Час печали, стр. 8
Мерси представила себе длинноволосого мужчину в длинном плаще, стоящего на парковке у супермаркета. Действительно непривычная для Калифорнии картина.
– Возраст? – спросила она.
– Лет двадцать – тридцать. А его глаза... Я хорошо запомнила их. Влажные и грустные глаза. Этот человек был похож на фотомодель. Вот о чем я сразу подумала! Я всегда замечаю красивые лица. Я считаю, что всему есть свои причины, и я увидела его не случайно! Все закономерно в нашем мире!
Мерси оставила последний афоризм без внимания; ее мало занимали взгляды Камалы. По мнению Мерси, все обстоятельства зависят от самого человека. К тому же Рэйборн уловила противоречие в рассказе девушки: каким образом она разглядела "влажные и грустные глаза", проезжая мимо в темноте? Притом мужчина даже не смотрел на нее.
– То есть более странной была твоя реакция, чем сам вид этого типа?
– Вполне возможно. Если обернуть все, как вы говорите...
– Почему он показался тебе поразительным? – быстро спросила Мерси.
– Отчасти из-за его внешности и... – Камала лежала неподвижно и молчала. Так прошла целая минута. Затем девушка громко вздохнула и встряхнула головой. – Просто потрясающе! Вы не поверите, о чем я сейчас подумала! Боже мой!
О, Мерси готова была поверить! Дурочка, тебе понравилось то, что ты увидела. И мужчина понравился! Может, ты обменялась с ним многозначительным взглядом или даже словом?
Она посмотрела на Джоан, но внимание той было приковано к Камале.
– Понимаете, ну... как сказать? Только минуту назад я осознала, что... ну, в общем, он показался мне странным и поразительным потому, что я его видела не в первый раз.
Мерси выругалась про себя и вновь бросила взгляд на Джоан, брови которой приподнялись от удивления, а губы застыли в улыбке.
– Впервые я столкнулась с ним в супермаркете в Бреа, – продолжала Камала. – Он шел мимо отдела товаров для животных. Мы с девчонками уже собирались уходить, и тут видим: идет один, как и на парковке, даже плащ тот же. Боже, как странно, что это вдруг всплыло у меня в памяти. Видимо, ваш гипноз – чертовски сильная штука.
При слове "супермаркет" Мерси вздрогнула. Джоан посмотрела на нее и прошептала: "Есть!"
– Твое подсознание выдало накопленную информацию, – деловито проговорила психиатр, тоже начав делать заметки. – Это воспоминание беспокоило тебя, отчасти поэтому ты и позвонила Мерси.
– Теперь ясно... Вы абсолютно правы... Боже, как странно, – лепетала Камала.
– Значит, ты видела его раньше. – Голос Мерси не выказывал и толики волнения. Она могла совладать с собой в любой ситуации и сейчас оставалась внешне вполне спокойной. – Тогда, в Бреа, он просто прогуливался?
– Да, мимо зоотоваров. Медленно шел и посмотрел на меня.
Мерси ликовала в душе. Конечно, посмотрел! И ты ответила на его взгляд!
– Он что-нибудь сказал?
– Нет.
– Какое у него было выражение лица?
– Будто он увидел что-то забавное. Меня.
Джоан жестом попросила у Рэйборн слова.
– Он отреагировал на твой взгляд? – спросила она.
– Да.
Психиатр кивнула, призывая Мерси продолжать.
– А как ты посмотрела на него?
Последовала пауза.
– Даже не знаю, правда. Но я подумала, что он очень привлекателен, похож на модель, и он прочел восхищение на моем лице. Я словно насмешила его.
– Ты оглянулась, когда вы разошлись?
– Да. И он оглянулся.
– Но ты к нему не подошла?
– Не подошла.
– А твои подруги? – Мерси задавала вопрос за вопросом.
– Нет.
– Ты уверена?
– Совершенно уверена.
Мерси задумалась.
– Камала, что он делал, когда ты столкнулась с ним во вторник? Ты говоришь, он необычно смотрел на свою машину? Что в этом было необычного?
– Он стоял, упершись руками в бока, и оглядывал машину с недовольством, будто она забарахлила.
– Ты заметила какую-нибудь очевидную проблему? Может, спустило колесо? Или горели аварийные огни? Был открыт капот?
