Седьмая принцесса (сборник), стр. 47

К полудню, однако, спаниель объявился, прибежал на стук хозяйского топора — весёлый и довольный. Только дома, вечером, не притронулся к еде. Может, заболел? Нет, решил Джо, раз веселится щенок — значит, здоров.

В ту ночь приснился Джо чудный сон. Только устроился он возле очага, где тлели последние угли, пришёл сон — словно явь, Джо показалось даже, что он вовсе не спит. Увидел он во сне щенка — нос к носу с мамой-спаниелихой, она положила морду меж шелковистых лап и глядела на сына искоса, приоткрыв умный карий глаз. Сон был воистину чуден: Джо услышал, как разговаривают между собой его собаки, и понял каждое слово.

— Что стряслось, сынок? Голодать вздумал?

— Да ни за что на свете! Я, матушка, сытёхонек!

— Где ж ты ел?

— У короля на заднем дворе.

— Что ты там делал?

— К подружке бегал.

— Что ещё за подружка?

— Кошечка.

— Кошка? Постыдился бы!

— Да это же моя молочная сестра!

— Ах, эта…

— Она теперь Принцессина кошка.

— Ну и как она выглядит?

— Золотая, точно мёд.

— Верно, шипит и фырчит, как все кошки.

— Да, шипит и заодно тайны вышёптывает.

— Чьи это?

— Принцессины.

— А она их откуда знает?

— Да она кладёт её на плечи и шепчет в самое ухо.

— Чьи плечи и чьё ухо?

— Принцессины плечи и кошкино ухо.

— Ну и что же у Принцессы за тайны?

— Она считает, что ей пора получить любовное послание.

— А-а-а… — зевнула спаниелиха и закрыла глаза. Сам Джо, должно быть, тоже заснул поглубже, и чудный сон кончился.

Но поутру Джо отчётливо припомнил свой сон — так ясно и ярко, будто наяву. Может, это вовсе не сон? В замешательстве поднял он глаза на Папаню, и тот спросил:

— Что тебя гложет, сынок?

— Да сон мне странный приснился, — ответил Джо. — Вот и не знаю — делать ли, что сон велит…

— А хорошо ли выйдет, коли сделаешь?

— Может, барышне хорошей зачахнуть не дам.

— А не выйдет ли плохо?

— Вроде нет. Ничего плохого выйти не может.

— Тогда делай, что сон велит, — посоветовал Папаня.

И Джо тут же, до работы, уселся и написал любовное послание. Грамотей он был никудышный, и письмо поэтому получилось коротеньким, но зато очень содержательным. Написал он так:

Затем Джо сложил письмо — закапанное чернилами и изрядно потрёпанное. Но слова вполне можно было разобрать, а это в любовных посланиях — самое главное. И Джо, довольный собой, взял письмо в лес, сунул его в букетик смолёвки, привязал букетик к Принцессиной вязанке… Да и выбросил всю эту историю из головы на целый месяц. Лишь Бетти, которую он застал у лесничего первого июля, напомнила ему о том, что случилось.

— Вот так всё и кончилось! — тараторила она, — Слава тебе, Господи! Собрался вчера Великий Сход, а Принцесса возьми да и скажи: «Нечего вам головы ломать, я уже получила, что хотела!» — и смеётся. Но что это было, она так и не сказала. Конечно, теперь это уже не важно — ведь Принцесса порхает как птичка и доктор к нам дорогу забыл.

VI

Так мирно и безмятежно прошёл ещё год. Работа была в радость, собаки резвились, крыша не текла, еды всегда было вдоволь правда, Папаня всё болел и с постели не поднимался, а Джо по-прежнему спал на полу. И вот первого июня, в день своего двадцатилетия, Джо со спаниелем, как водится, отправились к Лесничему, а Бетти — как водится — была уже там. «И впрямь любительница ранних прогулок по росе под птичье щебетанье», — подумал Джо. В то утро, однако, Бетти была грустней обычного, хотя тараторила без умолку:

— Да! Boт так! Всё как год назад! Снова здорово! Насилу допытались, что она опять чего-то хочет, но чего — ни в какую не скажет! И отец её упрашивает, и мать умоляет, и нянька улещивает, и я уговариваю! Доктор ходит каждый день, да всё без толку. Он говорит, что этак она у нас с тоски умрёт, если не получит, чего ей хочется. На последний день июня снова назначен Великий Сход, там и решат, чего же хочет Принцесса — раз сама не признаётся. Ну а тому, кто её желание исполнит, дадут всё, что пожелает, хоть… Ой, мамочки! Колокол-то восемь бьёт! Болтаю тут с тобой, болтаю, а Принцесса из-за тебя без шоколада останется!.

