Кирпичи 2.0, стр. 5
– Так вернулся бы я, и что?
– В том-то и дело все, Серега! Человек, убежденный в том, что ты не ответишь, будет тебе вслед говорить что угодно. И чисто психологически победа будет за ним! Это же классический прием толстых теток с рынка: вы будете орать друг другу в лицо гадости, но когда ты посчитаешь, что дальнейшие препирания бессмысленны, и развернешься, чтобы уйти, то услышишь вслед что-то типа: «Щенок!» А ты – бац! И вернулся! И в лицо ей: «Что ты, зараза, вякнула?»
Леха так здорово изобразил базарных теток, что я рассмеялся.
– Во. А пока она будет удивляться оригинальному развитию событий, ты, весь такой гордый и красивый, спокойно покинешь место перебранки. Хотя… Мой тебе совет: с базарными бабами пока не пикируйся. Это высокий уровень, а ты и на первый пока не тянешь.
Пиво пилось очень легко. Я и не заметил, как официантка принесла мне третью кружку. Леха тянул минералку.
– Какие еще ошибки я допустил? – спросил я.
Жизнь стала казаться компьютерным квестом, где очень важно без ошибок пройти уровень.
– А жизнь и есть игра, Резвей, – сказал Леха.
– Не понял. Я что, думал вслух?
– Нет, – улыбнулся он, – у тебя просто все мысли по глазам читаются. Ха-ха! Повелся? Ерунда это все, Серега, е-ру-нда! Невозможно прочесть мысли, можно лишь просчитать вероятность событий. Поверь мне, у типичного выпившего человека не более пяти желаний и мысли, соответственно, текут в том же ключе. И сейчас мы думаем об одном и том же, да? Что, по бабам?
– А есть? – с надеждой спросил я.
– Бабы всегда есть. В сауну поедем. Заодно и отпразднуем!
– А что будем праздновать?
– Наш первый день.
– Первый день?
– Да. Первый день оставшейся жизни!
Леха ехал быстро. Успевал все: и рулить, и обгонять, и лавировать, и отвечать – лаконично «да», «нет», «понял», «до связи» – на звонки, и разговаривать со мной. Наконец отключил телефон.
– Всё. Кто мне нужен – уже отзвонились, а кому я – потерпят.
– А вдруг дома что-то случится?
– Так этот для работы. Близким я доступен всегда, только не по этому номеру. На чем мы остановились-то?
– На первом дне оставшейся жизни.
Пока ехали, я успел обдумать этот самый первый день и проникнуться смыслом сказанного.
– И как ты это понял?
– Да просто все! От всего, сколько мне жить осталось, сегодня как раз первый день, а значит, впереди вся жизнь и можно многое успеть. А то, что не удалось в прошлом, можно попробовать исправить. Да и вообще, прошлая жизнь – репетиция настоящей, которая прямо сегодня началась. А значит, если даже у меня вчера день сложился неудачно, сегодня это не имеет значения. Вот так и понял.
Леха постучал костяшками пальцев по столу:
– Балда! Плохо ты понял! Ты, конечно, правильные вещи говоришь: и про репетицию, и про много что можно успеть, – только вывод-то не такой! Ты прав: в первый день оставшейся жизни хорошо ощущается, что времени – вагон. Примерно такие же чувства в первый день на море в отпуске. Ура-ура! Сидишь у воды, пьешь пиво и наслаждаешься тем, что времени еще много! Ты еще четко не представляешь, когда поедешь на экскурсию, а когда – на шопинг. Спешить некуда. Но когда отпуск переваливает экватор, ход времени ускоряется. Все пролетает перед глазами. Тпру! Приехали, отпуск закончен! Отличие первого дня оставшейся жизни от первого дня отпуска ровно в одном: у тебя будут другие отпуска. И увидеть древний храм можно будет в следующий раз. Уяснил?
Я кивнул. А потом сказал:
– Лех… Я на море никогда не был…
– Здорово, отец! Свободно что-нибудь? – гаркнул Леха.
«Отец», пожилой мужик с изборожденным морщинами лицом, сидел на лавочке у сауны «Ихтиандр» и с удовольствием курил папиросу. Глубоко затянувшись, он благоговейно замер, а потом, выпуская клубы дыма, сообщил:
– Кажись, люкс свободен.
– Спасибо, отец. А невесты на выданье есть?
– Не, невест нет. Девочки есть.
