Кожаный Чулок. Большой сборник, стр. 41

Выслушав их ответы, вожди молча удалились, считая для себя вопрос решенным.

Хетти и делаварка остались теперь наедине с Хаттером и Непоседой. Никто, по-видимому, не стерег их, хотя в действительности все четверо находились пол бдительным и непрерывным надзором. Индейцы заранее приняли необходимые меры, чтобы помешать мужчинам завладеть ружьями, находившимися неподалеку, и этим как будто все ограничилось. Но оба пленника, хорошо зная индейские обычаи, понимали, как велика разница между видимостью и действительностью. Не переставая думать о бегстве, они понимали тщетность любой необдуманной попытки. И Хаттер и Непоседа пробыли в лагере довольно долго и были достаточно наблюдательны, чтобы заметить, что Уа-та-Уа тоже пленница. Поэтому Хаттер говорил при ней гораздо откровеннее, чем в присутствии других индейцев.

— Я не браню тебя, Хетти, за то, что ты пришла сюда, намерения у тебя были хорошие, хотя и не совсем разумные, — начал отец, сев рядом с дочерью и взяв ее за руку. — Но проповедью и библией не своротишь индейца с его пути. Дал тебе Зверобой какое-нибудь поручение к нам? Есть ли у него план, чтобы освободить нас?

— В этом все дело, — вмешался Непоседа. — Если ты поможешь нам, девушка, отойти хоть на полмили, хоть на четверть мили от лагеря, я ручаюсь за остальное. Быть может, старику потребуется немножко больше, но для человека моего роста и моих лет этого вполне достаточно.

Хетти печально поглядывала то на одного, то на другого, но не могла ответить на вопрос беспечного Непоседы.

— Отец, — сказала она, — ни Зверобой, ни Джудит не знали о моем уходе, пока я не покинула ковчег. Они боятся, что ирокезы построят плот и подплывут к замку, поэтому они больше думают о защите, чем о том, как бы помочь вам.

— Нет, нет, нет! — торопливо, но вполголоса сказала Уа-та-Уа, опустив лицо к земле, чтобы наблюдавшие исподтишка индейцы не заметили движение ее губ. — Нет, нет, нет, Зверобой не такой человек! Он не думает только о том, чтобы защитить себя, когда его друг в опасности. Хочет помочь другу и всех собрать в хижине.

— Это звучит недурно, старый Том, — вполголоса сказал Непоседа, смеясь и подмигивая. — Дай мне в друзья сообразительную скво, и я справлюсь с самим дьяволом, не говоря уже об ирокезах.

— Не говори громко, — сказала Уа-та-Уа, — кое-кто из ирокезов знает язык ингизов и почти все его понимают.

— Значит, ты наш друг, молодка? — спросил Хаттер с внезапно пробудившимся интересом. — Если так, то можешь рассчитывать на хорошую награду. И нет ничего легче, как отправить тебя обратно к твоему племени, если только нам с тобой удастся добраться до замка. Верни нам ковчег и пироги, и мы будем владеть озером назло дикарям всей Канады. Нас оттуда можно взять только артиллерией.

— А если вы снова сойдете на берег за скальпами? — ответила Уа-та-Уа с холодной иронией, которая, видимо, была ей свойственна в большей степени, чем многим представительницам ее пола.

— Ну-ну, ведь это была ошибка. Немного толку в жалобах и еще того меньше в насмешках.

— Отец, — сказала Хетти, — Джудит собирается открыть большой сундук; она надеется отыскать там вещи, в обмен за них дикари отпустят вас на волю.

Мрачная тень пробежала по лицу Хаттера, и он пробормотал чуть слышно несколько слов, выражавших крайнее неудовольствие.

— А почему бы и не открыть сундук? — вмешалась Уа-та-Уа. — Жизнь дороже старого сундука. Скальпы дороже старого сундука. Если не позволишь дочке открыть его, Уа-та-Уа не поможет тебе убежать.

— Вы сами не знаете, о чем просите, глупые девчонки, а раз не знаете, то и не говорите… Мне не очень нравится спокойствие дикарей, Непоседа! Очевидно, они замышляют что-то важное. Если вы хотите что-нибудь предпринять, то надо делать это поскорее. Как ты думаешь, можно ли положиться на эту молодую женщину?

