Остров Русь (сборник), стр. 76

— Дяденька богатырь! — крикнул пробегающий мимо мальчик, грызущий свежий стебель сахарного тростника. — А вы коня сможете поднять?

— Смогу… — ответил Иван.

— А если я на коня сверху сяду — осилите? Или слабо? — продолжал хитрый малец. Улыбнулся Иван детскому лукавству да и махнул рукой:

— Садись!

Забрался пацан на коня, выхватил из-за пояса сабельку деревянную да и стал ею махать — точь-в-точь как Кубатай в походе. Иван поднатужился, взвалил Гнедка на плечи и продолжил путь ко дворцу. А там уже свадьба была в самом разгаре. Боян Воха на гишпанском инструменте играл и пел: «Какая свадьба без Бояна…» Илья с Алешей боролись понарошку, Никитич на Забаву смотрел ласково. И даже пес Владимир, как выпил жбан зелена вина, стал почти хорошим. Простой парень, свой в доску.

— Иван! — крикнул дураку Алеша. — Куда ты убежал? Пошли, пить будем, былины слушать, о любви говорить! Пошли!

— Сейчас, Алешенька, — сказал ласково Иван. — Мне уж полегчало.

А пацан, что на Гнедке сидел, сабелькой помахивал да и кричал тонким голоском:

— Ах ты нечисть басурманская! Не топчи землю Русскую! Не неволь красных девиц! Есть теперь богатырь, что даст вам отпор! Это я, Лумумба сын Иванович!.. Дяденька богатырь, а я смогу богатырем стать?

— Сможешь! — смахивая плечом слезу, сказал Иван. — Спасибо, малец. Понял я теперь: пока не перевелись на Руси сердца отважные да души простые, найдется для богатыря работа… Пусть Русь наша — остров маленький, пусть! Зато мы, русичи, душой богаты! Надо будет — еще врагов выдумаем, захотим — весь мир островом сделаем! Все нам по плечу, хоть и не все по сердцу.

Задумался малец, видать, над словами мудреными, и блеснула в его глазенках искра отваги богатырской. А Иван стоял посреди народа веселого, Гнедка на вытянутых руках держа, и снежок новогодний на голову его дурную падал, покрывая ее сединой преждевременной.

— Быть мне воеводою, — прошептал Иван. — Быть! А с тобой, Кубатай-хитрец, и с тобой, Марья-разлучница, мы еще встретимся!

На том мы наших друзей и оставим, читатель. Впереди им еще много дел предстоит, пусть хоть в праздник от наших глаз спрячутся. А Русь — она стояла, стоит и стоять будет!

Царь, царевич, король, королевич…

Предисловие,

в котором доктор Ватсон впервые видит Холмса растерянным

— Вижу, что вы получили мою телеграмму, — сказал Шерлок Холмс вместо приветствия. И лишь потом, радостно улыбаясь, пожал мне руку: — Как я рад видеть вас, Ватсон! Так любезно с вашей стороны пожертвовать вечером в галерее Тейт, прервать экскурсию с любимым племянником…

— Холмс, Холмс, помилосердствуйте, — взмолился я, усаживаясь в кресло перед камином. Огонь весело плясал, на столике поблескивали хрустальные бокалы, а по лестнице уже шаркали тапочки миссис Хадсон. В предвкушении горячего чая я умиротворенно вздохнул и спросил:

— Шерлок, я понимаю, как надоели вам мои вопросы, но откуда? Откуда вы все это узнали? Про телеграмму, про племянника, про вечер в галерее Тейт?

— Элементарно, Ватсон. — Шерлок Холмс развел руками, потом снял с камина персидскую туфлю с табаком и приступил к набивке трубки. — Все очень просто, если применять мой метод дедуктивного мышления. Итак…

Он глубоко затянулся душистым болгарским табаком, снисходительно посмотрел на меня и сказал:

— Вчера, как вы помните, я посылал вам телеграмму с приглашением посетить Бейкер-стрит сегодня вечером. Вы ответили мне, что, к сожалению, не можете воспользоваться приглашением, ибо ваш племянник, приехавший из Суссекса на пару дней, просил показать ему галерею Тейт. И вы уже обещали молодому человеку посвятить этому нынешний вечер…

— Значит… — растерянно сказал я. Холмс кивнул.

— Именно. Я знал, где вы и с кем. Поэтому я попросил посыльного отнести телеграмму в галерею. Раз вы там были, то вы были со своим племянником. Если все-таки пришли — значит, получили телеграмму. Элементарно, Ватсон!

