Только не дворецкий, стр. 80

Крофтса и его последователей прозвали «канительщиками», за то что его сюжетам не хватало динамичности, а главному герою-следователю — яркости и неординарности, которыми были в избытке наделены Шерлок Холмс или Эркюль Пуаро. Сквозной персонаж Крофтса, инспектор Френч, является образцом семьянина, увлеченного садоводством (черты, списанные с самого Крофтса), который тем не менее работает в полиции и должен раскрывать преступления, что он и проделывает весьма методично и с математической точностью. Инспектор Френч не оставляет камня на камне от самых несокрушимых алиби благодаря тщательному расчету времени и привычке все сверять с расписанием поездов. Агата Кристи не забыла этот конек инспектора, включив пародию на Крофтса в свой сборник «Партнеры по преступлению».

Крофтс был одним из основателей Детективного клуба и принимал участие в составлении сборников «Шестеро против Скотленд-Ярда» и «Двойная смерть», а в более поздние годы своей жизни занялся литературой для детей и составил упрощенное изложение Евангелия.

КАК УЖЕ было сказано, поезда играют чрезмерно важную роль в литературном наследии Крофтса. Добрая половина историй его сборника «Тайна спального вагона и другие рассказы» посвящена убийству в поезде, у поезда или посредством поезда. Многие современники, отмечая этот лейтмотив в творчестве Крофтса, посмеивались над тем, что даже его гениальный инспектор, по-видимому, зарабатывает так мало, что вынужден ездить на поезде, а не на собственной машине или такси. Другим лейтмотивом Крофтса можно назвать убийство на почве шантажа.

Рассказ, предлагаемый вниманию читателя, считается одним из лучших у Крофтса — не в последнюю очередь потому, что в нем не описано устройство поезда во всех деталях. Хотя без поезда все-таки не обошлось.

© The Society of Authors as the Literary Representative of the Estate of Freeman Wills Crofts

© А. Рудычева, перевод на русский язык и вступление, 2011

ФРИМЕН УИЛЛС КРОФТС

Железнодорожный переезд

Дунстан Твейт невольно содрогнулся, взглянув на железнодорожный переезд. Именно здесь сегодня ночью он убьет своего врага Джона Данна. Место было выбрано идеально. Резкий поворот и ряды пихтовых деревьев закрывали обзор и заглушали звук приближающегося поезда. Составы всегда двигались быстро и сигналили лишь за пять-шесть секунд до приближения, так что малейшая неосторожность или промедление могли оказаться роковыми. Несчастный случай здесь не вызовет подозрений.

Переезд был нерегулируемый: ни сигнальщика, ни сторожки поблизости не было. Да и вообще его ниоткуда не было видно в этой глуши. Ближайшим жильем был дом самого Твейта, но и оттуда обзор закрывали деревья. Тропинка, пересекавшая здесь железнодорожные пути, бежала вглубь сельской местности за домом Твейта, а за переездом выходила на главную дорогу. Но переезд использовался нечасто. В таком небезопасном месте машины или повозки проезжали редко, поэтому ворота стояли закрытыми. Была, однако, калитка, через которую пешеходы срезали путь к ближайшей станции, но их было немного, а в тот час, на который рассчитывал Твейт, — и вовсе никого.

Совершить преступление будет совсем несложно — он все спланировал. И никто ничего не заподозрит. Все будет шито-крыто. Тщательная подготовка, несколько неприятных минут — и он снова свободный человек.

Вот уже пять лет Джон Данн был его мучителем. Уже пять лет Твейт страдал и не видел никакого выхода. Даже здоровье его пошатнулось, и приходилось на ночь пить снотворное. Теперь он избавится от этого груза. Завтра он будет свободен.

Твейт сам навлек на себя беду, но разве от этого легче? Твейт был карьеристом, причем весьма преуспевающим. Он рано остался сиротой и вынужден был сам пробивать себе дорогу. По счастливой случайности он получил работу в управлении крупного сталелитейного завода. Он работал там лишь с одной целью, и он ее достиг. В 35 лет его назначили бухгалтером. Если бы не та роковая ошибка, его будущее было бы обеспечено.

