Великий Чингис-хан. «Кара Господня» или «человек тысячелетия»?, стр. 25

Чингис учредил привилегированное сословие дархатов. Дархаты освобождались от всяких налогов и поборов, они могли не делиться своей военной добычей и охотничьими трофеями, не наказывались за ряд преступлений и имели постоянный и свободный доступ к хану.

Таким образом, мы можем выделить в улусе Чингис-хана три группы должностей. Первая группа – управление ордой, ханской ставкой, т. е. непосредственно личными нуждами хана, его семьи, его урука и, вероятно, шире – рядом «ведомств» администрации улуса, управление охраной самого хана и его орды.

Вторая группа должностей – управление хозяйством улуса: улусным скотом, перекочевками и пользованием пастбищами в границах улуса. Третья группа должностей – управление войсками, дружиной.

Улусом правил «природный хан», получивший власть, так или иначе дарованную Небом. При нем имелся совет из родственников и знати. При хане нукеры и его гвардия. Возможно, улус делился на аймаки.

Когда после похода на татар Чингис захотел отыскать мужа пленной татарской ханши Есуй, он приказал Боорчу и Мухали «расставить всех имевшихся при орде людей по аймакам». Улус располагал своей территорией, имел границы, которые охранялись.

Это был первый шаг к формированию государства Чин-гис-хана. Дальнейшее развитие эти реформы получили после объединения всей Монголии под его властью.

Побратимы-враги

Согласимся вместе с подавляющим большинством исследователей, что, сколько бы лет в это время ни было Темучжину, свой первый улус он собрал и создал в 1189 г. Как подчеркивает Хань Жулинь, это был «Маленький улус», размещавшийся в верховьях реки Керулен, улус, в котором людей было не очень много [Хань Жулинь, с. 14]. Но какой улус считался по меркам XII в. малым, а какой – многочисленным?

По некоторым данным, Чингис имел 13 куреней и три тьмы войска, т. е. армию в тридцать тысяч человек. Первый курень составляли люди и родня Оэлун, его матери, второй – родня и люди самого Темучжина, с третьего по десятый – люди и войска монгольской знати из киятов, и двенадцатый – тринадцатый – люди и войска знати из нирунов [Хань Жулинь, с. 15]. Не так уж и мало было войск у Чингис-хана.

Новый хан разослал гонцов известить о своем воцарении. Улусы создавались и разваливались в то время в монгольских степях не столь уж редко. Так, распался улус Есугая – и никто не бросился на помощь его семье, никто не удивился, даже Тоорил-хан, который сам был обязан Есугаю воцарением в собственном кереитском улусе. Одним ханом стало больше, и как будто это никого не беспокоило. В те времена очень часто происходила смена правителя, а также перераспределение власти и людей в рамках одного – нескольких улусов у кереитов, монголов, найманов и т. п. Простым людям часто было все равно, с кем идти воевать, для кого пасти скот и кому платить налоги, тем более что борьба шла, как правило, в среде «природных ханов».

Тоорил, узнав о возведении Темучжина в ханское достоинство, ответил послам Чингиса:

– Справедливо, что посадили на ханство сына моего Темучжина. Как можно монголам быть без хана? Не разрушайте же своего согласия, не развязывайте узла единодушия, который вы завязали, не обрезайте своего собственного ворота! (по «Сокровенному сказанию», с. 111).

Очевидно, он не усматривал в Чингисе, его вассале (сыне), соперника и, возможно, даже надеялся получить для себя немалые выгоды от его быстрого возвышения. Вскоре так и вышло.

Чингису пришлось оказать Тоорилу серьезную поддержку, он фактически расплатился с ним за все прежние милости. Случилось так, что, поссорившись со своим младшим братом Эрке-Хара, Тоорил хотел казнить его, но тот бежал к найман-скому Инанч-хану Инанч-хан напал на Тоорил-хана, разбил его и вынудил бежать в Семиречье, в государство кара-китаев. Не ужившись там, Тоорил-хан двинулся на восток, прошел через земли уйгуров и тангутов, жил «в полном оскудении… всю дорогу питался тем, что кое-как держал у себя пять коз для подоя да точил на еду кровь верблюда». Чингис-хан поспешил прийти на выручку к своему былому покровителю, находившемуся в столь бедственном положении. Он встретил его у истоков Керулена, собрал для него имущество, взял в свой курень и какое-то время содержал его. Из-за междоусобиц жизнь Тоорила с детства была полна опасностей: семи лет он попал в плен к меркитам, тринадцати – к татарам, затем ему была уготована постоянная борьба за власть, борьба не на жизнь, а на смерть. Много повидавший на своем веку Тоорил-хан при поддержке Чингис-хана снова подчинил себе большинство кереитов.

