Кэсткиллский орел, стр. 13
— Если смогут.
— А если смогут, что тогда будет со Сюзан? — спросил Хоук.
Я покачал головой и принялся разбираться с ключами, пытаясь открыть вторую дверь.
— Детка, ты всю жизнь занимался жестокой работой, стараясь не быть жестоким. И пока что тебе это удавалось. Но сейчас на повестке дня такой вопрос, который раньше никогда не возникал.
Я наконец-таки отыскал нужный ключ.
— Знаю, — сказал я.
— Дай сюда нож, — попросил Хоук.
— Нет. — Я отвернулся от двери. — Если я позволю тебе это сделать, то как будто сделаю это сам, только хуже. То есть будто бы сделаю и притворюсь, что ничего не делал.
— Мы ищем Сюзан, — сказал Хоук. — И в этом весь смысл. Но я здесь не только потому, что беспокоюсь за тебя.
В комнате, кроме тихого гудения мониторов, лишь подчеркивающего тишину, не раздавалось ни единого звука.
— Я знаю, — кивнул я. — Знаю. Ты здесь потому, что ты человек.
— Детка, она нас обоих сделала людьми, — сказал Хоук. — Я не меньше твоего боюсь потерять ее.
Я отпер дверь. За ней взбегали вверх ступени.
— Давай поднимемся, — сказал я, — и узнаем, сможет ли мистер Костиган помочь нам в наших поисках.
Глава 13
Джерри Костигана мы обнаружили сидящим в глубоком черном кожаном кресле и читающим толстенную книгу, написанную Карлом фон Клаузевицем. Огонь в камине горел не очень ярко, а сами размеры камина позволяли зажарить в нем быка. Комната проветривалась кондиционером. Над камином висели скрещенные палаши и фамильный герб со львами и прочей дребеденью — на свитке, проходящем по низу, имелась латинская надпись и фамилия «КОСТИГАН».
Стены зала поднимались во тьму, прошитые мраморными контрфорсами. Сводчатый потолок терялся в темноте. Между окнами со свинцовыми стеклами были расставлены доспехи. На столике рядом с креслом стоял графин с чем-то сильно смахивающим на портвейн, там же лежали головка стилтонского сыра, какие-то фрукты. Все на серебряном подносе.
— Звонили, сэр? — произнес я.
Костиган посмотрел на нас с Хоуком, стоящих в его гостиной, и ничуть не удивился. Он лишь взял со столика кожаную закладку, заложил ею страницу, положил книгу на столик и произнес:
— Чем могу служить?
— Хотелось бы узнать, где сейчас Сюзан Сильверман, — сказал я.
Костиган взял стакан портвейна и отпил глоток.
— Ну и что? — спросил он.
— Oнa с вашим сыном. Я хочу, чтобы вы мне сказали, где они находятся.
Костиган отхлебнул еще:
— А что будет, когда вы узнаете, где они?
— Отыщу и увезу ее.
— Если сможете, — заметил Костиган.
— Сюда же мы вошли, — сказал я.
— Я предупреждал охрану, что, пока мы не совместим обе охранные системы, будем уязвимы.
— Видимо, поначалу вы обезопасили периметр, — предположил я. — А когда добавили к дому охрану, то не потрудились их перехлестнуть.
— Как раз сейчас мы этим и занимаемся, — сказал Костиган.
— Так где Сюзан?
— Не тот ли это господин, кто недавно ударил моего сына и был за это посажен в тюрьму?
Хоук подошел к Костигану.
Он вытащил огромный сорок четвертый и ткнул дуло Костигану в основание черепа.
— Он тянет время, — сказал Хоук. — Подмоги ждет.
Я кивнул и подошел к старику поближе.
— Как же ты нажал на кнопку? — спросил я.
— А она под книгой, на столе, — усмехнулся Костиган. — Если на то место что-нибудь положить, звучит сигнал тревоги.
В противоположном конце зала появились двое с автоматами «узи». Войдя в комнату, они разошлись по обеим сторонам двери. Зал был такой огромный, что я не был уверен, что пуля от «узи» долетит до нас. За первой парой появились еще две, скользнувшие по дальней стене. С револьверами.
— Бросьте оружие, — приказал я, — или мы отстрелим ему башку.
— Нет, — сказал Костиган.
Телохранители замерли, направив оружие на нас.
— Убив меня, вы совершенно точно потеряете девушку. Вас уничтожат, и можете мне поверить, что мой сын отыграется на ней за меня.
