Сальватор, стр. 74
– Ах, друг мой… дорогой Сальватор!
– Вернемся же к нашему делу.
– Да-да! Вернемся!
– Мина, поскольку она не может стать вашей женой до тех пор, пока мы не разыщем ее отца, должна быть устроена в какой-нибудь пансион.
– Друг мой, но вспомните про Версальский пансион.
– За границей пансион – вовсе не то же самое, что во Франции. К тому же вы можете устроить так, чтобы видеться с ней ежедневно, и поселиться так, чтобы ваши окна смотрели на окна ее комнаты.
– Допускаю, что, приняв все эти предосторожности…
– Во сколько, по-вашему, обойдется проживание Мины в пансионе и содержание ее там?
– Полагаю, что в Голландии с тысячей франков за проживание в пансионе…
– Тысяча франков за пансион?
– Да, плюс пятьсот франков на содержание…
– Давайте положим тысячу.
– Как это: положим тысячу?
– Так и положим. Это значит, что в год на Мину надо будет тратить две тысячи франков. До совершеннолетия ей осталось пять лет: вот вам десять тысяч франков.
– Друг мой, я ничего не понимаю.
– К счастью, вам и понимать нечего… А теперь поговорим о вас.
– Обо мне?
– Да. Сколько денег вам нужно на год?
– Мне?.. Да ничего не нужно! Я буду давать уроки французского и музыки.
– Но учеников, возможно, придется ждать целый год. И даже не дождаться вовсе.
– Ну, с шестьюстами франков в год…
– Кладем тысячу двести.
– Тысячу двести франков в год… На меня одного? Друг мой, да я буду просто богачом!
– Тем лучше. Лишнее вы отдадите беднякам, Жюстен! Бедняков везде хватает. Тысяча двести на пять лет это будет ровно шесть тысяч франков. Вот вам эти шесть тысяч.
– Но кто вам дал эти деньги, Сальватор?
– Провидение, в котором вы в настоящий момент сомневаетесь, друг мой, говоря, что Мина не сможет найти своего отца.
– О, как я вам благодарен!
– Благодарить вы должны не меня, Жюстен: вы ведь знаете, что я беден.
– Значит, этому счастью я обязан какому-то незнакомому мне человеку?
– Незнакомому? Нет.
– Значит, иностранцу?
– Не совсем так.
– Но, друг мой, могу ли я в таком случае принять тридцать одну тысячу франков?
– Можете, – произнес с оттенком упрека в голосе Сальватор. – Ведь их предлагаю вам я.
– Простите, вы правы… Тысячу извинений! – воскликнул Жюстен, сжимая руки друга.
– Так вот, сегодня ночью…
– Сегодня ночью? – переспросил Жюстен.
– Да, сегодня ночью мы похищаем Мину, и вы с ней уезжаете!
– О, Сальватор! – вскричал Жюстен, сердце которого было переполнено радостью, а глаза – полны слез. И сам его возглас говорил: «Брат мой!»
И бедный учитель, словно видя перед собой спустившееся к нему с неба Божество, сложил руки и стал смотреть на Сальватора, с которым он был знаком чуть более трех месяцев и который при каждой встрече давал ему возможность вкусить те душевные радости, которых учитель тщетно просил у Провидения на протяжении двадцати девяти лет!
– Позвольте, – вдруг с тревогой сказал Жюстен, – но ведь мне понадобится паспорт!
– Насчет этого не беспокойтесь, друг мой: вот вам паспорт Людовика. Вы с ним одного роста и волосы ваши почти одного цвета. Что же касается прочего, почти неважно: все приметы, начиная с роста и кончая цветом волос, почти совпадают. И вам абсолютно нечего опасаться. Если только на границе вы не нарветесь на какого-нибудь очень разбирающегося в цветах жандарма.
– В таком случае мне остается только достать карету?
– Ваша карета с лошадьми будет ждать вас сегодня вечером в пятидесяти шагах от заставы Крульбарб.
– Значит, вы уже обо всем позаботились?
– Надеюсь, – с улыбкой ответил Сальватор.
– Кроме моих бедных маленьких учеников, – произнес Жюстен, покачав головой с некоторыми угрызениями совести.
В этот момент в дверь постучались трижды.
– Друг мой, – сказал Сальватор, – не знаю, почему, но у меня такое чувство, что тот, кто стучится к вам в дверь, принес ответ на этот вопрос.