Но, естественно, иной была реакция Чжамухи на прибытие послов от Чингиса. Оказавшись бессильным помешать Те-мучжину отделиться и стать Чингисом, потеряв многих своих нукеров, Чжамуха не решился прямо осудить Чингиса за коварство. Он обвинил его послов в том, что они разлучили его с андой.

Судя по тексту «Тайной истории», сам Чжамуха, по-видимому, даже не принял послов Чингиса – Алтана и Хуча-ра, людей знатных, виднейших нойонов, которые возвели Чингиса на ханство. Алтан, как мы упоминали, был сыном Хутулы, а Хучар, сын Некуна-тайчжи, являлся дядей Темучжина по отцу. Алтан и Хучар сделали ставку на Темучжина. По мнению П. Рачневского, именно отделение Темучжина от Чжаму-хи, переход на сторону Темучжина части потомков «природных» ханов означали начало борьбы за единого монгольского хана, за воссоздание Хамаг монгол улуса [Рачневский, с. 41].

Итак, Чжамуха даже не принял Алтана и Хучара, он только сказал:

– Передайте от меня Алтану и Хучару: «Зачем вы, Алтан и Хучар, разлучили нас с андой, вмешавшись в наши дела,

И почему вы не возвели в ханы моего анду Темучжина в ту пору, когда мы с ним были неразлучны? И с каким умыслом поставили его на ханство теперь? Блюдите же теперь, Алтан и Хучар, блюдите данное вами слово покрепче! Да получше служите другу моему анде!» [Сокровенное сказание, с. 111].

Чжамуха подчеркивает, что именно знатные родичи поставили Темучжина ханом по своей воле. А последние слова Чжамухи были обращены не столько к послам, сколько к самому Чингису. Дескать, помни, анда: те, кто плохо служил мне, вряд ли станут и твоими преданными слугами; они возвели тебя ханом, они же могут и лишить тебя ханской власти. Чжамуха явно надеялся посеять в душе Чингиса семя недоверия к тем людям, которые сделали его ханом, учинить смуту в Чингисовом улусе.

Надо сказать, что в науке достаточно прочно утвердилась точка зрения на то, что Чжамуха был сторонник «племенной знати», а Темучжин представлял интересы тех, кто стремился освободиться от родовых оков, был человеком, который поощрял индивидуализм и личные качества. Жак Легран обращает внимание на то, что «в момент разрыва Темучжина и Чжамухи за Темучжином пошли не столько целые обоки, сколько отдельные их группы, не в силу родовой дисциплины, а на основании самостоятельных политических решений» [Легран, с. 168]. В то же время В.В. Бартольд и Б.Я. Владимирцов видели в Чжамухе носителя «демократических» тенденций, а в Темучжине представителя «степной аристократии». Был ли Чжамуха борцом за «племенное состояние», за «солидарность племенных вождей» и являлся ли Темучжин деятелем, «оспаривавшим племенную иерархию и племенной порядок… сторонником людей, покинувших свой род или племя и ушедших на службу к своему господину, за лучшую жизнь»? [Рач-невский, с. 35–36]. Этот вопрос кажется нам надуманным. И за Чжамухой и за Темучжином шли люди, представлявшие и те, и другие интересы.

Чжамуха жаждал повода для открытой ссоры; не случайно именно он нашел его первым. Тайчар, по одной из версий, младший брат Чжамухи, угнал табун коней у одного из сторонников Чингиса. Нападение было столь провокационным, что бывшие при этом люди не решились преследовать Тайчара. Лишь владелец табуна Чжочи-Дармала [33] бросился в погоню, настиг глубокой ночью Тайчара и убил наповал, прострелив ему спину. По версии Рашид-ад-дина, Чжочи-Дармала даже не позволил Тайчару угнать табун. Он спрятался в середине табуна, а когда Тайчар приблизился, поразил его стрелой. Отбив свой табун, он вернулся победителем, но «привез на хвостах своих коней» войну.