— Ничего он за тебя не сделает, — пробормотал Хоук. — Как бы это назвал Клаузевиц? — полюбопытстввал я.
— Патовая ситуация, — сказал Костиган.
Под нажимом сорок четвертого в руке Хоука он умудрялся держать свою голову совершенно прямо.
— Так как я в ваших руках, стрелять они не станут. Но так как вы на мушке у них, то и вы стрелять не можете.
— Она здесь? — спросил я.
— Нет, — ответил Костиган.
— Нужно убедиться, — сказал я.
Костиган пожал плечами, никто не пошевелился.
— Поднимайтесь, — сказал я.
Хоук схватил Костигана за воротник левой рукой и оторвал его от кресла, одновременно становясь за егб спиной и переводя дуло сорок четвертого старику под подбородок. Если и существует возможность выглядеть достойно с пистолетом, упертым в нижнюю челюсть, Костиган выглядел именно так.
— Из комнаты в комнату, — сказал я. — Начнем сверху.
Мы с Хоуком старались держаться как можно ближе к Костигану. Шестеро телохранителей медленно разошлись в стороны, когда мы стали приближаться к двери. Трое остались спереди, трое зашли нам за спины. Я наблюдал за последними. Так мы и шли, напоминая двигающуюся засаду, — в гостиную по коридору, по лестнице, закручивающейся вверх на высоту двух этажей.
— Здесь что, «Унесенных ветром» снимали? — спросил Хоук, шагая по ступеням.
— Видимо, все-таки нет, — сказал я. — А в чем дело? Ты все еще без ума от Бабочки Маккуин?
— От нее и от тетушки Джемаймы, — хмыкнул Хоук. — У тебя возникли какие-нибудь мысли насчет того, как мы будем уводить отсюда Сюзан, если она здесь?
— Давай разбираться с проблемами по очереди, — сказал я. — Сначала нужно узнать, здесь ли она.
— Резонно, — восхитился Хоук.
Кроме нас все остальные хранили молчание.
Впереди трое телохранителей с двумя револьверами и «узи» отступали по ступеням вверх.
Сзади такая же огневая мощь замыкала шествие. Меня уже тошнило от вида всех этих "магнумов ".
На третьем этаже мы принялись двигаться в нашем странноватом менуэте из комнаты в комнату, включая в каждой свет. В некоторых явно жили охранники. Остальные, видимо, служили для красоты — набитые элегантной мебелью, сверкающей натертыми лимонным маслом и воском деревянными поверхностями, и освобожденные от всякого человеческого присутствия.
Пока мы двигались из комнаты в комнату, на лбу Костигана стал выступать пот. Это было вполне понятно. Я тоже вспотел. Напряжение при осторожном движении в круге, очерченном опасностью, делало внешний, выходящий из этого круга мир совершенно несущественным. Мир внутри круга казался единственно важным на данный момент.
Хоук тихонько мурлыкал под нос «Гарлемский ноктюрн» и бесстрастно открывал дверь за дверью.
— Похоже, ему это по нраву, — сказал Костиган. Голос его из-за упершегося в подбородок пистолетного дула прозвучал несколько сдавленно.
— Сказывается опыт многих поколений чернокожих предков, — пояснил я.
Круг охранников двигался в полном согласии с нашим. Хоук держал Костигана за шиворот, я же — за ремень спереди, повернувшись к миллиардеру спиной и наблюдая за его телохранителями. Парень с «узи» оказался тощим, с длинной шеей и крупным адамовым яблоком, которое прыгало туда-сюда по шее, когда парень сглатывал. Сглатывал он частенько. Тот, что находился с ним рядом, имел густые, пшеничного цвета усищи, его блондинистая шевелюра была коротко подстрижена, уложена феном и так обильно полита лаком, что казалось, на голове у него надет шлем. Такое впечатление, что думал он о чем угодно, но не о том, чем сейчас занимался. О серферах или последнем альбоме Нейла Даймонда. Третий охранник был средних лет, среднего роста, с седоватыми волосами. Он не походил на нервного, ошеломленного, пуганого или еще какого-нибудь. Мне подумалось, что он в скором времени начнет подпевать Хоуку.
Из вceх троих лишь блондинистый пляжник казался мне слабым звеном. Паренек с адамовым яблоком и «узи» мог начать палить в любой момент. А седовласый был из них самым опасным. Остальные трое — хоуковская проблема. Их я видеть не мог и, следовательно, не хотел о них думать.