Дело было в том, что Сальватор, стоя у окна, увидел, как к дому через двор шел милейший господин Мюллер.
Жюстен пошел открывать и вскрикнул от радости, увидев перед собой старого сподвижника Вебера, который, пройдя внешним бульварным кольцом, пришел к нему с утренним визитом.
Ему вкратце рассказали о сложившейся ситуации. Когда господин Мюллер выразил свой восторг по поводу этой новости, Сальватор сказал:
– Есть только одно обстоятельство, мешающее Жюстену быть полностью счастливым, дорогой мсье Мюллер.
– Какое же, мсье Сальватор?
– Бог мой, он мучается вопросом, кто сможет его заменить и возьмет себе его бедных маленьких учеников.
– А я-то на что? – просто спросил добрейший господин Мюллер.
– Не я ли говорил вам, дорогой Жюстен, что человек, который стучится к вам в дверь, даст ответ на мучающий вас вопрос?..
Жюстен бросился к господину Мюллеру и благодарно поцеловал ему руки.
Затем было условлено, что, начиная с сегодняшнего дня, господин Мюллер возьмет учеников себе, поскольку состояние тела и души Жюстена не позволяли ему проводить занятия.
А когда наступят каникулы, ученикам будет объявлено, что отсутствие Жюстена может затянуться на неопределенное время, с тем чтобы родители за сентябрь месяц смогли подыскать своим детям нового учителя.
Сальватор ушел, оставив господина Мюллера проводить занятия и поручив Жюстену подготовить госпожу Корби и сестру Селестину к тем переменам, которые должны были произойти в их жизни в то самое время, когда они меньше всего на это надеялись. Затем он быстро прошел по улице Сен-Жак и ровно в девять часов был уже на улице Офер в кабаре «Золотая раковина», где, как мы помним, Жибелотта выставила столь фантастический счет своему любимому дружку Крючку.
Как мы видим, Сальватор начал день довольно удачно. В следующей главе мы узнаем, как он его закончит.
Глава XXXIV
Вечер комиссионера
Вечером, в назначенный час, дорожная коляска, приведенная каретником в отличное состояние, остановилась в пятидесяти шагах от заставы Крульбарб.
Ямщик, стремглав примчавшийся на место за десять минут до назначенного часа, вначале подумал, что стал жертвой розыгрыша, увидев, что на условленном месте не только никого не было, но и не ощущалось ни малейшего признака того, что кто-то должен там быть.
Однако спустя несколько минут, увидев двух быстро приближавшихся к нему в обнимку молодых людей, ямщик сошел с лошади, пересел на облучок и застыл, словно камень.
Как Сальватор с Жюстеном ни старались идти быстро, первым к коляске все же подскочил Роланд. Подойдя, Сальватор открыл дверцу, опустил подножку и сказал Жюстену:
– Садитесь!
Услышав всего лишь одно слово, ямщик вздрогнул, как от электрического разряда, и обернулся. Увидев и узнав того, кто произнес это слово, он даже покраснел от удовольствия.
– Здравствуй, приятель! – с улыбкой произнес Сальватор, протягивая ямщику свою тонкую руку аристократа. – Как поживает твой славный батюшка?
– Прекрасно, мсье Сальватор! – ответил ямщик. – Знай он, что это вы собрались в путешествие, он сам приехал бы сюда, несмотря на свои семьдесят шесть лет!
– Хорошо. Я как-нибудь на днях загляну к нему. Он по-прежнему живет на площади Бастилии?
– Черт побери! – с гордостью произнес ямщик. – Если кто-то и имеет право там жить, то только он!
– Да, ты прав, – сказал Сальватор. – Жить там – меньшее из того, чего заслужил человек, бравший эту крепость!
Затем сел в коляску рядом с уже устроившимся там Жюстеном.
– Ты тоже хочешь сесть к нам, Роланд? – спросил он у своей собаки.
Роланд замотал головой.
– Не хочешь? – продолжал Сальватор. – Ага, ты предпочитаешь пробежаться?.. Тогда вперед, Роланд!
– Куда едем, мсье Сальватор? – спросил ямщик.
– По дороге на Фонтенбло… Тише! Ты меня не знаешь!
– Не желая показаться нескромным, мсье Сальватор, поскольку я чувствую, что здесь кроется какая-то тайна, я все же хочу спросить, не скажете ли вы другу, куда надо ехать?