Семь свинцовых крестов, стр. 1

Анри Верн

«Семь свинцовых крестов»

Глава 1

— Дьявол мне в глотку, командан, если мы выберемся из этого проклятого квартала без ножей между лопатками. Я иногда ощупываю себя всего — цел ли…

Слова эти принадлежали рыжему верзиле с широкой, как у гориллы, грудью, а обращены были к высокому статному мужчине с решительным и энергичным лицом. Услышав товарища, тот ответил смеясь:

— Ну кто же осмелится напасть на тебя, Билл? В потемках ты похож на шагающую гору или по крайней мере на экскаватор…

— Ну да, — возмутился тот, кого назвали Биллом, — ты вечно насмехаешься надо мной, командан. Вот увидишь, когда-нибудь окажешься со своим добропорядочным поведением по ту сторону райской ограды с крылышками за спиной и ореолом вокруг головы…

— Да это-то пусть; лишь бы не там, где поджаривают на медленном огне любителей виски.

Гигант, казалось, совсем загрустил от этого замечания.

— Так, командан, говорить нельзя; никаких дурных слов в адрес любителей виски. Скажу тебе совершенно откровенно, что шотландец, опрокидывающий стаканчик виски, такой же патриот, как француз, распевающий «Марсельезу»…

— Знаю я твои оправдания, Билл. И перестань называть меня команданом. С тех пор как я расстался с военно-воздушными силами, я ничем не командую. Понял?

— Понял… командан…

Оба так захохотали, что закачались бумажные ленты с надписями, подвешенные вдоль домов по всей улочке. Впрочем, даже и улочкой этот проходик с домами, стены которых были изъедены временем, как проказой, а мостовая состояла из одних рытвин, едва ли можно было назвать.

Почти всю вторую половину дня Боб Моран вместе со своим неразлучным компаньоном болтался в китайской части Сингапура в поисках лавочек, где продается антиквариат и всякие безделушки. Он всегда это делал во всех городах Дальнего Востока, надеясь найти какие-либо раритеты, чтобы удовлетворить свою страсть коллекционера.

На сей раз совершенно безрезультатный поиск завел их довольно далеко, а со стороны Акульего порта уже подступала ночь. В такое время не стоило бродить в этом квартале с узкими улочками, тупиками или выходами к целым городкам на воде, состоящим из гнилых сампанов, так как здесь действительно бандиты могли прирезать кого угодно за какие-нибудь несколько монет. Здесь царила нищета, вечером все двери захлопывались, люди превращались в тени, а тени в призраки.

Несмотря на слова Баллантайна о ножах в спину, друзья не испытывали никакого страха, поскольку во время своих путешествий привыкли к опасностям, как другие привыкают к своим домашним туфлям.

Билл прищелкнул языком.

— Говори что хочешь, командан, но пока мы кружили в этом квартале, не находя ни такси, ни даже рикши, меня начала одолевать чудовищная жажда… Было бы хорошо обнаружить сейчас какую-нибудь забегаловку…

— Ну и что? Если даже найдем, наверняка там не будет твоего скотча. Скорее всего там нальют рисовый самогон, который не стали бы пить даже тибетцы…

В полумраке Билл пожал своими могучими плечами и проворчал:

— Самогон или нет, но мой желудок сух, как ключица динозавра. Если я его не размочу, то он треснет, как шкура несмазанного вовремя барабана…

Болтая таким образом, друзья продолжали двигаться вперед. Неожиданно до них донеслись приглушенные звуки китайской музыки, исполняемой на струнных инструментах, и обрывки разговоров.

Билл быстренько шмыгнул в переулок, чтобы удостовериться, что шум исходит из приземистого здания с окнами, где вместо стекол была натянута промасленная бумага и откуда сочился желтоватый свет.

— Кафе! — воскликнул Билл. — Зайдем?..

— Я тебя уже предупреждал, что там нет ничего, кроме мерзейшего самогона, — заявил Боб.

Но гигант не слушал его. Он уже входил в дверь, и француз, несмотря на все свое отвращение к заведениям такого рода, вынужден был последовать за ним.

