Тупик, стр. 91

Когда я проснулась, то первым делом ощутила головную боль и тошноту. Комната была залита ослепительным солнечным светом. Это меня удивило — обычно я задергиваю на ночь шторы. Должно быть, ночью кто-то пробрался в квартиру и раздвинул занавески.

Держась обеими руками за голову, я села. Незнакомая комната, чужая кушетка. На кофейном столике лежали мои туфли, сумочка и жакет. Еще я увидела там записку.

"Вик,

Вы уснули, не успев сообщить свой адрес, поэтому я привез вас к себе, в Хэнкок. Надеюсь, вы раздобудете ваши доказательства.

РФ."

Пошатываясь, я вышла в застланный ковром коридор. Нужно было найти ванную. Из бутылочки, стоящей в медицинском ящичке, я вытряхнула четыре таблетки аспирина, проглотила их и пустила горячую воду в желтую ванну. Потом намочила водой полотенце и затянула его потуже вокруг головы. Лишь просидев в ванне с полчаса, я перестала быть похожей на половик, из которого выколотили пыль. Неужели я так напилась с одной-единственной бутылки вина? Хотя нет, бутылок было две.

Я закуталась в халат, сняв его с крючка за дверью ванной комнаты, и, пройдя по коридору, оказалась в кухне — маленькой комнатке, сверкающей чистотой и нержавейкой. Рядом с холодильником висели часы. Увидев, сколько они показывают, я пристально вгляделась в циферблат — уж не стоят ли они. Полпервого. Неудивительно, что Феррант меня не дождался.

Оглядевшись вокруг, я разыскала кофеварку и несколько банок с кофе. Глотая черный напиток, я вспоминала события вчерашнего дня: встречу с Пейдж, ужин с Феррантом. Кажется, я еще пыталась дозвониться на военно-морскую базу. Даже в трезвом состоянии идея казалась неплохой.

Я подошла к телефону и снова позвонила на базу. На сей раз ответил молодой мужской голос. Я сказала, что работаю детективом. Молодой человек решил, что я из полиции, и я не стала его разочаровывать.

— У вас на пирсе стоит яхта Нилса Грэфалка, — сказала я. — Мне нужно знать, покидала ли она стоянку в ночь на воскресенье.

Моряк соединил меня с пирсом, где трубку взял охранник.

— Эта яхта принадлежит частному лицу, — объяснил он, мне. — Если хотите, я могу расспросить тут у нас, может, кто и в курсе.

Я поблагодарила охранника и сказала, что перезвоню через час. Пришлось надевать вчерашнюю одежду, от которой уже изрядно попахивало потом. В результате этого расследования я лишилась брючного костюма, джинсов и двух рубашек. Надо будет обновить гардероб. Спустившись по эскалатору вниз, я пересекла улицу и в «Уотер-Тауэр-Плейс» купила новые джинсы, а заодно красную хлопчатобумажную рубашку с диагональным желтым зигзагом. Все легче, чем возвращаться за одеждой домой.

Потом я вернулась в Луп. У себя в конторе я не была с того самого утра, когда разговаривала с миссис Келвин, и пол перед дверью был усыпан почтой. Я быстро просмотрела ее. Ничего особенного — счета и реклама. И никаких просьб от миллионерш разыскать их пропавших мужей. Я засунула почту в мусорную корзинку и снова позвонила на базу.

Охранник оказался донельзя услужливым:

— Знаете, я звонил в офис адмирала Йергенсена, но там ничего про яхту не знают. Они посоветовали мне обратиться к шоферу мистера Грэфалка. Он обычно помогает мистеру Грэфалку выйти в море. Шофер поинтересовался, почему мы спрашиваем. Я объяснил, что это требуется полиции, и тогда он сказал, что в воскресенье яхта стояла на причале.

Я кисло поблагодарила охранника за помощь и повесила трубку. Мне и в голову не приходило, что он может связаться с человеком Грэфалка. Слава Богу, хоть свое имя не назвала. Пусть думают, что это из полиции. Однако, если на яхте есть какие-либо доказательства, Грэфалк постарается теперь от них избавиться.

Я подумала, не позвонить ли лейтенанту Мэллори, но рассчитывать на то, что он выдаст ордер на обыск, не приходилось. Я мысленно перебрала все возможные аргументы. Бобби по-прежнему считал, что смерть Бум-Бума и моя авария — просто несчастные случаи. Мне ни за что не убедить его в том, что Грэфалк убийца. По крайней мере до тех пор, пока не суну ему под нос неопровержимые улики. Например, следы крови Филлипса на яхте Грэфалка.

Ну что ж, буду добывать улики. Я открыла свой рабочий сейф, вделанный в южную стену. Конечно, я не Питер Уимзи [13]  и не держу в кабинете целую полицейскую лабораторию, но кое-какие химикаты у меня есть, такие, например, чтобы обнаружить следы крови. И несколько пластиковых пакетов, чтобы положить улики. Захватила я и нож — «Тимоти кастем» — с острым трехдюймовым лезвием, в качестве оружия он не годится, но это лучшее орудие, если придется срезать кусок палубы или ковра. Кроме того, я взяла с собой отмычки и лупу.

Я вытряхнула содержимое своей холщовой сумки, сложила туда свое снаряжение, а водительские права и удостоверение личности вместе с деньгами сунула в карман. Потом отправилась в Гранд-парк за своей машиной, парковка обошлась мне в пятнадцать долларов. Не включить ли эту сумму в расходы на наследство Бум-Бума? Боюсь, многие затраты уже не восстановить.

В начале пятого я выехала на шоссе Иденс. Ехала со скоростью не менее шестидесяти пяти миль в час. Первый поток живущих в северном пригороде уже хлынул из города, и я ехала в скоростном ряду, не рискуя нарваться на штраф со всеми вытекающими отсюда последствиями.

В пять часов я свернула на 137-е шоссе и направилась к озеру. Вместо того чтобы повернуть на юг, к Лейк-Блаффу, я выехала на Шеридан-роуд и свернула влево, на дорогу, ведущую к военно-морской базе «Великие озера».

Около главного входа дежурил охранник. Я одарила его своей самой ослепительной улыбкой, изо всех сил стараясь не походить на советскую шпионку.

— Я племянница Нилса Грэфалка. Он ожидает меня на своей яхте. Яхта называется «Бринулф Нордемарк».

Охранник заглянул в какой-то список и сказал:

— А, та частная яхта, которую адмирал разрешает здесь держать? Проезжайте.

— Знаете, я здесь впервые. Как туда проехать?

— Езжайте по этой дороге до причала, потом повернете налево. Вы ее не пропустите — других парусных яхт у нас нет.