Голубятня на желтой поляне (сборник), стр. 138
Он вскочил!
Выхватил из кармана самодельный заряд с примотанным проволокой магнитом!
С размаху прилепил магнит к рельсу!
Размотал на поясе шнур!
Стал разрывать ногтями край пакета, чтобы вставить фитиль. Ногти скользили по плотной фольге, не могли зацепить.
И вот тут-то секунды стали убегать…
Гелька, ломая застежку, рванул из-под воротника ящерку, ее бронзовым хвостом пробил в пакете отверстие. (Пригодилась ящерка! Может, и хорошо, что Янка не успел взять ее!)
Гелька воткнул в отверстие конец фитиля, вытянул шнур вдоль рельса, выхватил из кармана похожую на карандаш зажигалку, щелкнул…
Аккуратный желтый огонек побежал по шнуру неторопливо, но уверенно.
Гелька метнулся через перила, нащупал сандалиями верхнюю скобу. Все в порядке! Теперь вниз! Целых пять секунд – вниз! Пока горит фитиль.
Один…
Два…
Три…
Четыре…
Пять!
Он прижался к бугристым холодным камням.
Ну, что же? Почему тихо? Погас огонь?
Гелька отчаянно посмотрел вверх. Над каменным краем Моста полыхнуло голубоватое пламя. Звука не было. Как при взрыве руды на Луне, где нет атмосферы. Камни сильно тряхнуло, и Гелька вцепился в скобу из самых яростных сил. В светлом небе взвился и скрутился черными спиралями лопнувший рельс.
«А ты молодец, Гелька! Ты сумел! Даже Юрка скажет, что молодец… А теперь вниз!»
Вниз – не вверх. Это быстро, сейчас… И ноги уже не гудят, послушные стали. И руки не болят. Только рубашка мешает: выбилась из-под ремешка и цепляется за острые уголки и края скоб. Вот опять! Ух ты, вреднюга! Гелька рванул ее… Нет, нельзя рвать. Зацепится карман, а в нем ящерка, она может потеряться…
Может быть, именно это задержало Гельку. А может быть, ему не хватило тех же двух клочков времени, которых не хватило Янке. Скоба растворилась в Гелькиных пальцах. И под ногами исчезла опора. И не стало перед глазами темных камней. Гельку охватила громадная пустота, и эта пустота стремительно засвистела в ушах, когда он понесся к земле.
Гелька не испугался. То есть он испугался самого падения, от которого ожгло сердце. Но он не думал, что разобьется.
«Я полечу! – сказал он себе. – Я ветерок! Сейчас…»
Он раскинул руки, и упругий воздух ударил ему в ладони. Гельке показалось даже, что падение стало медленней.
«Я полечу! Надо только сказать слова!»
Надо было прошептать короткое заклинание, которое написано на Башне Ветров в далеком и сказочном городе.
«Сейчас… Я…»
Он вдруг понял, что не помнит этих слов. Совсем не помнит! Вместо них в свистящем воздухе словно кто-то прошептал другие слова:
Свист нарастал, встречный воздух рвал волосы и рубашку.
«Сейчас! Сейчас… Ясной ночью осенней улечу из гнезда!… Ясной ночью осенней… Яс… Янка…»
Листик зажмурился и ощутил, как легко толкнулась земля. И стало тихо-тихо. Не гремели железные бочки. Не шепталась трава. Весь мир притих и, казалось, ждал, что над головками белоцвета сейчас взовьется и умчится прочь крутящийся ветерок. Но ничего не было. Только тишина. И только далеко-далеко, на краю Вселенной, вспыхнула и стремительно развернулась в ночи новая спиральная галактика.
В этой галактике, далеко от ее центра, у неяркой желтой звезды совершали свой облет планеты. На одной планете – зеленой от лесов, песочной от пустынь и влажно-синей от океанов – на полуострове между устьем большой реки и морем была середина лета. Было утро.
С каменного крыльца во двор старинной крепости сбежал мальчик в зеленой матроске с белым широким воротником. Во дворе было тихо, но над зубцами башен, на сигнальных мачтах, трепетали и хлопали от морского ветра пестрые сигнальные флаги. Наверно, сто флагов или больше.
Мальчик посмотрел на флаги, прочитал сигналы, улыбнулся и побежал к серой глыбе ракушечника на краю двора.
