Город и ветер, стр. 71

— В таком случае я уверен, ваш защитник будет рад сообщить госпоже Укатте, что их высочества проголодались.

Целитель, судя по всему, уже имел несчастье познакомиться с дамой, заведовавшей кухней Тэйона. Или, быть может, он просто знал, кому принадлежал безвинно пострадавший кот. Во всяком случае предложение встретиться с ней вызвало у явно голодного студиозуса подозрительно вялый энтузиазм.

— Я уверен, магистр, что общаться с вашим собственным персоналом лучше всего вам!

— Ни в коем случае, — возмутился Тэйон. — Для всего мира, за исключением здесь присутствующих, я сижу в темнице, а вовсе не в своих покоях. Уверен, вас не затруднит прислать мне наверх лишнюю порцию. Однако госпоже Укатте совершенно не обязательно знать, кому именно она предназначается.

— Она же ваша повариха! — в обвиняющие интонации сами собой прокрались жалобные нотки.

— Вы можете нанять ещё одну. Но тогда вам же придётся сообщить госпоже, что её стряпня неудовлетворительна, — невинно посоветовал поднаторевший в интригах лэрд.

— Но… — вновь начал ди Крий, но непробиваемый взгляд мастера ветров остановил его. — Это просто мелочно с вашей стороны, магистр!

— О, это зависит от точки зрения. С моей, такое решение кажется невероятно разумным. А я — хозяин дома. Смиритесь.

Ди Крий поднялся и отвесил придворный поклон. Однако перед тем как покинуть кабинет, держа на каждой руке по болтающему ногами ребёнку, он повернулся и одарил магистра пылающим обещанием реванша взглядом.

— Вы, безусловно, хозяин дома. Однако как телохранитель их величеств я вынужден взять на себя смелость найти для принцесс наиболее безопасные покои в резиденции.

И вышел.

— Наиболее безопасные? — подозрительно пробормотал себе под нос Тэйон, пытаясь понять, что же скрывалось за произнесённой столь многозначительным тоном угрозой.

После сытного обеда, добравшись наконец до спальни и улёгшись в свою поменявшую привычное расположение, но по-прежнему удобную постель, мастер воздуха расслабился, предвкушая первый за долгие дни настоящий отдых. Как у него всё болело! Маг уже почти погрузился в блаженное забытье, когда что-то скребущее лапами и мяукающее шлёпнулось на кровать рядом с ним. Тут же сверху на отчаянно пытающегося вырваться кота упало одно шестилетнее чудище, а затем и второе.

Рванувшись к оружию, магистр отпустил своё магическое зрение, пытаясь понять, что происходит и почему ужасные близнецы не падают жертвами тёмной, завязанной на крови магии, защищавшей эту комнату. Свою спальню, которая должна была быть убежищем в минуты наибольшей уязвимости, Тэйон ограждал от любой опасности, не считаясь ни с какими моральными запретами. Посторонние должны были бы уже упасть замертво…

Ему потребовалось несколько долгих, мучительных минут, чтобы заметить странные, не похожие ни на что виденное ранее, щиты, которыми ди Крий опутал детей. С приглушённым ругательством магистр уткнулся в подушку. «Наиболее безопасные покои», да? Что ж, логика была безукоризненна — помещения более безопасного, чем эта комната, в доме не было. Стихии бы побрали подлого, хладнокровного, умного интригана!

Комок из магического кота и двух принцесс с мяуканьем и гиканьем перекатился через магистра воздуха и возобновил сражение на другой стороне кровати. С мрачным упорством Тэйон закрыл глаза и приступил к ментальному упражнению, которое должно было выключить его восприимчивость к физическим ощущениям и позволить спать, даже если на нём начнут прыгать и играть в догонялки.

Глава 11

Тэйон Алория стремительно скользил по улицам ночного Лаэссэ, окутанный защитным полем и заклинанием невидимости. Пролетал тихими аллеями и… не узнавал их. За то время, что магистр провёл в темнице, а затем и прячась в своих покоях, в город пришла короткая щемяще-прекрасная лаэссэйская зима.

