Дорогая Массимина, стр. 34

– Морри? – Она вскинула тонкие, золотистые от загара руки, вывернув ладони наружу, словно преподнося себя.

Ну еще бы, дурочка воображает, что все это охренительно романтично. Начиталась всякого вздора в дешевых книжонках. Глаза Морриса наполнились слезами. Где-то внутри мощной волной поднималось желание, унося прочь прежнее отвращение, все эти гнусные картинки: отец с Эйлин на кушетке, их мерзкое кряхтение…

– Иди ко мне, Морри. Vieni, vieni. – Она переступила через юбку, качнулась к нему, мягкая грудь прижалась к его телу.

– Cara, – прошептал Моррис, обнимая ее, – cara Massimina.

Атмосфера умирающего дня была такой тягучей и сонной, что даже полчища мух в комнате двигались лениво и бесшумно.

– Кстати, – беззаботно сказала Массимина. Она уже сидела на кровати, весело пытаясь натянуть роскошную соломенную шляпку на свои завитые волосы. – Пока тебя не было, я позвонила домой…

– Что… что ты сделала?

– Домой позвонила. Раза четыре или пять. Хозяйка разрешила мне воспользоваться ее телефоном. Но я никого не застала.

Моррис закрыл глаза, отдаваясь нахлынувшему облегчению. Должно быть, отправились на похороны старухи. А он ведь запросто мог задушить…

Глава тринадцатая

Поезд отходил в восемь пятнадцать. Моррис хотел ехать скорым, но Массимина и слышать не желала о лишних тратах, и потому они оказались в купе, битком набитом «плебсом», как сказала бы дорогая Сандра. Массимина сидела наискосок от Морриса и каждый раз, когда он бросал взгляд в ее сторону, посылала короткие ласковые улыбки, безмерно раздражавшие его. Он изнывал от желания полистать газеты, но купить утренние выпуски на вокзале не посмел из опасения, что и Массимина ими заинтересуется. Он пытался представить слова, которыми репортеры опишут случившееся; странно, но получается, что думать об убийстве (или о похищении, если на то пошло) можно лишь стандартными газетными клише, пусть ты сам и совершил это убийство. Все равно что обсуждать футбольный матч, или дебаты в парламенте, или театральную премьеру – только почитав критические обзоры, понимаешь, что же там действительно случилось.

Утром к нему вернулось спокойствие, а вместе с ним и странная (или же безумная?) беспечность. Ну и что, с того, что он оставил там «Арену»? Анализируя вчерашние события, Моррис понял, что требуется гениальное озарение, дабы связать убийство с похищением Массимины. А затем потребуется еще одно гениальное озарение, чтобы обвинить в похищении его, Морриса. Чертов карла Джакомо жил в Вероне, и нет ничего удивительного в том, что он купил «Арену», а на какой странице открыта газета, вряд ли кто обратит внимание. Но главное – Моррис не почувствовал в себе никаких кардинальных перемен. Он скрупулезно исследовал все закоулки собственной души, отыскивая там крупицы потрясения, ужаса или безумия, но так ничего и не нашел. Ни единого пятнышка сомнения. Сейчас ему не давало покоя лишь желание поскорее прочесть газеты. Нет, еще он ощущал легкий зуд в голове, потребность написать отцу торжествующее письмо. Ведь он не собирался убивать. В его действиях не было ничего предумышленного, совсем напротив. К убийству его вынудил этот похотливый кретин, который и не заслуживал лучшей участи, и будь Моррис проклят, если станет терзаться. (Убийство следует оценивать прежде всего с точки зрения личности жертвы, обоснованности ее претензий на жизнь, а не исходить из одних лишь теоретических рассуждений: была ли эта смерть убийством, и если была, то кто его совершил.)

Кроме того, отношения с Массиминой налаживались, суля надежду на лучший исход. Похоже, ему удастся совместить полезное с приятным. Массимина виделась ему чем-то вроде юной подопечной. В ее обществе он чувствовал себя счастливее. Словно одно переживание уравновесило другое. Всю ночь они проспали рядом, и теплый запах ее тела и тяжелые груди напоминали ему о матери. Порой даже накатывало искушение рассказать ей все. Кто знает, может, Массимина даже похвалит его.