На глыбе, растопырив лапки, похожие на ручки крошечного человека, грелась на солнышке ящерка. Она не испугалась, когда мальчик накрыл ее ладонью.
Он посадил ее – живую, щекочущую – в карман матроски и по железной лесенке умело вскарабкался на верхнюю площадку башни.
Здесь за него сразу взялся веселый и шумный ветер. Пригнул на темени жесткий рыжеватый хохолок, захлопал воротником, усыпал одежду и кожу колючей водяной пылью, которую принес от скал, с пенных верхушек прибоя. Мальчик облизал соленые губы и посмотрел на море. Волны были ярко-синие с белой оторочкой гребней. Над гребнями неслись очень круглые разноцветные паруса – спинакеры. Они были похожи на стаю праздничных воздушных шариков, которые кто-то отпустил над морем.
Мальчик достал ящерку, посадил ее на плоский верх башенного зубца.
– Смотри, как красиво… – И долго смотрел сам.
Потом он взглянул с высоты на двор. На крыльце стояла мама.
– Я здесь! – мальчик перегнулся через поручень между зубцами. Замахал рукой, похожей на коричневую ветку. – Мы здесь!
– Поедем в Город! – крикнула мама. – Скоро начало праздника!
– Мама, я с ребятами! Мы придем прямо на площадь!
– Хорошо! Я тебя обязательно там увижу!
Мама обошла дом и села в оранжевый автобус, который остановился рядом с фортом у заросшей белоцветом обочины. Мальчик помахал вслед автобусу и посмотрел на Город.
Город был вдалеке, его башни, летучие мосты и стеклянные крыши поднимались из-за пологого лесистого холма. Башни были белые и разноцветные. Мосты – кружевные. Крыши – блестящие. Ветер качал над крышами стаи воздушных змеев и пестрых аэростатов. Город сверкал, он был радостным – таким, какими должны быть все города во всех галактиках. Всегда. А особенно в такой день, когда приходит Всеобщий Праздник Межгалактических Туннелей и Мостов.
По дороге и просто по траве бежали к старой крепости ребята. Они заполнили солнечный двор, где между каменных плит густо росли одуванчики. Среди одуванчиков стояли четыре столба, и на них поднималась фанерная кособокая будка с проволочным балкончиком – старая голубятня. Из голубятни прыгали на плиты мальчишки с большими разноцветными барабанами. Они были веселые, голосистые, в ярких, похожих на сигнальные флаги рубашках. Раскатилась над плитами двора озорная дробь барабанов. Мальчик услышал перекличку барабанщиков, которые выстроились у ярко-желтой от солнца стены:
– Юрик Родин!
– Я!
– Валька Бегунов!
– Я!
– Василек Снегирев!
– Здесь!
– Митька Кошкарев!
– Кто?
– Грозный Митька по кличке Маус!
– Вот он я!
– Василек Иту Дэн!
– Здесь!
– Стеклянный барабанщик Тилька!
– Сами вы стеклянные!… Здесь я!
– Барабанщики Серой Стены!
– Здесь!
– Все шестеро?
– Да!
– Барабанщики Утреннего Поля!
– Здесь! Здесь! Здесь!
– Данилка Вострецов!
– Я!
– Барабанщики «Каравеллы»!
– Это же из другой галактики…
– Все равно! Здесь мы!
– Командир барабанщиков Володька!
– Я!
– А новичок? Где наш новичок с ящеркой?
– Я здесь! – закричал мальчик с высоты. – Мы оба здесь! Мы сейчас!
Он взял в левую ладонь ящерку, а правой замахал ребятам.
Они стояли, запрокинув головы, и тоже махали ему. И смеялись беззаботно и смело, как должны смеяться мальчишки во всей Вселенной.
Оранжевый портрет с крапинками
Потомок мореплавателя
Ох как ругала она себя за эту фантазию — за то, что решила сойти с поезда в Каменке и добраться до Верхоталья катером. Наслушалась о красоте здешних берегов, вздумала полюбоваться!
Берега в самом деле были красивые — заросшие лесом, где перемешались ели, сосны и березы. Иногда из воды подымались отвесные ребристые скалы… Но катер оказался калошей, он еле полз против течения. Двигатель чадил, будто испорченная керосинка, на которой жарят протухшую рыбу.