее прятать. Джослин решила, что это будет самым лучшим подарком Дэвиду ко дню его рождения.

На следующий день почта доставила Джослин письмо от тети Эльвиры. Недобрые предчувствия охватили ее при одном взгляде на конверт. Соблазн отложить чтение неприятного письма на следующий день, чтобы не портить день рождения Дэвида, был велик, но любопытство взяло верх. Сорвав печатку, она прочла следующее:

"Дражайшая моя племянница,

Расследование показало, что в Испании ты не встречалась с майором Дэвидом Ланкастером, так что твоя «давняя любовь» оказалась не чем иным, как циничным браком по расчету.

Мой поверенный также обнаружил, что вы подали прошение о признании брака недействительным. Все это совсем не соответствует тому, что твой милый отец имел в виду для своей единственной дочери, и я не сомневаюсь в том, что суд весьма сурово отнесется к твоей попытке обойти условия его духовного завещания.

Хотя я не сомневаюсь в том, что мы можем выиграть дело в суде, нам было бы очень неприятно заходить настолько далеко. Кроме того, я уверена в том, что ты не хочешь опозорить твою семью так, как это сделала твоя мать.

Вот почему мы с Уиллоби готовы разделить с тобой состояние Кенделов: ты получишь двадцать процентов, а остальное отойдет моему мужу, который по праву должен был бы получить все эти деньги с самого начала. Ты будешь неплохо обеспечена, так что я не сомневаюсь, что ты оценишь справедливость и щедрость нашего предложения.

Однако если ты откажешься пойти на этот компромисс, то я боюсь, что мы вынуждены будем подать на тебя в суд.

Я буду ждать твоего ответа в течение двух недель.

Эльвира Кромарти".

В порыве ярости Джослин скомкана письмо и швырнула его в камин, жалея, что в это время года там не зажигают огня. Однако ее гнев быстро остыл, оставив после себя пульсирующую в висках головную боль.

Ей следовало бы знать, что сельская идиллия не может длиться вечно. Если ее тетка решила начать расследование, то нужные факты найти было несложно. Стоило задать несколько вопросов однополчанам Дэвида, у которых нет причин говорить не правду, и выяснится, что Джослин действительно не встречалась с ним в Испании. Признание брака недействительным не афишируется, но, несомненно, адвокаты и клерки насплетничаются между собой.

Видимо, графине сказали, что основания для ее судебного иска не слишком убедительны, и она решила попробовать запугать племянницу. Эльвире предстоит устроить целый выводок детей, так что скандал ей совершенно не нужен, но если несколько угрожающих писем помогут ей ухватить, кусок полученного Джослин наследства, то ей не жалко потратить время на их написание.

Джослин нахмурилась. Чутье подсказывало ей, что следует предложить Эльвире подавать в суд, коль ей это угодно, проигнорировав ее требования. А если она заупрямится, то дядя Уиллоби скорее всего вмешается и запретит жене подавать иск. Хотя он и побаивается своей решительной жены, но еще больше он не любит дурную славу.

Но она вполне допускала, что ее желание побороться неразумно, ибо проистекает из ее давней неприязни к тетке. Возможно, целесообразнее начать переговоры и не подвергать себя опасности неприятного судебного разбирательства.

Джослин содрогнулась, вспомнив развод родителей. Возможно, окружавшие ее взрослые считали, что оградили ее от скандала, но она все знала. Она слышала перешептывание прислуги. Видела, как зеваки толпятся вокруг Кромарта-Хаус, жадно глядя на двери и окна.

Но самым болезненным было воспоминание о том дне, когда тетя Лора довела ее есть мороженое. Они прошли мимо витрины типографии, где были выставлены последние карикатуры, отражавшие политические события и скандалы. Перед витриной толпились мужчины, которые грубо хохотали, читая заголовки. Джослин услышала слово «Кромарти» в сопровождении слов, которых она не поняла, и увидела мерзкие изображения мужчин и женщин, делавших какие-то странные вещи.

Тетя Лора, бледная и расстроенная, постаралась как можно скорее у нести ее оттуда Забыв о мороженом, они бросились домой я больше никогда не упоминали об этом случае. Даже сейчас при воспоминании о давно минувшем эпизоде Джослин почувствовала тошноту.

Как ни противно было признаваться, леди Кромарти была права: покойный граф не одобрил бы действий своей дочери. Если даже Джослин отдаст Эльвире примерно двадцать процентов своего состояния, денег у нее все равно останется больше чем достаточно.

Но при мысли, что она позволит тете Эльвире выиграть дело, у Джослин закипала кровь. Она скорее передаст деньги непосредственно детям Уиллоби и Эльвиры, чем позволит ей торжествовать. Дети ей симпатичны, и она таким образом убьет сразу двух зайцев: поможет им получить самостоятельность и лишит тетку возможности торжествовать новую победу.

Джослин решила, что обсудит этот вопрос с Давидом. Его спокойная логика поможет ей выбрать наилучший путь. Но она не будет делать это сегодня. День его рождения — неподходящий момент обсуждения угроз ее тетки.

Глава 29

Джослин хотелось устроить для Дэвида по-настоящему праздничный обед, поэтому она уделила особое внимание своей внешности и надела платье из шелка цвета золота в тонкую черную полоску с весьма эффектным декольте. Мари сделала ей прическу из множества волн и локонов, которые подчеркивали изящные линии ее шеи. В качестве украшений Джослин выбрала золотые серьги и колье, усеянное небольшими топазами и изумрудами, которые делали более заметной игру зеленоватых и золотых искр в ее карих глазах.

Ее усилия были вознаграждены тем восхищением, которое вспыхнуло во взгляде Дэвида, когда она вошла в малую гостиную.

— Ты сегодня особенно хороша, моя милая девочка, — проговорил он с улыбкой. — Сегодня какой-то особый день?

Не дожидаясь ответа, он привлек ее к себе для приветственного поцелуя. При этом большой палец его руки скользнул по ее обнаженной спине вдоль ворота платья, так что по ее телу пробежала сладостная дрожь. Джослин охотно приникла к нему, сумев забыть недавнюю угрозу графини.

Спустя несколько секунд она неохотно отстранилась и сказала:

— День действительно особый, мой скрытный друг. Это твой день рождения.

— Боже правый, действительно! — удивленно сказал он, входя в столовую. — Честно говоря, я совсем забыл. Я уже много лет не обращаю особого внимания на то, что судьба прибавила мне еще один год. — Усадив Джослин за стол, он добавил: