Возвращение, стр. 32

КЕЛЬБЕДИЛЬ

Лишённое зари утро встретило Эрагона в парадном зале замка; услышав, как Ундин беседует с Ориком, он подошёл к ним, но они тут же умолкли, а Ундин спросил:

— Ну что, Губитель Шейдов, хорошо ли ты спал? — Да.

— Вот и отлично. А мы, — Ундин указал на Орика, — как раз обсуждали ваш скорый отъезд, хотя я очень надеялся, что вы сможете ещё немного погостить у нас. Но при теперешних обстоятельствах вам, похоже, будет лучше продолжить своё путешествие уже завтра, причём с утра пораньше, пока на улицах ещё малолюдно и риск всяких случайных встреч значительно меньше. Все, что нужно в дорогу, вам, разумеется, приготовят, а охрана, согласно приказу Хротгара, будет сопровождать вас до самого Кериса. Число сопровождающих вас воинов я решил увеличить до семи.

— А чем ты посоветуешь мне заняться пока? — спросил Эрагон.

— Я собирался показать тебе чудеса Тарнага, — сказал Ундин, — но сейчас было бы неразумно отправляться на прогулку по городу. Впрочем, Гримстборитх Ганнел приглашает тебя провести этот день в Кельбедиле. Если хочешь, можешь принять его приглашение. Там ты будешь в полной безопасности. — Ундин, похоже, забыл свои вчерашние слова о том, что представители клана Слезы Ангуин не посмеют причинить гостю столицы никакого вреда.

— Хорошо, я, пожалуй, так и поступлю. — Выходя из зала вместе с Ориком, Эрагон отвёл его в сторонку и спросил: — Скажи, насколько в действительности серьёзны угрозы этих гномов в шарфах? Мне надо знать правду. Часто ли у вас случаются междоусобицы?

— В прошлом кровавая вражда между кланами продолжалась порой на протяжении многих поколений, — отвечал с явной неохотой Орик. — Немало семей так и угасло, лишившись во время таких войн своих наследников. Со стороны Аз Свелдн рак Ангуин весьма неразумно вновь будить старую вражду. Со времён последней войны между кланами у нас все было относительно спокойно, однако… В общем, если они не откажутся от своей клятвы, тебе придётся их опасаться — может быть, год, а может, и сто лет. Они могут предать тебя. Мне очень жаль, что твоя дружба с Хротгаром вызвала такую вспышку гнева с их стороны. Но ты не одинок, Эрагон. С тобой всегда рядом Дургримст Ингеитум.

После этого разговора Эрагон поспешил к Сапфире, которой пришлось провести ночь во дворе, свернувшись клубком на каменных плитах.

«Ты не возражаешь, если я посещу Кельбедиль?» — спросил он её.

«Ступай, если так надо. Но непременно возьми с собой Заррок».

Эрагон последовал её совету, заодно сунув за пазуху и свиток Насуады — для пущей сохранности.

Когда он подошёл к воротам замка, сделанным из грубо обтёсанных брёвен, пятеро гномов отворили их и тут же обступили Эрагона плотным кольцом, внимательно осматривая прилегающие улицы. Охрана осталась при нем и тогда, когда он шёл к внешним воротам Тарнага.

По спине у Эрагона поползли мурашки. Город казался неестественно пустым; двери заперты, окна закрыты ставнями. Немногочисленные прохожие, попадавшиеся им навстречу, отворачивались или поспешно сворачивали в боковые проулки. «Да ведь они же боятся, что их увидят рядом со мной! — догадался Эрагон. — Боятся клана Аз Свелдн рак Ангуин!» Теперь ему хотелось одного: поскорее убраться с этих неприветливых улиц. Эрагон уже поднял было руку, собираясь постучаться в первую же дверь, но не успел: дверь скрипнула, отворилась, и какой-то гном в чёрном одеянии жестами пригласил его войти внутрь. Эрагон покрепче стиснул рукоять меча и вошёл, оставив охрану снаружи.

Первое, что его поразило, это удивительно яркие цвета всего, что оказалось за неприметной дверью. Ярко-зелёный газон раскинулся вокруг белоснежной, обнесённой колоннами громады Кельбедиля; дикий виноград плащом обвивал старинные стены, высоко поднимаясь над землёй по волосатым прочным канатам; на остроконечных резных листьях самоцветами поблёскивали капли росы. И надо всем этим, уступая по высоте лишь вершинам гор, парил прекрасный мраморный купол, украшенный тонкой золотой насечкой.

Воздух здесь был пропитан запахами цветов и благовоний, которые, смешиваясь, составляли такой неземной аромат, что Эрагону казалось, можно прожить, питаясь одним лишь этим дивным ароматом.

И наконец, в Кельбедиле стояла необычайная тишина. Её нарушал порой лишь стук башмаков служителей храма по мозаичным плиткам пола. Эрагон отчётливо расслышал шелест крыльев грача, пролетевшего у него над головой.

Гном снова приветливо кивнул и быстро пошёл по главной дорожке к храму, знаками предлагая Эрагону следовать за ним. Когда они вошли под своды Кельбедиля, Эрагон не сумел сдержать возгласа восхищения теми, кто строил и содержал этот прекрасный храм. Стены его были усыпаны самоцветами самой разнообразной огранки — во всех случаях, впрочем, безупречной. Стыки стен с полом и потолком украшала отделка из червонного золота. Жемчуг и серебро придавали убранству залов особый благородный оттенок. Полупрозрачные перегородки, вырезанные целиком из желтовато-зеленого жада, отделяли одно помещение от другого.

Никаких гобеленов или иных тканых украшений в храме не имелось. Гномы заменили их многочисленными статуями сказочных чудовищ и богов, сошедшихся порой в жестокой схватке.

Поднявшись по лестнице, провожатый Эрагона отворил небольшую дверцу, обитую медными листами, позеленевшими от времени и украшенными прихотливым орнаментом. Они оказались в пустой комнате с деревянным полом и стенами, сплошь увешанными оружием и воинскими доспехами; там же Эрагон заметил и такое же деревянное древко с двумя сабельными клинками на концах, каким сражалась Анжела во время битвы при Фартхен Дуре.

Здесь же был и Ганнел; он упражнялся в фехтовании, сражаясь одновременно с тремя молодыми гномами. Полы рубахи Ганнел завязал на поясе, обеспечивая себе большую свободу движений; лицо его казалось каким-то яростно-спокойным, брови насуплены. Длинное деревянное древко с двумя клинками так и мелькало в его руках, легко отражая атаки затупленных мечей, свистевших вокруг него, точно сердитые оводы.

Двое гномов принялись было теснить Ганнела, но он молнией метнулся мимо них, подсекая их и угрожая снести им головы. В итоге ему удалось повалить обоих на пол, а последнего своего противника разоружить серией блестящих ударов и выпадов. Эрагон невольно усмехнулся.

Заметив его, Ганнел тут же отпустил всех остальных, и Эрагон спросил:

— Неужели все в клане Кван так великолепно владеют клинком? По-моему, довольно странное умение для жрецов храма.

— Но ведь и мы обязаны уметь защитить себя, — возразил Ганнел. — По нашей земле бродит немало врагов.

Эрагон кивнул и снова спросил:

— А что это за оружие с двумя клинками? Я нигде не встречал ничего подобного. Такую штуку я видел лишь однажды — во время битвы при Фартхен Дуре. У одной колдуньи по имени…

Ганнел не дал ему закончить и даже зашипел от досады.

— Анжела! — Он недовольно покачал головой. — Она выиграла этот посох-меч у одного нашего жреца, играя с ним в загадки. Довольно-таки гнусный трюк, ибо лишь членам клана Кван разрешено пользоваться хутхвирами. Но она и Арья… — Он не договорил. Помолчав, он пожал плечами, подошёл к маленькому столику, где стоял кувшин с элем, и, наполнив две кружки, одну передал Эрагону. Только после этого он снова заговорил: — Я пригласил тебя сегодня по просьбе Хротгара. Раз уж ты принял его предложение и вступил в Дургримст Ингеитум, мне надлежит теперь познакомить тебя с нашими обычаями и верованиями.

Эрагон молча слушал его, маленькими глотками прихлёбывая эль. Луч света упал Ганнелу на лоб, и щеки его сразу как бы провалились, исчезнув в глубокой тени.

— Никогда прежде, — заметил Ганнел, — мы не посвящали в наши тайные верования никого из представителей иных народов, так что и ты не будешь иметь права говорить о том, что узнаешь, ни с людьми, ни с эльфами. Однако же без этих знаний тебе никогда не понять, что значит быть настоящим кнурла. Ты породнился с кланом Ингеитум, и наша плоть, кровь и честь теперь едины. Ты это понимаешь?