Холодный, кристально-чистый воздух. Глубокое, тёмное небо, освещённое серебристым светом луны. Снежная свежесть, почти болезненная после ненавистных подземелий. И из-за этого ещё более бесценная, более необходимая.

Магистр воздуха свернул в переулок поющих фонтанов. Пустынные улицы, усыпанные снегом, освещались серебристо-белыми магическими огнями. Плавные линии зданий струились в прозрачном, морозно-звонком воздухе. Город, вечный город, сердце великой Паутины. Тэйон не любил эту нарочитую красоту, но были мгновения, когда он не мог не восхищаться ею.

Маг влетел в квартал, прилегавший к Академии. Здесь находились дома профессоров и преподавателей, здесь же снимали квартиры наиболее обеспеченные из студентов.

Он призраком пересёк парковую аллею. Высокие, древние, как сам город, деревья вздымались, подметая небо тонкими ветвями. Иней окрасил их в иссиня-белый, отражающий сияние фонарей цвет, переплетения светлых линий на фоне ночного неба — настолько это было естественно.

Маг помедлил мгновение, наслаждаясь свежестью воздуха и студящей кровь красотой ночи, а затем вновь поторопил кресло вперёд, через горбатый мостик, к месту своего назначения.

Прошедшие дни измотали его, как ни одна из военных кампаний юности. Неизвестность, неопределённость, постоянные изматывающие тренировки, не дающие никакого видимого результата. Через три дня такого времяпрепровождения мастер ветров обнаружил, что готов уже стучать головой о стену. Хотя бы своей. К сожалению, стучать о стену головой Река ди Крия было бы несколько… проблематично с практической точки зрения.

Однако по сравнению с тем, что он сейчас задумал… Тэйон передёрнул плечами. Да, он рискует. Но бывший лэрд соколов, мастер зе-нарри и нершес понимал, что и дальше двигаться в этой партии вслепую нельзя. Ему нужна была информация.

Магистр Алория остановился у двери маленького, нелепо скособоченного домика, притулившегося в тени шикарных особняков. Полустёртая надпись «Профессор Фина ди Минерве. Студентам-должникам, кредиторам и искателям чудес вход запрещён» мягко поблёскивала в свете магических шаров. Маг помедлил, охваченный чем-то подозрительно напоминающим нерешительность. И постучал.

Дверь, оказавшаяся незапертой, подалась под его рукой. Неуверенно повисев на пороге, Тэйон послал кресло вперёд.

Интересно, можно ли его причислить к категории искателей чудес? Самые пугающие вещи, по слухам, случались с теми, кто позволял себе вызвать раздражение Совёнка.

Маневрируя в копившемся столетиями хламе, Тэйон кое-как провёл своё кресло через коридор к проёму, из которого лился мягкий золотистый свет и слышалось бормотание женского голоса. Что ж, по крайней мере она не спит…

Застыв перед последним решающим шагом, магистр сделал медитативный вдох, мысленно выстраивая слова приветствия и аргументы, которые он может привести в свою защиту. Перед тем как сокол успел собрать храбрость в кулак, из-за приоткрытой двери вдруг раздалось взвизгивание и взрыв, а затем причудливое проклятие, произнесённое женским голосом на старотролльем диалекте. Из проёма вылетело выметенное взрывной волной облако пуха и перьев, а за ним вывалился клубок змей, поспешно проскользнувших под креслом мага и исчезнувших в недрах дома.

Под подозрительным взглядом магистра воздуха перья начали медленно оседать на пол. И на самого магистра.

Тэйон поднял руку, прищурившись, разглядывал осевшие на мантии серые пёрышки. Тонкий, тёплый пух, определённо совиный. В области сердца появилось подозрительное щекочущее ощущение, которое с каждой минутой всё усиливало его желание то ли засмеяться, то ли бежать куда глаза глядят.

Подавив смех и сурово сказав себе, что настоящий сокол не бегает ни от кого, магистр осторожно заглянул в дверной проём.

Магистр воздуха Фина ди Минерве, более известная в великом городе как профессор Совёнок, сидела на слишком высоком для неё стуле, держа на вытянутой руке раскрытую книгу, и подслеповато щурилась в сторону начерченного на полу круга силы.