— Слушайте, — сказала Уа-та-Уа быстро и с серьезностью, доказывавшей, как искренни были ее чувства, — Уа-та-Уа не ирокезка, она делаварка, у нее делаварское сердце, делаварские чувства. Она тоже в плену. Один пленник помогает другому пленнику. Теперь не надо больше говорить. Дочка, оставайся с отцом. Уа-та-Уа пойдет искать друга, потом скажет, что надо делать.

Это было произнесено тихим голосом, но отчетливо и внушительно.

Затем девушка встала и спокойно направилась в свой шалаш, как бы потеряв всякий интерес к тому, что делали бледнолицые. 

 ГЛАВА XII

Отцом все время бредит, обвиняет

Весь свет во лжи, себя колотит в грудь,

Без основания злится и лепечет

Бессмыслицу. В ее речах сумбур,

Но кто услышит, для того находка.

Шекспир. "Гамлет"
[Перевод Б. Пастернака]

Мы оставили обитателей "замка" и ковчега погруженными в сон. Правда, раза два в течение ночи то Зверобой, то делавар поднимались и осматривали неподвижное озеро, затем, убедившись, что все в порядке, возвращались к своим тюфякам и вновь засыпали, как люди, не желающие даже в самых трудных обстоятельствах отказываться от своего права на отдых. Однако при первых проблесках зари белый охотник встал и начал готовиться к наступающему дню. Его товарищ, который за последние ночи спал лишь урывками, продолжал нежиться под одеялом, пока не взошло солнце. Джудит в это утро встала также позднее обыкновенного, потому что долго не могла сомкнуть глаз. Но лишь только солнце взошло над восточными холмами, все трое были уже на ногах. В тамошних местах даже завзятые лентяи редко остаются в своих постелях после появления великого светила.

Чингачгук приводил в порядок свой лесной туалет, когда Зверобой вошел в каюту и протянул ему грубый, но удобный костюм, принадлежавший Хаттеру.

— Джудит дала мне это для тебя, вождь, — сказал он, бросая куртку и штаны к ногам индейца. — С твоей стороны было бы неосторожно разгуливать здесь в боевом наряде и в раскраске. Смой страшные узоры с твоих щек и надень эту одежду. Вот и шляпа, которая сделает тебя похожим на ужасно нецивилизованного представителя цивилизации, как говорят миссионеры. Вспомни, что Уа-та-Уа близко. А помня о девушке, мы не должны забывать и о других. Я знаю, тебе не по нутру носить одежду, скроенную не по вашей краснокожей моде. Но тут ничего не поделаешь: одевайся, если даже тебе будет немного противно.

Чингачгук, или Змей, поглядел на костюм Хаттера с искренним отвращением, но понял, что переодеться полезно и, пожалуй, даже необходимо. Заметив, что в "замке" находится какой-то неизвестный краснокожий, ирокезы могли встревожиться, и это неизбежно должно было направить их подозрение на пленницу.

А уж если речь шла о его невесте, вождь готов был снести все, что угодно, кроме неудачи. Поэтому, иронически осмотрев различные принадлежности костюма, он выполнил указания своего товарища и вскоре остался краснокожим только по цвету лица. Но это было не особенно опасно, так как за неимением подзорной трубы дикари с берега не могли как следует рассмотреть ковчег. Зверобой же так загорел, что лицо у него было, пожалуй, не менее красным, чем у его товарища-могиканина. Делавар в новом наряде двигался так неуклюже, что не раз в продолжение дня вызывал улыбку на губах у своего друга.

Однако Зверобой не позволил себе ни одной из тех шуток, которые в таких случаях непременно послышались бы в компании белых людей. Гордость вождя, достоинство воина, впервые ступавшего по тропе войны, и значительность положения делали неуместным всякое балагурство.

Трое островитян — если можно так назвать наших друзей — сошлись за завтраком серьезные, молчаливые и задумчивые. По лицу Джудит было видно, что она провела тревожную ночь, тогда как мужчины сосредоточенно размышляли о том, что ждет их в недалеком будущем. За столом Зверобой и девушка обменялись несколькими вежливыми замечаниями, но ни одним словом не обмолвились о своем положении. Наконец Джудит не выдержала и высказала то, что занимало ее мысли в течение всей бессонной ночи.