Снаружи кабачок выглядел непрезентабельно. Какой-то ободранный, штукатурка местами отвалилась, но Билл жаждал выпить, и ему было на все наплевать. Он толкнул дверь, и они очутились в обширном помещении с низким потолком, стены которого казались покрытыми гудроном. Они пузырились, были испещрены шрамами, изъязвлены, как гигантский желудок после болезни. Десяток столов с хромыми табуретами и скамьями дополняли картину. За стойкой царил китаец малайского происхождения с жирным лицом, на котором едва угадывались щелочки глаз. С полдюжины китайцев уплетали из чашек рис так, как будто это была последняя в их жизни еда. В уголке, в отдалении от других, сидели два европейца. Это были, вероятно, моряки. Один был высокого роста здоровяк в куртке со светлыми пуговицами, из которых половины не хватало, и в каскетке с галунами. Его товарищ был длинный и тощий как жердь, и у обоих были рожи висельников.

Несмотря на то что Баллантайну очень хотелось выпить, осмотрев забегаловку, он скорчил гримасу отвращения.

— Ну и местечко, — присвистнул он, — настоящий дворец. Надо было послушаться твоего совета, командан…

Боб пожал плечами.

— Раз уж мы вошли…

Они уселись за свободный столик, и к ним тут же подкатился жирный китаец с совершенно заплывшими глазками и огромным животом. Он изобразил любезную улыбку и спросил на скверном английском странно писклявым голосом:

— Чем Хи может служить почтенным клиентам?

— Виски, — ответил Билл. — И самое лучшее…

Хи отрицательно покачал слева направо своей огромной головой, так что заколыхалось все тело.

— Нету виски. Только шум-шум. [1] Лучший шум-шум во всем Сингапуре…

Не дожидаясь ответа, толстяк повернулся и покатился к бару.

— Да уж, командан, определенно нужно было послушаться тебя. Разве можно найти виски в этой харчевне?

Моран захохотал.

— Ну чего ты плачешься? Тебе ведь сказали, что здесь лучший самогон во всем Сингапуре!

Боб, наверное, не так веселился, если бы обратил внимание на действия двух моряков, к которым они сидели спиной. Длинный толкнул локтем своего компаньона в каскетке и прошептал:

— А ведь эта парочка подойдет для наших дел. Нам нужны здоровенные парни, капитан Золтан.

Другой ухмыльнулся.

— Я согласен, Фарнлей…

— Отлично, кэп. Но они довольно крепки… Трудновато будет уговорить…

Капитан Золтан повел массивными плечами, снова ухмыльнулся и подмигнул соседу.

— Здоровы?.. Как будто мы не знаем, чем успокоить самых буйных…

— Готово, почтенные клиенты.

Говоря это, Хи ловко поставил перед Бобом Мораном и Биллом Баллантайном два стакана, полные рисового самогона.

Билл взял свой и посмотрел на свет жидкость, прозрачную, как вода. Хи тут же решил приободрить его.

— Почтенный клиент не должен бояться. Это действительно лучший шум-шум в Сингапуре.

Шотландец наконец решился.

— Ну ладно, толстячок, поверю тебе.

Он поднес стакан к губам и сделал добрый глоток. Но тут же лицо его покраснело, он выплеснул остатки жидкости на пол, закашлялся, подавившись, а потом между двумя иканиями завопил:

— Это лучший… шум-шум… в Сингапуре?.. Ты что, смеешься! Да это же керосин… Ты что, хочешь… отравить нас?

Хи на всякий случай отошел на пару шагов, однако запротестовал:

— Это не керосин… Это вовсе не керосин… Это лучший шум-шум… Хи — честный торговец…

Но поскольку Билл поднялся во весь свой рост, Хи счел за благо скрыться за стойкой бара, где в беспорядке были набросаны ящики.

Перестав преследовать его, Баллантайн повернулся к Морану.

— Лучше не пей это ужасное пойло, командан… Рядом с ним arak fang [2] просто молочко для детишек…