Голубятня на желтой поляне (сборник), стр. 121
Глеб рванулся к мальчишкам, выхватил у них ружье. Кашляя, он закричал:
– Это же черт знает что! В нем же ни патронов, ни замка! Как это?!
– Это Тик, – самодовольно сказал Алька. – Он еще и не такое может.
– Глеб, у тебя найдется чем их выпороть? – печально спросил Яр.
– Пр-рекратить безобразие! – заверещал бормотунчик и, цепляясь за трещинки в досках, полез в свой угол у потолка. – Сами дали детям игр-рушку, а тепер-рь…
– Из той же компании, – сказал Яр.
– Мы исправимся, – невинным голосом пообещал Алька.
Глеб упал в кресло, вскинув худые колени, и начал хохотать…
3
Открыли форточку, но дымный запах не выветривался.
– Душегубы, – сказал Яр Альке и Тику. Они виновато сопели. Почти всерьез.
– Черт, черт и черт, – проворчал Глеб. – Я хотел оставить вас ночевать у себя. Надо еще про столько разного поговорить… Мне-то к пороховому дыму не привыкать, а вы, наверно, задохнетесь…
– Нам нельзя оставаться, – объяснил Яр. – Данка и Чита будут беспокоиться.
– И мама, – торопливо сказал Алька.
– А знаешь что, Глеб? Поехали к нам! – предложил Яр. – Младенцев уложим, а сами можем говорить до утра.
– Мы не хотим спать, – подал голос Алька. – Я только маме позвоню и тоже…
– Молчи, террорист… Поехали, Глеб!
– Ну… если это можно… – Глеб снял очки и почесал ими затылок. – Как-то все неожиданно… И не хочется так сразу расставаться.
– Ура… – шепотом сказали Алька и Тик.
– А я?! – завопил бормотунчик. – Бросаете одного, да?!
Машина опять рыскала и ныряла, а снег летел в желтом луче. Глеб сидел рядом с Яром. Тик и Алька мотались сзади. Бормотунчик устроился между ними. Он ворчал, когда на ухабах мальчишки валились друг на друга и прижимали его.
– У меня теперь квартира при школе, – рассказывал Яр. – Вполне приличная… Правда, ее оккупировали вот эти пираты. Но мы запрем их в комнате, а сами засядем на кухне. У меня есть бутылочка «Вероны», очень подходящая для встречи земляков.
– «Верона» – это вещь, – серьезно согласился Глеб. – Только вот что, Яр… Хочу уточнить сразу. Мы с тобой все-таки не земляки. Не совсем земляки.
– То есть… – озадаченно сказал Яр. – Ты же рассказывал про Старогорск.
– Я жил там, правда. Не очень долго… Я не больше месяца был на вашей Земле. Моя Земля – другая. Они в чем-то беспокойнее, неустроеннее и, наверно, моложе… Впрочем, теперь это не имеет значения. Потом я расскажу все подробно…
– А все-таки… Что же случилось?
– Поезд. Странный поезд, идущий до станции Мост…
– Опять эта станция Мост…
– Слышал?
– Да… Значит, этот поезд бежит через все пространства? Интересно, зачем?…
– О господи, – сказал Глеб. – Если бы это было единственное «зачем»… Кстати, мы тридцать пять лет назад пытались найти этот Мост и взорвать его.
– Для чего?
– Трудно объяснить. Мы знали, что он для чего-то очень нужен и им, значит, вреден людям… Найти не смогли. А во время стычки на рельсовых путях погибла моя жена.
– У тебя была жена?… Ох, прости за глупый вопрос.
– Была… Недолго.
– А… дети? – осторожно спросил Яр.
– Нет… Знаешь, Яр, я до сих пор жалею, что не отговорил своего попутчика, когда он решил вернуться. Понимаю, что правильно сделал, а все равно жаль.
– Какого попутчика?
– Юрку… Это был мальчик двенадцати лет. Мы вместе ушли из Старогорска… искать неведомое. Но через час он вернулся. У него в городе остались друзья. Он сперва шел со мной, а потом вдруг говорит: «Нет, не могу оставить Гельку…» Это когда нас догнал бумажный голубок с искоркой…
Яр сказал немного виновато:
– Знаешь, я ничего не понимаю.
– Конечно. Я потом расскажу все детали.
– Я не про детали… Я про главное: что за мальчик! Тоже с твоей Земли?
– Нет. Он-то как раз был бы твой настоящий земляк.
