Американская фантастика, стр. 108

— Конечно, верно, — сказал я.

— Точно?

— Да, конечно, капрал.

— Ладно, — сказал капрал Куку. — А если вы все еще думаете, что я вас надуваю, взгляните сюда. Вы видели, что я сделал?

— Видел.

— Ну, взгляните теперь.

И он сунул левую руку мне под нос. Она была вся в крови. Манжет гимнастерки тоже весь намок от крови. Медленная густая капля сорвалась и тяжело упала мне на колено. У меня на брюках до сих пор не стерся ее след.

Капрал Куку послюнил и потер место пореза. Показалась чистая белая кожа.

— Видали? Где я тут резал? — спросил капрал.

Я только покачал головой. На месте раны остался лишь бледный шрам. Капрал вытер нож ладонью — на ней осталась жирная кровавая полоса, — сложил его и опустил в карман. Потом обтер руки о штаны и спросил:

— Ну что, обманул я вас?

— Ну… — выдохнул я.

— Да какого черта! — простонал капрал Куку, не в силах более сдерживаться, не в силах более доказывать недоказуемое и объяснять необъяснимое. — Ладно. Вы думаете, это просто фокус. Есть у вас нож?

— Есть. А что?

— Большой?

— Довольно большой.

— Ладно. Перережьте мне глотку, и поглядим, что будет. Ткните меня ножом куда хотите, в любое место. И ставлю тысячу долларов, что через два-три часа я буду в полном порядке. Да ну же! Будьте мужчиной! А хотите — найдите где-нибудь топор и стукните меня по голове.

Меня передернуло.

— Черта с два, — сказал я.

— Вот так всегда, — в отчаянии произнес капрал Куку. Каждый раз одно и то же. Люди наживают состояния на мыле и зубной пасте, а у меня есть такое, что сделает людей вечно молодыми и здоровыми, — и поди ж ты! Черт меня дернул пить ваше проклятое виски! Вот так всегда! У вас борода точно такая же, какая была у меня, пока мне не обожгло подбородок, когда я воевал под командой сэра Филиппа Сиднея, а то я бы и говорить с вами не стал. Ах ты, дубина! Убирайся к дьяволу, покуда я тебя не прикончил!

Капрал Куку вскочил на ноги, метнулся прочь и исчез — я и опомниться не успел. На палубе возле меня осталась лужица крови, и в ней отпечатался след его каблука. В двух шагах виднелся еще один кровавый след, уже не такой четкий.

— Куку! Куку! — закричал я. — Где вы, капрал?

Но больше я уже никогда не видел капрала Куку. Где он теперь? Может, он назвался вымышленным именем? Но я слышал то, что слышал, и видел то, что видел. И вот здесь у меня в конверте пятьсот долларов; я отдам их всякому, кто поможет мне его найти. Мед и розовое масло, желтки и скипидар; из них можно составить бесчисленное количество сочетаний и смесей. И все же стоит попробовать. Почему бы и нет? Получил же Флеминг пенициллин из плесени! Одному богу известны тайны праха, из которого рождаются деревья, и пчелы, и любая форма жизни от плесени до человека.

Я потерял из виду капрала Куку как раз перед тем, как одиннадцатого июля тысяча девятьсот сорок пятого года мы прибыли в Нью-Йорк. Но я твердо знаю: где-то в Соединенных Штатах живет человек — силы необычайной, весь покрытый чудовищными шрамами, и он владеет грозным секретом бессмертия и вечной молодости. На вид ему лет тридцать пять, и у него слезящиеся зеленоватые глаза.

Альфред Бестер

ФЕНОМЕН ИСЧЕЗНОВЕНИЯ

Это была не последняя война. И не война, которая покончит с войнами вообще. Ее звали Войной за Американскую Мечту. На эту идею как-то наткнулся сам генерал Карпентер и с тех пор только о ней и трубил.

Генералы делятся на вояк (такие нужны в армии), политиков (они правят) и специалистов по общественному мнению (без них нельзя вести войну). Генерал Карпентер был гениальным руководителем общественного мнения. Сама Прямота и само Простодушие, он руководствовался идеалами столь же высокими и общепонятными, как девиз на монете. Именно он представлялся Америке армией и правительством, щитом и мечом нации. Его идеалом была Американская Мечта.

