Бледные короли и принцы, стр. 8

— Вес меньше, усилия те же? — дружелюбно улыбнулся он.

— Совершенно точно, — ответил я. — Никогда не сталкивались здесь с парнем по имени Эрик Вальдес?

— Тот, которого убили?

— Да.

— Никогда с ним не встречался. Ваш знакомый?

— А с его подружкой?

— Я не знал этого парня. Почему вы спрашиваете о нем?

— За любые сведения обещано крупное вознаграждение.

Блондин поднял руки вверх и вперед, показал мне раскрытые ладони так, как будто пытался оттолкнуть меня.

— Прошу вас... Я прихожу сюда тренироваться... И не хочу ничего знать ни о Вальдесе, ни о вознаграждении — ни о чем. Понимаете?

Я вынул из заднего кармана визитку и протянул ему.

— Меня можно найти в «Резервуар-Корте».

Блондин автоматически взял карточку, посмотрел на нее, потом на меня и аккуратно положил ее на скамью из отбеленного дуба.

— Я ведь сказал вам, что ничего об этом не знаю.

Я сидел за стойкой в «Уоллиз Ланч», жевал сэндвич с сыром и запивал его кофе. Сам Уолли, в белой футболке и черной бейсбольной кепочке с надписью над козырьком «Джек Дэниелс», наводил порядок на стойке. Было четыре часа дня, и кроме меня — ни одного посетителя.

— Слушай, Уолли, может подскажешь, где бы прикупить немного кокаина? — решился я на вариант вопроса в лоб.

— Я похож на снеговика с носом морковкой?

Уолли даже издали не напоминал снеговика, зато вблизи сильно смахивал на жабу, но я решил, что ему об этом говорить не стоит.

— Ты похож на мужика, который знает цену и себе, и товару. Неужели так трудно ответить?

Уолли чистил специальной лопаточкой гриль.

— Я похож... — начал он, но я оборвал его:

— Совсем не похож.

Уолли кивнул и что-то пробормотал, видимо, остался доволен моим наблюдением.

Я покончил с половинкой разрезанного надвое сэндвича.

— А у кого можно узнать?

— Я тут не справочное бюро, — заартачился Уолли.

— Но ты ведь слышал, что у вас тут журналиста грохнули.

Уолли ничего не ответил. Он вычистил гриль я вытер лопаточку о полотенце, повязанное вокруг пояса.

— Говорят, он путался с чьей-то женой?

— Латиносы могут сами о себе позаботиться, я им не помощник. Если тебе так интересно, иди и спроси у них.

— Вальдеса убил латинос?

— Ничего не хочу слышать о каком-то Вальдесе. Он тоже латинос, а мне до них дела нет. Главное, чтобы сюда не совались.

— Зря ты так. У тебя прекрасная еда, а ты прекрасный собеседник — просто настоящий остряк...

— Два пятнадцать, — буркнул Уолли и отошел.

Я выложил на стойку ровно два доллара пятнадцать центов. Хрен тебе с маслом вместо чаевых, Уолли.

В маленьком магазинчике рядом со страховым агентством «Бил и Черч» я купил номер «Глоб».

Женщина за прилавком об Эрике Вальдесе ничего не знала и не слышала. Ничего о нем не знал и лысый тип из мужского салона причесок «Махони», и жирный водитель уитонского такси, и официантка в «Дивон Кофи Тайм», и высохшая женщина с тугим узлом пепельно-серого шиньона из закусочной «Уитон Дели Ит». Никто из тех, с кем я пытался заговорить. Ни утром, ни днем, ни вечером.

На следующий день история повторилась.

А к полудню четверга обо мне знал весь город. Дети пялились на меня во все глаза. Шпик! Частный шпик из Бостона! Все меня знали, но никто меня не любил. И тем более — никто со мной не разговаривал. Все сторонились меня, как прокаженного. Я много раз в жизни сталкивался с людьми, которым не нравился, но сейчас я не нравился целому городу. Люди, которые прежде и в глаза меня не видели, не любили меня. И это все, чего мне удалось достичь.