Это случилось пять лет назад, когда он служил помощником у прежнего бухгалтера, человека пожилого и добродушного. Твейт собирался, как это называют, выгодно жениться.

Прекрасная мисс Лоррейн не только блистала в местном обществе, но и, по слухам, обладала немалым состоянием.

Никто из ее друзей не мог понять, почему она вдруг решила отдать свои лучшие годы человеку вроде Твейта. Некоторые говорили, что это настоящая любовь, другие, более циничные, считали, что мисс Лоррейн заприметила будущего победителя и сделала на него ставку. Для Твейта это была во всех отношениях блестящая партия, но он обнаружил, что свадьба обойдется ему недешево. В конце концов приготовления настолько стеснили его в средствах, что пришлось выбирать: либо немедленно добыть денег, либо попрощаться с Хильдой Лоррейн.

Внезапно возможность представилась сама собой, и он потерял голову. Небольшой промах одного из директоров, который Твейт вовремя заметил и ловко им воспользовался, затем пара тонких манипуляций с бухгалтерской книгой под носом у рассеянного начальника — и добрая тысяча фунтов со счета компании оказалась у Твейта в кармане. Разумеется, он надеялся вернуть ее после свадьбы. Но прежде, чем он успел это сделать, недостача была обнаружена. Вместе с ней обнаружились причины подозревать другого служащего. Доказать ничего не удалось, но беднягу без лишнего шума уволили.

Твейт затаился и ничего не сказал. Ему все сошло с рук — почти. Никто ничего не знал, никто ничего не заподозрил, кроме его собственного заместителя — Джона Данна. И Данн методично проштудировал все бухгалтерские книги, пока не раздобыл доказательства.

Но он не воспользовался добытой информацией так, как надлежит честному служащему. Наоборот, он тайно встретился с Твейтом. Из рук в руки перешли сто фунтов.

Данн наслаждался властью над Твейтом и был согласен на сто фунтов — но только в первый год. Затем произошла вторая встреча. Твейт за это время получил повышение. Женившись, он еще более поправил свои денежные дела. Данн унес домой 250 фунтов.

Так продолжалось уже пять лет. Требования Данна все росли, и конца им было не видно. Но теперь Твейт решил положить этому конец.

Сначала он попробовал прибегнуть к очевидному средству.

— Вам не приходило в голову, Данн, — сказал он как-то, — что мы с вами в одной лодке? Вы знали о моей вине и скрыли ее; вы фактически стали соучастником. Если вы отправите меня за решетку, мы окажемся там вместе.

Но Данн только злобно рассмеялся.

— Ах, да бросьте вы, мистер Твейт, — ответил он, — вы меня недооцениваете, ой как недооцениваете.

Твейт все еще помнил насмешку и коварство в его глазах, как если бы это было вчера.

— Я «найду улики» ровно в тот день, когда вас заложу. Понимаете? Я, мол, всегда подозревал, но никак не мог доказать. Скажу им, что в этот самый день впервые просматривал старый гроссбух — и там увидел доказательство. Какой же я соучастник, мистер Твейт. Всего лишь бедный клерк, исполняющий неприятную обязанность во благо компании.

Твейт выругался — и заплатил. А теперь, после четырех лет супружеской жизни, он больше не мог сводить концы с концами. Жена действительно принесла в семью деньги, но сумма была далека от той, которую предсказывали слухи. Кроме того, она придерживалась убеждения, что деньги в семье — забота мужа. Ей нужен был дорогой дом, дорогая машина, лучшие слуги, развлечения, ужины и театры. Твейт к тому же должен был сам жить в соответствии со своим положением.

И как со всем этим справиться, пока Данн постоянно тянет из него деньги? Если избавиться от Данна, то он как раз сможет удержаться на плаву.