– Ничего такого.
– Ты обратила внимание на марку машины?
– Наверное, "мерседес" или "БМВ", хотя я не уверена. Вроде белого цвета.
Мерси записала сказанное Камалой в блокнот и на минуту погрузилась в размышления.
– А с чего ты решила, что это его автомобиль?
– Да я и не... Я так предполагала до настоящего момента. В принципе он мог быть чьим угодно. Просто мужчина смотрел на него, будто пытаясь решить какую-то проблему.
Например, понять, установлена ли сигнализация? Мерси взглянула на Джоан, а та – на Мерси.
– Если мы вернемся к супермаркету вместе, ты покажешь, где стоял белый автомобиль и его "владелец"?
– Конечно, покажу. Это было возле закусочной, в центре парковки.
Мерси взялась за ручку.
– Камала, а он видел тебя в тот второй раз, в Лагуна-Хиллз?
– Нет.
– Ты не подъехала к нему? Не опустила окно, чтобы предложить ему свою помощь или...
– Я же сказала, нет.
Доктор Кеш покивала.
– Хорошо, хорошо, Камала. Ты поможешь нашей художнице нарисовать портрет этого человека?
– Ладно. Я теперь ясно вижу его лицо.
6
Матаморос Колеску вел свой пикап по узким улочкам Ирвина, пока не въехал на территорию жилого комплекса Квейл-Крик. Дома, покрытые желтоватой штукатуркой и отделанные деревянными дощечками, стояли вокруг живописных холмов, засеянных газонной травой. Декоративные камни, разбросанные по холмам, создавали впечатление девственной природы. Дома располагались не в обычном строгом порядке, а хаотичными группами, что вызывало ощущение уединенности. Называлось все это "квартирные дома", а не просто "квартиры". Место напоминало гигантский улей.
Прожив здесь два месяца, Колеску четыре раза заблудился. Маленькие многочисленные улочки казались совершенно одинаковыми. Даже холмы походили один на другой. Теперь Матаморос мог даже с закрытыми глазами точно определить, где находится. Он жил в доме №12 по улице Медоуларк, в двухэтажном блоке строения "Б", в западной части северного квадрата Квейл-Крика.
Колеску припарковал пикап рядом с машиной своего агента. Он считал агента Эла Хольца редкостной свиньей, но в целом неплохим парнем, а главное – безобидным. Эл не носил оружия, хотя, как знал Колеску, хранил его в бардачке автомобиля.
Матаморос немного посидел в салоне под звуки работающего мотора. Грузовичок был старым и крошечным, зато кондиционер работал отменно. Колеску понимал: то, что должно случиться с ними сейчас, чрезвычайно важно, и, осознавая это, сильно потел. Ему очень хотелось приятных ощущений: он закрыл глаза и подставил лицо под струю прохладного воздуха.
Колеску был готов встретить в своем доме во время ленча кого угодно – агента, психолога, а может, даже и копа. При мысли о подобной перспективе он нервничал. Но, как осужденный преступник, освобожденный под честное слово, Колеску не имел права на частную жизнь. Американские бюрократы желали увидеть его в "домашней атмосфере", как называл это психолог.
Веской причиной визита столь высоких гостей было истечение его срока: он заканчивался ровно через восемь дней. Колеску провел два года в тюрьме штата, два – в лечебнице Атаскадеро, теперь три – условно. И в следующую среду он наконец станет свободным человеком!
Матаморос отключил двигатель и вышел. Августовское солнце было ярким, и он заслонил глаза от света. Колеску чуть пригнулся вперед, подходя к двери дома № 12. Он ощущал, как клейкая лента сжимает его тело, и очень надеялся, что никто никогда не заметит ее под летней майкой с надписью "Морос" на карманчике. К тому же в условиях освобождения под честное слово ничего не говорилось о скотче.
Недавно он вычитал в прессе, что в соответствии с новым законом копы обязаны сообщать людям о небезопасных личностях, проживающих рядом. Здесь, в округе Оранж, эта система называлась ЗОНА, то есть "Запомни и Отметь Насильника". Теперь, если ты привлекался по "половым" статьям и тебя отнесли к группе риска, оставалось лишь бежать из собственного дома.