Только не дворецкий, стр. 106

В своем творчестве Марджери Аллингем всегда шла в ногу со временем, изобретая, рискуя и совершенствуясь.

© А. Курышева, перевод на русский язык и вступление, 2011

МАРДЖЕРИ АЛЛИНГЕМ

Старик в окне

Только что назначенный суперинтендантом Станислав Оутс совсем не был пьян, просто, как и подобает человеку, празднующему важное продвижение по карьерной лестнице, он находился в отличном расположении духа, и мистер Кэмпион, который сидел напротив него за столиком в углу мясного ресторана, с интересом наблюдал перемену в своем обычно молчаливом друге.

— Я теперь в таких чинах, что могу мемуары писать, когда на пенсию выйду, — сказал вдруг бывший инспектор с неожиданной откровенностью. — У меня получилась бы первоклассная книжка, если бы кто-нибудь за мной записывал. Мы, профессионалы, с чем только не сталкиваемся, такие бывают интересные штуки — вам, любителям, и не снилось; да вы и не привыкли замечать мелочи. Вот сегодня попалось мне кое-что весьма любопытное. Большой бизнес — это поразительная вещь, Кэмпион. Какие возможности для преступника! Вы слышали когда-нибудь об акционерном праве?

Мистер Кэмпион ухмыльнулся.

— Сейчас все о нем услышат, — добродушно отозвался он, заметив, как громко зазвучал голос суперинтенданта. — Кажется, вы утверждали, что здесь по вечерам никого не бывает. — Он вытянул под столом длинные худые ноги и поправил очки в роговой оправе. — А по-моему, здесь кипит жизнь и… эээ… бурлят страсти.

К бывшему инспектору вернулась присущая ему осторожность, и он оглянулся вокруг. На его вытянутом лице появилось привычное меланхолическое выражение.

— Должно быть, это место вошло в моду, — сказал он удрученно. — Вечно так бывает. Пойдет слух, что «У того-то» — миленькое заведение, тихое и недорогое, а дальше что? Не успеешь оглянуться, как на него слетается стая пучеглазых голубков, цены подскакивают, а кормить начинают черт знает как. Вон тот тип едва ли захочет познакомить с семьей свою спутницу.

Мистер Кэмпион, как бы невзначай глянув через плечо, заметил мужчину с тяжелым подбородком и рано полысевшей куполообразной головой, а рядом — кудрявую брюнетку с ярко-алыми губами и в серой шляпке. Он поспешно отвернулся.

— Это Марч. — Настроение Оутса снова улучшилось. — Совладелец крупной фабрики сценического оборудования. Забавно, что мы на него наткнулись. То, что я хотел вам рассказать, как раз его касается. Они снова на мели оказались, понимаете ли.

Еще чуть-чуть — и его голос услышали бы во всех углах небольшого, увешанного литографиями зала, и мистер Кэмпион попытался это предотвратить.

— Вы всегда так кричите, когда выпьете? — деликатно осведомился он. — Не шумите, я знаю этого человека. Мы с ним в одном клубе.

— Неужели? Я слышал, что для клубов сейчас настали трудные времена. — Оутс понизил голос, но не смутился. — Но не знал, что они теперь принимают кого попало.

Мистера Кэмпиона, казалось, задело это замечание.

— Насколько я знаю, в клубе его ценят и уважают. И вообще, может быть, это его жена.

— Да что вы? — развеселился Оутс. — Эта малышка танцует в клубе «Фриволитэ», точнее, танцевала, пока их не закрыли на прошлой неделе. А кроме того, дружище, меньше чем через месяц у мистера Артура Марча свадьба с совсем другой женщиной. Хороший полицейский не упускает из виду ничего, даже светской хроники, именно поэтому я и сказал, что вы, любители, не уделяете внимания мелочам. Вы пропускаете все, что не относится к делу напрямую. Вот взять, к примеру, акционерное право…

Он внезапно замолк, в его печальных карих глазах вспыхнул интерес. От их столика был отлично виден вход, и Кэмпион, проследив за его взглядом, заметил девушку и молодого человека, вошедших в ресторан. Суперинтендант Станислав Оутс широко ухмыльнулся.