И Бетти умчалась прочь. Но прежде-то, конечно, Лесничий её крепко поцеловал, за что и получил хорошую оплеуху. Глядя вслед Бетти, он проговорил:

— Ух и девка! Огонь!

Потом Джо выслушал все указания Лесничего и тоже ушёл. На сердце у него было тревожно. Если Принцесса ждёт ещё одно любовное послание, так ему и написать больше нечего! А первое письмо, похоже, уже отслужило своё… В смятении Джо опять не заметил, что щенок исчез. К полудню, однако, примчался: носился вокруг хозяина с радостным лаем и махал хвостом. Джо даже отбросил топор и устроил с ним весёлую потасовку. Но вечером спаниель к еде не притронулся. Тут-то Джо и вспомнил, что такое уже было раз, причём ровно год назад. События того дня припомнились так ясно, что Джо сам не заметил, как впал в первый дремотный полусон и снова услыхал разговор спаниелихи с сыном:

— Эй, сынок, ты что это? Косточкой брезгуешь? Не захворал ли?

— Да ни за что на свете! Просто я мяса наелся…

— Где же ты его взял?

— На королевской кухне.

— А что, интересно, ты там делал?

— Подружку навещал.

— Какую такую подружку?

— Кошечку.

— Кошку?! Стыд-позор!

— Да это же твоя молочная дочь!

— Ах, эта… Ну и как она выглядит?

— Золотится, точно мёд.

— И шипит наверняка, как все кошачье отродье?

— Конечно, шипит и тайны вышёптывает.

— Опять Принцессины?

— Да. Принцесса ей все тайны поверяет.

— И что у неё нынче за тайны?

— Теперь ей хочется получить в подарок кольцо.

— А-а… — зевнула спаниелиха. Прикрыла глаз шелковистым ухом и заснула. На том сон и кончился.

Поутру вспомнил Джо собачью беседу до последнего слова. Может они и впрямь разговаривали? То ли было, то ли нет? Никак Джо решить не мог. И тут Папаня с кровати окликает:

— В чём загвоздка?

— Да сон какой-то странный привиделся. Теперь не знаю, делать ли, что сон велит.

— Что будет, если сделаешь?

— Может, спасу от смерти хорошую барышню.

— А если не сделаешь, что сон велит?

— Верно, умрёт.

— Тогда послушайся своего сна, — посоветовал Папаня.

И вот, нарубив дров для Принцессы, Джо надел материно медное колечко на стебель дикой розы, сунул букет в вязанку… И выбросил эту историю из головы на целый месяц. А первого июля Бетти, как всегда, сидела у Лесничего на пороге и трещала без умолку:

— Да, верно говорят: после дождя — вёдро, а после ночи — ясный день. Собрался вчера Великий Сход, не успели и рта раскрыть, как Принцесса заявляет: «Нечего головы ломать, я уже получила, что хотела». А что получила, про то молчок. Так мы и не знаем, отчего она кручинилась, да и не важно. Доктора отослали, Король с Королевой успокоились, а Принцесса наша как пташка поёт.

VII

Увы! Год спустя, когда Джо стукнуло двадцать один, горничная снова принесла невесёлые вести. Джо застал её у Лесничего в слезах и печали:

— И есть — не ест, и спать — не спит! Ходит белая, как полотно для наволочки! То в уголок забьётся и плачет, то в небо уставится и от всего отказывается, что ни предложи. На всё один ответ: «Спасибо, не надо». Сидит со своей кошкой в обнимку, а доктор уже волосы на голове рвёт, отец обезумел, мать в отчаяньи, нянюшка твердит: «Господи, спаси!» Даже я не могу аз Принцессы вытянуть, какая тоска её гложет! Одно знаю: не получит она чего хочет — в могилу сойдёт. Король назначил на конец июня Великий Сход. А уж кто Принцессино желание исполнит — проси, чего душе угодно! Ой, никак восемь бьёт? Мне же на работу пора! Вечно ты, Лесничий, со своими сплетнями!