Голубятня на желтой поляне (сборник), стр. 118
– С сентября спит…
– Ну и что? Они же меня под гипнозом держали… Ой-ей!
– Ничего себе «ой-ей»! – возмутился Алька. – Сам коленом по затылку меня трахнул да еще ойкает! Дай-ка я тебя так трахну!…
– Надо было дома сидеть, – сказал Яр. – Сами напросились, липучки. Захотелось новогодней сказки и приключений.
– Сказка-то еще не новогодняя, – падая на Тика, заспорил Алька. – Новый год еще послезавтра. А ты, Яр, не обзывайся липучками, ты же рад, что мы с тобой поехали.
– Ага, – подтвердил Игнатик.
– Нахалы, – сказал Яр, который в самом деле был рад.
– Конечно, с Читой тебе было бы лучше, – самокритично заметил Игнатик. – Он мячики бросает без промаха.
– Нет уж… – пробормотал Яр, пытаясь укротить вздыбившегося «козлика». – Чита остался с Данкой и правильно сделал. Так спокойнее.
– Кому? – подал голос Алька.
– Данке… И мне…
– Ты боишься, что Магистр сделает какую-нибудь гадость? – спросил Игнатик.
– Не думаю. Это я так…
Яр обманывал. Он боялся. Правда, не столько за оставшихся у него дома Данку и Читу, сколько за незнакомого Глеба Сергеевича Вяткина. Вдруг Магистр что-то срочно предпримет против обладателя таинственной искорки? Поэтому и решил Яр махнуть в Холмы немедленно… Легко сказать «махнуть». На такой-то колымаге…
Впрочем, колымага все же двигалась, мотор был приличный. Яр сам перебрал его две недели назад. Другие школы люто завидовали директору Яру – у них никаких автомобилей не было…
– По-моему, Магистр ничего не сделает, он слишком обалдел, – сказал Алька.
– Может быть, – согласился Яр. – Не болтай, не отвлекай меня.
Но Алька заговорил опять:
– А зря ты все-таки не пустил за Магистром Читу.
Яр вспомнил, как растерявшийся, даже обмякший Магистр встал на шатких ногах и пробормотал: «Я… с вашего позволения, навещу вас еще раз. Пока я не готов… к дальнейшему разговору…» Он неловко кивнул, напялил пальто и шапку и шагнул за порог. Бесшумный и гибкий Чита сжал в кармане мячик и двинулся за Магистром. Яр в ласковом голосе, как в тройном слое ваты, спрятал сталь приказа: «Чита, пожалуйста, останься…» Чита остановился. Обтянутая черным свитером спина его закаменела. «Не надо, Чита», – сказал Яр. Чита шагнул назад. «Зря», – тихо проговорил он. «Не зря, Чита. Мы пока про многое не знаем». Чита пожал плечами, стукнул мячиком об пол и молча сел…
Яр опять крутнул руль и вслух повторил:
– Мы пока про многое не знаем…
– Ага, – сказал Алька. – Интересно, из чего у него борода? Врет, что настоящая…
Ветеран
1
Яр укрыл мотор старым полушубком, и все вошли в темный подъезд. Поднялись по шаткой дощатой лестнице, которая сделала два поворота среди тесных кирпичных стен. От кирпичей несло холодной сыростью. Ступеньки прогибались. Где-то очень высоко светила пыльная лампочка. Ребята и Яр остановились у двери, обитой порванным дерматином. На двери они разглядели темную, видимо, медную табличку. Она была туго привинчена по углам и сильно вдавилась в дерматин. Яр пригляделся и различил слова:
Глеб ДИКИЙ
Литератор
– Ну что же, все сходится, – бодро сказал он. И ощутил какое-то сосущее, беспомощное беспокойство. Поискал глазами кнопку или рычажок звонка. Не нашел. Сильно постучал кулаком по косяку. Было тихо. Он снова поднял кулак…
Четкий, неожиданно близкий голос спросил:
– Кто вам нужен?
Наверно, за дерматином был динамик.
Чувствуя себя ужасно глупо, Яр сказал двери:
– Мне нужен… Глеб Сергеевич…
Прошла еще очень долгая минута. Игнатик и Алька переминались рядом с Яром. Наконец голос неприветливо отозвался:
– Входите.
Дверь еле заметно шевельнулась. Яр потянул ее, она отошла. За ней оказалась еще одна дверь, дощатая. Она открылась сама. Яр качнулся вперед, но Тик и Алька опередили его.