— Неплохо, — сказал он. — Это та самая девушка, с которой обручен Марч, — Дениз Уоррен. Тоже решила повеселиться со своим приятелем. Готов поспорить, они пришли, потому что слышали, что это тихое местечко. Марча они еще не заметили.

Мистер Кэмпион промолчал. Он смотрел на девушку. У нее была необычная внешность: рост выше среднего, очень светлые волосы, широко расставленные серо-голубые глаза и величественная осанка. Ее спутник — широкоплечий, крепкий молодой человек — выглядел старше всего на несколько лет. Его черты были не лишены привлекательности, а в облике чувствовалась уверенность, необычная для такого возраста. Они нашли свободный столик и сели на виду у Кэмпиона и его гостя. Оутс был в восторге.

— Они вот-вот увидят друг друга. — В его голосе слышалось ребяческое озорство. — Кто это с ней? Вы его знаете?

Мистер Кэмпион нахмурился:

— Знаю. Это Руперт Филдинг, хирург. Он молод, но, говорят, мастер своего дела. Надеюсь, он не ищет приключений. Его профессия — одна из немногих, где все еще требуется соблюдение условностей.

Оутс усмехнулся:

— Еще один член клуба?

Кэмпион улыбнулся в ответ:

— Как ни странно, да. Проводит там все свободное время. Думаю, его присутствие успокаивающе действует на пожилых членов клуба.

Оутс снова посмотрел на девушку.

— Она далеко ходить не стала, а? Что это за прославленное место, ваш клуб? «Паффинс»?

— Нет. Столь же респектабельный, но менее известный. «Джуниор Грейз», на Пэлл-Мэлл.

Оутс выпрямился на стуле.

— «Все страньше и страньше», — сказал он. — Не там ли у окна всегда сидит старичок?

— Старик Розмари?

— Он самый. Одна из достопримечательностей Лондона. За последние лет пятьдесят ничуть не изменился. Забавно, я как раз собирался рассказать вам, что слышал о нем сегодня. Он вправду так стар, как говорят?

— В этом году исполнится девяносто.

— Серьезно? — Суперинтендант заинтересовался. — Конечно, я видел его десятки раз. Трудно его не заметить в этом огромном окне. С улицы он выглядит довольно молодо. Тощие вроде вас хорошо сохраняются. Каков он вблизи?

Мистер Кэмпион задумался. Он был готов углубиться в любой предмет, который избавил бы его знакомых по клубу и их личную жизнь от неучтивого внимания Оутса.

— К нему обычно не удается подойти близко, — ответил он наконец. — Этот эркер с окном — святая святых для старика. За спинкой кресла у него стоит ширма, да еще стол отделяет от остальной части комнаты. Я редко бываю в клубе настолько рано, чтобы застать его приход, но часто вижу, как он ковыляет к выходу — всегда в половине седьмого.

— Значит, он не слишком здоров? — не унимался суперинтендант. — Но при этом выглядит молодо? Простите, что так вас допрашиваю, — добавил он. — Не люблю отклонений от нормы. Насколько молодо он выглядит вблизи и при хорошем освещении?

Мистер Кэмпион колебался.

— Старик очень хорошо сохранился, — сказал он наконец. — Наверняка чего только с собой не делал.

— А, вся эта косметическая чепуха — омоложение, парики, зубные протезы, чтобы щеки впалыми не казались, понятно. — В голосе суперинтенданта зазвучало презрение. — В этом все дело. Терпеть не могу подобных трюков. Они и для пожилой женщины непристойны, а если речь о мужчине — это просто отвратительно.

Он помедлил и, очевидно подумав, что его слова могли показаться грубыми, великодушно добавил:

— Конечно, если вспомнить, что он был знаменитым актером, может, и не стоит судить его так строго. Он ведь стал одним из первых актеров, кто получил рыцарское звание, не так ли?

— Именно так. Сэр Чарльз Розмари, знаменитость восьмидесятых. Говорят, он был великолепен.

— А теперь целыми днями занят тем, что сидит у окна и пытается выглядеть на шестьдесят, — пробормотал суперинтендант. — Он и вправду сидит там каждый день с утра до вечера?

— Двадцать лет — без единого пропуска. — Мистер Кэмпион начал уставать от допроса. — Это уже стало доброй традицией. Появляется в клубе в одиннадцать и сидит до половины седьмого.