— Действительно, элементарно, — был вынужден признаться я. Но Холмсу явно наскучил наш разговор. Он выхватил из-за пояса револьвер, пальнул в потолок и заорал:

— Хадсон, чаю!

— Спешу-спешу, — пролепетала бедная старушка, пересекая гостиную. В руках ее подрагивал поднос с двумя чашечками пахучей жидкости бледно-желтого цвета.

— Если можно, еще по чашечке, — любезно попросил Холмс, пряча револьвер. Миссис Хадсон кивнула, поставила поднос на столик и пустилась в обратный путь. Холмс поднес чашечку к губам, блаженно улыбнулся:

— Попробуйте, Ватсон. Такого вы еще не пили. Это турецкий чай, а турецкий чай есть традиция в Турции. ^{83}

Глядя на медленно рассеивающееся облачко порохового дыма, я вполголоса спросил:

— Холмс, Бога ради, что случилось с нашей дорогой миссис Хадсон? Она не ругает вас даже за стрельбу в вечернее время!

Холмс пренебрежительно махнул рукой:

— Мелочи, Ватсон. Вчера мы поспорили с ней, кто быстрее сложит пасьянс. Я выиграл и теперь могу делать что угодно целую неделю.

— Шерлок, вы выиграли у миссис Хадсон? — поразился я. — Но она — мастер по раскладыванию пасьянсов, а вы — совершеннейший дилетант.

— Позавчера был сильный дождь, — небрежно обронил Холмс.

— Ну и что? При чем здесь пасьянс?

— У миссис Хадсон застарелый ревматизм.

— Ну?

— Вы же доктор, Ватсон. Сложите два и два. Миссис Хадсон вчера еле шевелила руками из-за очередного обострения ревматизма! А признаться в этом ей мешало женское кокетство. О женщины, — вздохнул Шерлок. — Женщины… Кстати, именно с женщинами, точнее — с женщиной, связана моя просьба к вам — покинуть племянника и прийти на Бейкер-стрит.

Нахмурившись, я попытался проследить за причудливыми извивами мысли гениального детектива. Так ничего и не поняв, я небрежно спросил:

— Так, и зачем же я понадобился?

— Вам придется отбросить все личное, — понизив голос, сказал Холмс. — Отбросить все, кроме профессионализма, и выслушать меня до конца.

Я понял все в ту же секунду. О бедный Шерлок! Холостяцкая жизнь, частые визиты в лондонские притоны, необходимость притворяться то нетрезвым матросом, то частным адвокатом…

— Холмс, друг мой, — тихо сказал я. — Не пугайтесь. Многие мужчины проходят через это. Помню, в студенческие годы я сам… Впрочем, не важно. Медицина в наши дни сделала огромные успехи. С помощью раствора марганцовки, ляписа и горячей грелки я исцелю вас…

Холмс захохотал. Мне даже показалось, что мой бедный друг повредился в уме. Но уже через мгновение Шерлок успокоился и сказал:

— О нет, Ватсон! Я не подхватил триппер, вы ошиблись!

— Да?

— Да! Вы нужны мне как профессионал — помощник сыщика, а не как врач-профессионал.

Похвала от Шерлока была событием в нашей дружбе, и я невольно простил ему оскорбительный смех над медицинской наукой.

— Я слушаю вас, Холмс, — самым деловым тоном произнес я. Шерлок отхлебнул чая, поморщился, потом склонился ко мне и доверительным шепотом спросил:

— Вы помните сокровища Агры, Ватсон? Помните Знак Четырех?

— Как же мне не помнить? — изумился я. — Ведь в результате этого дела я обрел жену, очаровательную мисс Морстен.

— Как ее здоровье? — неожиданно спросил Холмс.

— Нормально…

Холмс кивнул с таким мрачным видом, словно его огорчила эта новость. Потом скорбно сказал:

— Ватсон, дорогой. Мы совершили ошибку в том деле, большую ошибку! Мы упустили настоящего преступника и стали причиной гибели невинного человека.

Ничто, ничто в этом мире не поразило бы меня столь сильно. Визит на Бейкер-стрит Ее Величества, женитьба Холмса, напившаяся рома миссис Хадсон, — о, я мог бы представить себе любое из этих событий. Но неудача в расследовании, казалось бы, столь блестяще завершенного дела…