— Мы сражаемся не ради денег, не ради могущества, не ради господства над миром, — заявил генерал Карпентер на обеде в Объединении Печати.

— Мы сражаемся лишь ради воплощения Американской Мечты, — провозгласил он на заседании конгресса 162-го созыва.

— Мы стремимся не к агрессии и не к порабощению народов, — изрек он на ежегодном обеде в честь выпускников военной академии.

— Мы сражаемся за дух цивилизации, — сообщил он сан-францисскому Клубу Пионеров.

— Мы воюем за идеалы цивилизации, за культуру, за поэзию, за Непреходящие Ценности, — сказал он на празднике чикагских биржевиков-хлеботорговцев. — Мы сражаемся не за себя, а за наши мечты, за Лучшее в Жизни, что не должно исчезнуть с лица земли.

Итак, Америка воевала. Генерал Карпентер потребовал сто миллионов человек. И сто миллионов человек были призваны в армию. Генерал потребовал десять тысяч водородных бомб. И десять тысяч водородных бомб были сброшены на голову противника. Противник тоже сбросил на Америку десять тысяч водородных бомб и уничтожил почти все ее города.

— Что ж, уйдем от этих варваров под землю! — заявил генерал Карпентер. — Дайте мне тысячу специалистов по саперному делу!

И под грудами щебня появились подземные города.

— Мы должны стать нацией специалистов, — заявил генерал Карпентер перед Национальной Ассоциацией Американских Университетов. — Каждый мужчина и каждая женщина, каждый из нас должен стать прежде всего закаленным и отточенным орудием для своего дела.

Дайте мне пятьсот медицинских экспертов, триста регулировщиков уличного движения, двести специалистов по кондиционированию воздуха, сто — по управлению городским хозяйством, тысячу начальников отделений связи, семьсот специалистов по кадрам…

— Наша мечта, — сказал генерал Карпентер на завтраке, данном Держателями Контрольных Пакетов на Уолл-стрите, — не уступает мечте прославленных афинских греков и благородных римских… э-э… римлян. Это мечта об Истинных Ценностях в Жизни. Музыка. Искусство. Поэзия. Культура. Деньги лишь средство в борьбе за нашу мечту.

Уолл-стрит аплодировал. Генерал Карпентер запросил сто пятьдесят миллиардов долларов, полторы тысячи честолюбивых людей, три тысячи специалистов по минералогии, петрографии, поточному производству, химической войне и научной организации воздушного транспорта. Страна дала ему все это. Генералу Карпентеру стоило только нажать кнопку, и любой специалист был к его услугам.

В марте 2112 года война достигла своей кульминационной точки, и именно в это время решилась судьба Американской Мечты. Это произошло не на одном из семи фронтов, не в штабах и не в столицах, а в палате-Т армейского госпиталя, находившегося на глубине трехсот футов под тем, что когда-то называлось городом Сент-Олбанс в штате Нью-Йорк.

Палата-Т была загадкой Сент-Олбанса. Как и во многих других армейских госпиталях, в Сент-Олбансе имелись особые палаты для однотипных больных. В одной находились все раненые, у которых была ампутирована правая рука, в другой — все, у которых была ампутирована левая.

Повреждение черепа и ранения брюшной полости, ожоги просто и ожоги радиоактивные — для всего было свое место. Военно-медицинская служба разработала девятнадцать классов решений, которые включали все возможные разновидности повреждений и заболеваний, как душевных, так и телесных. Они обозначались буквами от А до S. Но каково же было назначение палаты-Т?

Этого не знал никто. Туда не допускали посетителей, оттуда не выпускали больных. Входили и выходили только врачи. Растерянный вид их заставлял строить самые дикие предположения, но выведать у них что бы то ни было не удавалось никому.

Уборщица утверждала, что она как-то наводила там чистоту, но в палате никого не было. Ни души. Только две дюжины коек, и больше ничего. А на койках хоть кто-нибудь спит? Да. Некоторые постели смяты. А есть еще какие-нибудь признаки, что палатой кто-то пользуется? Ну, как же! Личные вещи на столиках и все такое. Только пыли на них порядком — как будто их давно уж никто и в руки не брал.