– А почему он пошел с тобой?
– Долгая история. И странная… Он рос без отца и ничего про него не знал. А потом вдруг решил, что отец у него был звездолетчиком. И говорит: «Где же его искать, как не в этой путанице пространства и времени». Я не точно его слова передаю, но мысль такая… В чем-то он был прав. По крайней мере, здесь, на Планете, есть один скадермен… Яр! А у тебя были дети?
Яр крутнул баранку, объезжая снежный бархан. И вдруг почувствовал, как прилипли к пластмассе вспотевшие ладони.
– Нет… – медленно сказал он. – Нет. Там не было. – Он спиной почувствовал взгляды Игнатика и Альки.
Глеб задумчиво проговорил:
– Хороший был Юрка. Только немного сумрачный…
– А откуда он узнал, что его отец – скадермен?
– Да ничего он не узнал, Это была его фантазия. Мать как-то сказала сгоряча: «Никто на Земле не знает, где этот барабанщик…»
– Яр-р, осторожнее! – сказал сзади бормотунчик. – Не дергай руль.
Яр с трудом вывернул машину с обочины в заснеженную колею.
– Почему барабанщик? – тихо спросил он.
– Юрка увидел у матери фотографию. Там были ребята. В одном Юрка угадал отца. Уловил сходство с собой…
– Глеб… Ты видел фотографию?
– Нет. Но Юрка рассказывал… Старый двор, девочка, а по бокам от нее мальчишки с деревянными саблями. И еще один, чуть в стороне…
Яр усилием воли растолкал почти остановившееся сердце. Тогда оно взорвалось отчаянным ритмом.
– С барабаном? – сипло спросил Яр.
– Да… Яр, значит, мы встретились не зря?
– А барабан… он из старой кастрюли?
– Да.
Снежная поляна
1
После вьюжной ночи утро было тихое, только воздух позванивал от колючего морозца. Да еще шуршали и поскрипывали лыжи. Ярко горело солнце.
На старые, покрытые льдистой корочкой пласты лег свежий снег. Он был сухой и мелкий. На солнце он казался ярко-желтым, а в нетронутых лучами ложбинах лежала густая синева. От разбросанных по склонам сосенок и пней тянулись лиловые тени. Яр часто мигал от блеска – снежинки, будто крошечные зеркальца, били по глазам голубыми, малиновыми и белыми вспышками.
Путь лежал среди пологих, покрытых редколесьем холмов. По неглубокому свежему слою лыжи скользили отлично. Данка, Чита и Алька убежали вперед и мелькали разноцветными пятнышками на краю широкой вырубки. Яр, Глеб и Тик неторопливо шли по их следам. Яр и Глеб – рядом, Игнатик чуть позади. После бессонной ночи у Яра чуть кружилась голова. Но дышал он легко, и усталости не было. Только и радости он не чувствовал. Вчерашняя резкая печаль слегка улеглась, но осталось ощущение потери и тревожной неизвестности. И желание скорее эту неизвестность разорвать, и понимание, что сделать это едва ли удастся…
У Глеба ярко блестела седина, он шел без шапки. В школьной кладовой ему подобрали лыжи и ботинки, Яр дал свой свитер. Глеб был похож на бодрого и сильного пенсионера, у которого в прошлом немало спортивных побед. Яр подумал, что у него красивое лицо: обветренное, узкое, с четким узором глубоких морщин. Решительное лицо. Только глаза, смотревшие сквозь толстые стекла, казались немного неуверенными. Но, скорее всего, это лишь сегодня.
Глеб улыбнулся и сказал:
– Целый век не вставал на лыжи, а вот помню еще кое-что.
– Ты отлично держишься, – сказал Яр. – Глеб…
– Что?
– Глеб… А какой он был?
– Юрик?
– Да… Хотя ты, наверно, не очень помнишь. Сорок лет…
– Нет, я помню, Яр… Тощенький такой парнишка, темноволосый. Немножко сумрачный. Иногда казалось, что обижает своего друга Гельку… но вот вернулся же к нему… Яр, было в нем какое-то одиночество, я про это уже говорил. Правда, в последнее время он стал веселее. Был в Старогорске детский праздник, Юрика взяли в барабанщики, он ходил в голубой форме с галунами и аксельбантами. Ладненький такой стал, гибкий и какой-то… ну, будто решил для себя важное.
– Решил… – медленно сказал Яр. – Сперва решил идти с тобой, потом вдруг вернулся…