– Panino, [66] Морри?

Поезд сделал остановку в Фано, и Массимина попросила купить ей сандвич у торговца, катившего вдоль платформы тележку. Сначала отказалась раскошелиться на скорый поезд, где ехала бы в комфорте, а теперь свешивается из окна и жаждет потратить деньги на сомнительную снедь какого-то немытого цыгана.

– Нет, – твердо сказал Моррис.

Подождать, пока ей не понадобится в туалет, попросить газету у дамы, что сидит рядом, и быстренько пробежать глазами заголовки. Он успел обратить внимание, что Массимина довольно часто отлучается в туалет, – очень удобное свойство. Надо пичкать ее водой, и тогда у него хоть немного будут развязаны руки.

– Cara, у этих людей всегда несвежие продукты, но, если хочешь, я куплю тебе баночку кока-колы. Баночка испортиться не может.

– Нет, спасибо, – отказалась она, села и ласково улыбнулась.

Ничего не оставалось, как ждать, и лишь за Сенигальей природа взяла свое.

КОШМАР В ГОСТИНИЦЕ В РИМИНИ! ЗАГАДОЧНОЕ УБИЙСТВО, – пугал читателей заголовок, но дальше, как ни странно, следовала отсылка к четвертой странице. Моррис почувствовал, как адреналин быстрее погнал кровь по венам.

– Ужас, – томно вздохнула любезно одолжившая ему газету престарелая дама. Это было хрупкое разлагающееся существо, кутавшееся, несмотря на духоту и жару, в шаль. Моррис грустно улыбнулся, приподняв светлую бровь.

По признанию полиции, вчерашнее жестокое убийство мужчины и женщины в гостинице «Под оливами» поставило ее в тупик. Тела нашли поздно вечером, после того как девушка-портье забеспокоилась, почему синьор Джакомо Пеллегрини и его спутница, англичанка мисс Сандра Делафорс, не отвечают на телефонные звонки, хотя поднялись к себе в номер за несколько часов до этого. Когда запасным ключом открыли дверь, в комнате обнаружили тела двух человек, жестоко забитых до смерти. Как определили криминалисты, использовалось несколько орудий преступления, в том числе тяжелый цветочный горшок и неустановленный металлический предмет.

Странно, что не упомянули про подушку. Впрочем, Моррис никогда не доверял газетам.

Возможна причина – супружеская измена.

Хотя полиция затрудняется установить как число убийц, так и мотивы страшного преступления, она придерживается гипотезы, что убийство совершено из мести в состоянии аффекта. (Как это по-итальянски!) Джакомо Пеллегрини был женат, имел двух детей и лишь недавно разошелся с женой. По сведениям из полицейских источников, возможно, у кого-то действительно имелись причины для мести, хотя та жестокость, с которой было совершено преступление, на первый взгляд исключает предумышленное убийство.

Полиция обнаружила отпечатки обуви со следами крови в лифте и на лестнице, из чего, по всей видимости, следует, что либо убийц было двое, либо убийца вышел из номера, а затем вернулся. Если нападение совершено с целью ограбления, то преступник, возможно, сообразил, что забыл захватить сумочку мисс Делафорс, в которой находилось 600 000 лир. По мнению полиции, исчез бумажник синьора Пеллегрини, а также фотографические принадлежности.

– Морри.

И двух минут не прошло, а она уже тут как тут. Не могла же она успеть…

– Анкона. Нам выходить. – Оказывается, они подъехали к станции, а он даже не заметил, как промелькнуло почти полчаса. – Было занято, – прошептала Массимина, когда он стаскивал с багажной полки их чемодан.

– Verramente orrendo, [67] – заметил Моррис, возвращая старушке газету (сегодня он больше обычного чувствовал себя актером). Та спросила, не будет ли он так любезен помочь, и Моррис охотно спустил на платформу сумку, а затем и ее хозяйку. В пожилых людях есть свое очарование – они всегда такие церемонные, такие благовоспитанные. С ними себя чувствуешь в полной безопасности.