Игра, стр. 92

— Я себя гораздо лучше чувствую, честное слово!

Лицо Кита сделалось хмурым и сердитым, когда сестра стала закутывать ему ноги одеялом.

— Неужели я встану с постели только для того, чтобы усесться в старое кресло? — захныкал он.

— Неправда! Это очень хорошее кресло! Ты можешь в нем сидеть у окна и следить за тем, что происходит на улице. А там очень интересно: много народу, проезжают экипажи и коляски, кричат торговцы пирожками, снуют мальчишки, продающие газеты…

— Лучше было бы наблюдать все это не из окна! Поймите, вы мне позволяете увидеть лишь малюсенький уголок Лондона. Это свободно можно сделать из мансарды его сиятельства!

— У лорда Лоутона прекрасный дом. Нам вообще очень повезло стать его почетными гостями.

— Мне было бы куда приятнее чуть-чуть погулять по городу!

Сабрина выпрямилась и с улыбкой посмотрела на брата:

— Тебе действительно стало лучше! Я очень этому рада. Но не жди, что я разрешу тебе ходить на голове. Ведь ты еще не вполне поправился. А пока съешь овсянку.

— Я предпочел бы отбивную и хороший пудинг!

— Возможно, завтра ты их получишь. Сегодня же тебе полагается каша!

— Бри! Раньше ты никогда не была со мной такой строгой!

— Ты просто не помнишь. Я всегда напоминала кровожадное чудовище. Спроси у лорда Лоутона.

— Она права, Кит. Твоя сестра — настоящая фурия! Оба одновременно оглянулись и увидели Джека. Он стоял в дверях и слышал весь разговор.

Сабрина машинально поправила растрепанную прическу. И тут же заметила, что Дарлингтон был одет, как говорится, на выход.

— Вы куда-то едете, милорд?

— Как всегда.

— Желаю вам хорошо провести время.

Сабрина посмотрела на Кита, который выглядел несчастным и покинутым.

— А мы здесь устроим свой вечер. Надеюсь, не менее веселый. Потом я принесу шахматы, и мы перед сном сыграем несколько партий.

Кит сморщился.

— Я не хочу играть в шахматы. Лучше было бы погулять и посмотреть город. — Он бросил заговорщический взгляд на виконта: — Его сиятельство обещал показать мне своих лошадей и даже взять на верховую прогулку.

— Мы не должны слишком злоупотреблять гостеприимством его сиятельства, — смутившись, сказала Сабрина.

— Не составляет никакого труда, — улыбнулся Джек. — К тому же мы с Китом на этой неделе не раз говорили о том, чтобы проехаться по Лондону. В столице есть на что посмотреть.

— Сэр Дарлингтон еще обещал сводить меня в зверинец. Ведь правда?

— Правда. Надеюсь, твоя сестра к нам присоединится?

— Сейчас уже декабрь, — возразила Сабрина. — Довольно холодно, и Кит может снова простудиться.

— Ты обязательно должна все испортить! — недовольно фыркнул Кит, скрестив руки на груди.

Сабрина не стала спорить. В конце концов, этот спор не был чем-то принципиальным. Она разгладила смявшиеся юбки и примирительно сказала:

— Я должна проследить за приготовлением ужина. И скоро вернусь. Если ты не захочешь играть в шахматы, то я могу что-нибудь почитать вслух.

— Я смертельно устал от книг! — сморщился Кит и отвернулся к окну, чтобы сестра не заметила его дрожащих губ.

— Хорошо. Чуть позже мы решим, чем заняться. Сабрина повернулась и вышла из комнаты.

Всю дорогу из Шотландии в Англию Кит вздрагивал и съеживался при каждом резком или незнакомом звуке. В раннем детстве ничего подобного с ним не случалось. Но видимо, пребывание в доме Макдоннелов наложило свой отпечаток на его психику.

В Гретна-Грин Джек предложил немного задержаться, чтобы Кит успокоился, пришел в себя и отдохнул. И даже послал за доктором в соседний Эдинбург. Доктор быстро приехал, тщательно осмотрел мальчика и нашел, что у него слабые легкие. Но сказал, это вполне поправимо. Надо только предоставить ребенку правильное питание и хороший отдых.

Доктор не ошибся. Хотя в Гретна-Грин они остановились ненадолго, Кит успел немного отдохнуть и почувствовал себя значительно лучше.

И вот они втроем уже три недели живут в Лондоне. Сабрина надеялась, что эта остановка станет предпоследней. Оставаться в столице она считала небезопасным.

Сабрина успела только выйти за дверь, как почувствовала, что кто-то тронул ее за локоть. Она обернулась и увидела Джека, на лице которого было беспокойное и даже тревожное выражение.

— Нам надо поговорить, — тихо сказал Дарлингтон.

— Надо. Только чуть позже. Я должна присмотреть за ужином и немного освежиться.

— У нас нет времени.

По надменному и непреклонному выражению лица Джека и его жесткому тону Сабрина поняла, что должна подчиниться.

— Хорошо. Тогда перейдем в гостиную.

Она стала первой спускаться по лестнице. Джек шел следом, не спуская глаз с ее ставшей в последние дни чуть ли не прозрачной фигуры. Он думал о том, что вот уже месяц с лишним Сабрина практически не спала, проводя ночи напролет у постели больного брата. И даже сейчас, когда Киту стало значительно лучше, продолжала отдавать ему все свое время, силы и нервы. Посеревшее лицо, неуверенная походка, беспокойный взгляд — все говорило о том, что она безумно устала и довела себя до нервного истощения, последствия которого могли стать необратимыми.

Они вошли в гостиную. Джек знаком предложил Сабрине присесть. Сам же остался стоять.

— Я вас слушаю, Джек, — бесцветным голосом сказала она.

— Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, нормально. Почему вы об этом спрашиваете?

— Потому что вы ужасно выглядите.

— Да, вы правы, милорд.

— Будьте со мной откровенны, милая.

Сабрина промолчала. Джек обиженно вздохнул и отошел к окну. Потом повернулся к ней и тихо сказал:

— Я чем-то не угодил вам? Может быть, чем-то обидел?

— Нет. Чем вы могли меня обидеть? Наоборот, вы сделали для меня столько хорошего, что я даже не знаю, смогу ли когда-нибудь за это расплатиться.

— Разве я говорил о плате?

— Я не имела в виду предложить…

— Бог с вами, Сабрина! — перебил ее Джек.

Он мысленно подбирал слова для предстоящего разговора. Дарлингтон никогда не повышал голоса, говоря с женщинами. Они это знали и не пытались вывести его из себя. Единственной, кому удалось по-настоящему терзать и мучить Джека, оказалась Сабрина Линдсей.