Я не сомневался, что люди просто-напросто боялись говорить об Эрике Вальдесе. И большинство из них считает, что это дело рук колумбийцев. Непопулярность — не самая ужасная помеха делу: если продолжать мотаться по городу и приставать ко всем с расспросами, чье-нибудь терпение в итоге лопнет и кто-то решится на ответный выпад. Может, мне удастся его отразить, и в награду за свои старания я заполучу какое-нибудь имя или факт, или какой-то другой золотой ключик. Но пока я накапливал одну сплошную усталость.

Хотелось поскорей увидеть Сьюзен и все забыть.

Ведь была именно пятница, а времени — три часа пополудни. Сьюзен появится в Уитоне через пять часов.

Я поехал в библиотеку. Кэролайн Роджерс находилась на своем посту за конторкой. Рядом с ней сидела молоденькая женщина, скорее всего — студентка колледжа, подрабатывающая в свободное время.

— Здравствуйте, — поприветствовал я миссис Роджерс.

— Хотите взять книгу? — спросила она.

— Нет. Хочу узнать, где в этом городе можно прилично поесть.

— Поесть?

— Да. Моя дама сердца приезжает провести со мной выходные, и я ломаю голову над тем, где можно найти какой-нибудь ресторанчик, в котором не предлагали бы рыбного рулета или запеканки.

Кэролайн какое-то время смотрела на меня с явным недоумением.

— Забавно. Мне и в голову прийти не могло, что у вас может быть любимая женщина.

— Это при моей-то внешности? Вы шутите!

Она улыбнулась.

— Я не воспринимала вас иначе, как бесцеремонного самозванца. Не думала о вас как о личности. Вы желаете любить женщину? И надеетесь вкусно поесть?

— И то и другое. Так вы мне поможете?

— Наш город вряд ли способен похвастаться хорошей кухней.

— Это я уже понял, поэтому и обратился к вам.

— А я, как и в прошлый раз, ничем не смогу вам помочь. Ресторан мотеля — единственное, что можно посоветовать, разве только вы решите съездить в Спрингфилд или Эмерст.

— Что ж, придется импровизировать. Но все равно — спасибо.

— На этот раз я бы действительно хотела вам помочь, — сказала она. — А в своих розысках вы добились какого-нибудь успеха?

— Пока нет.

— Лучше отступитесь. Ничего хорошего из всего этого не выйдет.

— Может, мне удастся сымпровизировать дважды.

Глава 9

Я остановился у придорожного кафе «Куоббин Саб Бейз» и купил два саба [4] — с индейкой и с овощами. Каждый, по моей просьбе, прежде чем завернуть, разрезали пополам. Затем проехал в магазин спиртных напитков и взял бутылку кьянти «Классико». С понедельника, куда бы я ни направлялся, за мной следовала полицейская машина. Вот и сейчас, припарковавшись неподалеку, уитонские легавые старательно на меня таращились. После Генри и сержанта никто ко мне не подходил. Но следили постоянно и делали все, чтобы я о них не забывал ни на секунду. Но сейчас, выйдя из магазина, я не увидел патрульных. Неужели у них закончилась рабочая неделя? Вот это номер — уитонские легавые прекращают слежку в пять вечера пятницы?! Сев в машину, я выехал на шоссе, ведущее на запад, к мотелю. На хвосте — никого. Ситуация напоминала излюбленный сюжетный ход вестерна с кавалеристами в дозоре. Один говорит: «Все тихо», а другой ему отвечает: «Как-то слишком тихо».

В зеркале заднего вида появился голубой пикап «шеви». На участке дороги, где обгон был разрешен, я сбавил скорость. Водитель пикапа повторил мои действия. Ага! Я нажал на газ и «шеви» помчался следом за мной. Ясно.

С боковой дороги на шоссе вырулил бордовый «форд седан» с бежевым виниловым верхом и занял позицию впереди меня. Я достал «кольт-питон» и положил рядом с собой на сиденье.

Все три машины вереницей проследовали по опоясывающей холм дороге и съехали в низину. С обеих сторон шоссе обступал молодой лес — деревьям лет пятьдесят, не больше. Сейчас, зимой, они щетинились голыми ветками, сквозь которые в уже наступающих сумерках просвечивали грязно-белые заплаты снега. Дорога уходила влево и устремлялась вверх на следующий холм. Если посмотреть на нее сверху, она напомнила бы букву "S", вписанную между двух холмов-близнецов. На этом участке дороги, кроме наших трех, других машин не наблюдалось.