– Добро!
Удовлетворенный полученной информацией, Леха зашел в сауну. Я последовал за ним.
В приемной за баром стояла симпатичная девчонка, которой я дал бы лет восемнадцать, если бы не глаза. Пронзительные и в то же время настолько блудливые, что, казалось, нет в мире грехов, которых они не видали. На бейдже написано «Мария», и имя очень подходило к ее славянской внешности. Увидев нас, Мария заученно улыбнулась, поприветствовала и спросила, может ли чем-то помочь.
– Машенька, конечно, можешь! – ласково сказал Леха. – Дай-ка нам люкс на пару часов.
Внутри разделись, взяли простыни, тапочки и двинули в сауну. По телевизору вещал музыкальный канал.
– Резвей, ты как хочешь, а я сначала попарюсь. И тебе советую: попьешь пива потом.
– Ну, и я как ты.
Я смог выдержать минут пять, потом выбежал из парилки, на ощупь открыв дверь. Леха, блаженно кряхтя, остался. Я принял душ и вернулся за стол. Вскоре появился и раскрасневшийся Леха.
Открытое пиво зашипело, пена попыталась вырваться на свободу. Леха налил себе чаю.
– Возвращаемся к разбору ошибок. К крику прибегай в исключительных случаях. Ничто так не давит на оппонента, как спокойный и уверенный голос. Заорав на этого… Иванченко?
– Панченко.
– Ага, так вот. Ты, заорав на Панченко, изначально поставил себя в заведомо проигрышное положение. Кричат те, кто не уверен в собственной правоте, считает, что криком можно подавить противника. Суть в том, что тот, кто кричит, тратит силы на крик, а не на размышления над ответами. Поэтому в споре побеждает не тот, кто тратит эмоции на повышение громкости, а тот, кто логично и обоснованно высказывает свою точку зрения. Понял?
Я понял. Кивнув, решился задать ему вопрос, который в последнее время не давал мне покоя:
– Слушай, Леха, а зачем оно тебе нужно? Благотворительность?
Леха пожал плечами и ответил:
– Знаешь, Серега, придет время, и ты сам все поймешь. А в том, что оно придет, я теперь не сомневаюсь.
В дверь тихо постучали. «Войдите!» – заорал Леха. Дверь приоткрылась, из-за нее появилась очаровательная мордашка.
– К вам можно?
– Нужно! – крикнул Леха и обратился ко мне. – Серега, остальные ошибки выявляй сам! А на сегодня урок окончен, баста!
Последние слова он произнес, выпихивая меня из-за стола в сторону девушек:
– Отдыхайте, молодежь, это приказ!
– А ты?
– Иди, иди! Мне надо пару звонков сделать, – отрезал Леха.
И я пошел, паникуя и матерясь про себя. Мне даже захотелось отказаться от всего этого. Леха уже говорил по телефону, но, заметив мое смущение, жестом показал девушкам на меня – мол, забирайте парня. Они, подшучивая надо мной, обхватили меня с двух сторон под руку и увели.
Постройка крепости из теории плавно перетекала в практику. Первые кирпичи оказались с браком и выкинуты на свалку. На их место встал новый стройный ряд кирпичей, закаленных пламенем разбора ошибок и уверенности в собственной правоте.
Так мне казалось.
Глава 4
Цели и стимулы
Домой приехал вымотанный, под утро. Потом долго не мог уснуть, анализируя прошедший день. Да уж, он выдался насыщенный! Поворочавшись в постели еще немного, я понял, что сон не придет. Холодный душ и легкий завтрак помогли восстановить силы. Не одеваясь, замотавшись в плед, вышел на балкон. Свежий утренний морозный воздух вдарил в голову, а кожа покрылась мурашками. Холодно! Взял с собой горячий кофе, сигареты и лист бумаги с ручкой.
Итак, что мы имеем? Цель-минимум: добиться уважения и авторитета на работе, расположения Лидки Фрайбергер, подняться как можно выше по карьерной лестнице, стать финансово независимым. Цель-максимум: сделать мир лучше, хотя бы тот, что вокруг меня. А между минимумом и максимумом еще сотни и тысячи мелких целей и задач, призванных привести меня к главной.
Много-много целей-кирпичей. Каждый поступок, каждое слово – кирпич. А что строить из них: высокую и прочную крепость для защиты себя и близких или ступеньки лестницы к высокой цели, – как раз и предстоит решить.