В глаза ударил встречный свет. Яр зажмурился и не сразу разглядел, где он. Комната была длинная и узкая, В дальнем конце за столом с зеленой лампой (она тоже горела) сидел, пригнувшись, человек. Яр увидел блестящие очки и бородку. Руки сидевшего были спрятаны за стопкой книг.
Все довольно долго молчали. Наконец Яр спохватился:
– Здравствуйте…
– Черт возьми… Здравствуйте, – сказал хозяин комнаты высоким, но хрипловатым голосом. – Подойдите сюда… пожалуйста.
Верхний свет плавно угас. Яр, моргая, пошел к столу. Тик и Алька – по бокам. «Как посольство какое-то. Ужасно глупо», – подумал Яр. Они остановились у стола.
– Меня вы, судя по всему, знаете, – все тем же высоким, но с хрипотцой голосом произнес литератор Дикий. – Может быть, представитесь сами?
– Представимся, – ответил Яр и как-то сразу успокоился. – Я директор Ореховской средней школы номер семь. А это мои… мои дети.
Глеб Дикий снял очки, протер их, абсолютно чистые, уголком белого широкого ворота, надел и со вздохом сказал:
– Ну и манеры у вас, директор… Черт возьми… – Левой рукой он выдвинул ящик, а правой убрал из-за книг очень длинный блестящий револьвер.
Тик и Алька вытянули головы.
– Это «мортон», – сказал Алька.
– Ничего подобного, «форт-капитан», – сказал Тик.
Хозяин комнаты коротко засмеялся и растер ладонями лицо. Это было лицо очень пожилого, но крепкого человека – худое, с темной кожей и четкими красивыми морщинами. В бородке блестела проседь.
– Садитесь, – пригласил Глеб Дикий. – Вы поближе, директор, а вы, добры молодцы, вон туда. Кресло большое, влезете вдвоем… Господи, какие вы молодцы, ребята, что вошли первые. Иначе ситуация сейчас могла быть са-авсем иной… Кой леший дернул вас, директор, называть меня столь старинным способом? Вы, наверно, знаете, кто любит так обращаться.
– А как мне было вас называть? – усмехнулся Яр. – Писатель Дикий? Слишком церемонно… Или… – он усмехнулся снова, – может быть, Стрелок?
Хозяин крепким ногтем поцарапал сукно на середине стола.
– Просто Глеб, – сказал он. – Как здесь водится между людьми… А теперь все-таки признайтесь, директор. Это они послали вас ко мне?
– Ну естественно, – охотно отозвался Яр и поудобнее устроился на плетеном скрипучем стуле. – Один тип весьма интеллигентной наружности, именующий себя Магистром. Не знакомы?
Глеб покачал головой. Сказал тихо и без всякой рисовки:
– Знакомых среди этой падали у меня нет. Живых…
– Но ведь пули их не берут, – заинтересованно откликнулся Яр.
– Разные бывают пули, директор, – объяснил Глеб. – Разные… Спросите это у вашего друга Магистра, он подтвердит.
Яр засмеялся:
– Глеб! Ну что за чепуху вы несете! «Друг»! Магистр явился непрошеный, уговаривал заключить союз, мы его послали подальше… Но все-таки я ему благодарен: он дал ваш адрес.
– Но почему он пришел именно к вам?
– Да потому что мы земляки.
– Вы и… Магистр?
– О, елки-палки… – сказал Яр. – Вы и я.
Глеб снова помянул черта и опять протер очки. Потом очками этими вопросительно уставился на Яра.
– Я всего два месяца директор школы, – сказал Яр. – А до этого был преподавателем физкультуры и математики. А еще раньше – диспетчером рыбачьего порта, бродягой, робинзоном. Потому что занесло меня сюда с планеты Земля. И земляки мы с вами весьма близкие. Вы как-то связаны со Старогорском, а я уроженец Нейска, это недалеко друг от друга… И зовут меня Ярослав Игоревич Родин. Скадермен-разведчик… Ныне – директор Яр.
Глеб крепко сжал и распрямил крепкие пальцы.
– С ума сойти… – проговорил он тихо. – Что-то я… Сейчас… Чаю, что ли, согреть, а?
– Ага, согрейте, – довольно нахально сказал из полутемного угла Алька. – А то у Игната от холода уши звонкие… Уй-я… – В кресле послышалась возня, оно скрипуче запело.
Глеб откинулся на спинку стула и засмеялся.
2
Стены комнаты были дощатые, некрашеные. Вдоль одной – книжные стеллажи. На другой – не то рисунки, не то гравюры в рамках, а среди них – узкая сумрачная маска из темного металла. Очень длинная кровать с резными деревянными спинками, у изголовья – трехствольное курковое ружье с тонким прикладом.