Тупик, стр. 51

Я вернулась на «форде» в отель, распевая по дороге морские песни: сначала «Пираты южных морей», потом «Отличная посудина для моря-океана». Побросав вещи в сумку, я расплатилась и оставила ключи от машины для Роланда Грэхэма. Был час дня. Если «Люселла» отплывает только в пять, у меня есть время пообедать.

Я поела, нашла такси и в половине четвертого прибыла к элеватору номер шестьдесят семь. Солнце прогрело воздух настолько, что я осмелилась снять свитер и сунуть его в сумку. Рывок вверх по трапу — и я на главной палубе «Люселлы».

Погрузка только что закончилась. Сверху к башням элеватора спускались тяжелые желоба. Под руководством второго помощника матросы с помощью двух небольших палубных кранов начали опускать крышки на открытые люки. Один матрос на подъемном кране, управляемом с пульта, который находился по правому борту, поднимал крышку, а двое других выравнивали ее с двух концов — стальные крышки были большие и неустойчивые. Затем крановщик опускал крышку, а двое матросов устанавливали ее на люке с помощью двадцати или тридцати направляющих болтов. Затем троица переходила к следующему люку, а четвертый матрос шел за ними с огромным гаечным ключом в руках и заворачивал болты.

Палуба завибрировала под ногами — это заработал двигатель. Его грохот заполнил все вокруг, из гигантской трубы пополз черный дизельный дым, грохот постепенно нарастал. Я понятия не имела, сколько времени должно пройти между включением двигателей и отплытием, но обратила внимание, что пара матросов на причале стоят наготове возле швартовочных тумб, готовые отдать концы, как только поступит приказ. Оказывается, я чуть-чуть не опоздала.

Честно говоря, яизрядно нервничала. Чем попусту терять время на палубе, лучше бы подняться на капитанский мостик и побыстрее объясниться с капитаном, но я немного трусила, не зная, как держаться в такой ситуации. В этот миг мне показалось, что у левого борта метнулась какая-то тень. Обогнув автопогрузчик, я подбежала к ограждению и посмотрела вниз, но ничего не заметила. Я продолжала вглядываться в покрытую рябью водную гладь и через некоторое время заметила, как ярдах в двадцати от корабля из воды вынырнула какая-то фигура и поплыла к берегу.

Я обернулась и увидела, что по трапу поднимается Бледсоу. Он поговорил о чем-то со вторым помощником и направился к лестнице капитанского мостика, так меня и не заметив. Я хотела было последовать за ним, но тут мне пришло в голову, что лучше до поры до времени спрятаться и предстать перед капитаном в открытом море. Я ретировалась за штурманскую рубку, где стояли огромные бочки из-под топлива, использовавшиеся в качестве мусорных баков. Здесь меня с мостика заметить было невозможно. Я села на какую-то железную коробку, положила сумку на бухту каната и стала наслаждаться пейзажем.

Из-за появления Бледсоу я совсем забыла о пловце, но тут мой взгляд случайно вновь упал на него. Он (или она) как раз вылезал (вылезала) из воды сразу за краем причала, где росли деревья. Человек скрылся в зарослях, и в последующие сорок пять минут ничего примечательного не произошло. Потом «Люселла» два раза прогудела и медленно отошла от причала.

За кормой закрутились серо-зеленые водовороты, взвихренные работой корабельных винтов. Пристань стала быстро удаляться. Казалось, что это двигается не корабль, а уползает прочь сам берег. Я выждала еще минут десять. Теперь мы уже были на расстоянии доброй мили, а то и двух от берега, и никому не пришло бы в голову отправлять меня обратно.

Оставив сумку среди свернутых канатов, я решительно направилась к мостику. На всякий случай расстегнула кобуру и спустила предохранитель. Кто знает — может быть, придется иметь дело с целой бандой убийц. На пути мне встретились несколько матросов, они поглядели на меня с немалым любопытством, но никаких вопросов не задали. С бешено колотящимся сердцем я открыла дверь рубки.

Оставалось лишь подняться вверх по узкой деревянной лестнице. Оттуда доносились голоса. Когда я появилась на сцене, каждый был занят своим делом: Винстейн склонился над картой; рыжий матрос с длиннющей сигарой в зубах стоял у штурвала, выполняя команды капитана Бемиса.

— Обойти островок слева, — приказал Бемис.

— Есть обойти островок слева, — повторил рулевой и слегка сдвинул штурвал влево.

За ними стоял Бледсоу, глядя куда-то вперед. Когда я вошла, они с капитаном не обернулись, но Винстейн оторвался от карты и негромко произнес:

— А вот и она.

Капитан взглянул на меня.

— Так-так, мисс Варшавски. Первый помощник сказал, что вы непременно объявитесь.

— По сути дела, вы являетесь зайцем, Вик, — слегка улыбнулся Бледсоу. — Придется запереть вас в трюме, пока мы не прибудем в Солт-Сент-Мари.

Я присела к круглому столу. Напряжение почему-то исчезло бесследно, я чувствовала себя совершенно спокойной, полностью контролирующей ситуацию.

— Я довольно плохо представляю себе морское законодательство. Насколько я понимаю, на корабле всем распоряжается капитан. Он полномочен проводить расследование и выносить приговор, правильно?

Бемис серьезно посмотрел на меня:

— Когда корабль находится в море, так оно и есть. Но приговор выносить я не вправе. Если на корабле совершено преступление, я должен задержать преступника и передать его представителям властей в первом же порту.

Капитан попросил Винстейна принять команду. Помощник провел по карте какую-то линию, затем встал рядом с рулевым. Корабль двигался по фарватеру, проходившему меж многочисленными островками — крошечными клочками земли, на которых росли одно-два деревца и пара кустиков. Серо-зеленая вода вспыхивала на солнце. Элеваторы Тандер-Бея остались за кормой, возвышаясь столбиками на горизонте.

Бледсоу и Бемис подсели к столу.

— Без разрешения капитана подниматься на борт корабля запрещается, — сказал Бемис серьезно, но без злости. — Вы не похожи на легкомысленную особу. Полагаю, у вас были веские причины поступить подобным образом, и все-таки вы нарушили морской закон. Само по себе это преступлением не является, да вы ведь имели в виду, насколько я понимаю, преступление иного рода.