Эрагон, стр. 58
ОБ УРОКАХ ЧТЕНИЯ И О ЗАГОВОРАХ
Бром углём нацарапал на пергаменте какую-то руну и, показав её Эрагону, велел хорошенько запомнить.
Так Эрагон взялся за обучение грамоте. Учиться было трудно и непривычно, у него порой прямо-таки мозги скрипели от напряжения, но, в общем, занятия ему нравились, да и учитель у него был хороший, хотя, может быть, и несколько нетерпеливый. Эрагон быстро делал успехи.
Вскоре установился обычный распорядок дня. После завтрака Эрагон отправлялся в кабинет и старательно повторял буквы и правила их произнесения и написания. Оказалось, что, если закрыть глаза, буквы сами собой начинают складываться в слова, как бы танцуя у него в голове. Это занятие увлекало Эрагона чрезвычайно.
Перед обедом они с Бромом обычно упражнялись в фехтовании во дворе, а слуги и целая стайка соседских ребятишек с круглыми от любопытства глазами собирались, чтобы посмотреть на поединок. Если после обеда оставалось достаточно времени, Эрагон уходил к себе и, старательно задёрнув в комнате занавески, практиковался в магическом искусстве.
Единственное, что его беспокоило, это Сапфира. Он старался каждый вечер навещать её, но этого было явно недостаточно. В течение дня Сапфира обычно охотилась где-то далеко от Тирма — рядом с городом её бы сразу заметили и возникли бы ненужные слухи. Эрагон, как мог, старался облегчить её существование, но понимал, что единственный способ утолить её душевный и физический голод — это уход из города.
А в Тирм между тем каждый день приходили все более мрачные известия. Приезжие купцы рассказывали, каким ужасным налётам подверглись многие приморские селения, рассказывали и о том, как богатые и знатные люди по ночам внезапно исчезают из дома, а потом, часто уже на следующее утро, их изуродованные трупы обнаруживают где-нибудь неподалёку. Эрагон часто слышал, как Бром и Джоад вполголоса обсуждают эти новости, но при его приближении они всегда умолкали.
Дни пролетали быстро. Подошла к концу первая неделя их пребывания в Тирме. Знания Эрагона были, конечно, ещё очень малы, но он уже мог самостоятельно прочесть целую страницу. Читал он, правда, пока медленно, но знал, что скорость — дело наживное.
Бром всячески подбадривал его:
— Ничего, молодец! Ты справляешься куда лучше, чем я ожидал.
Однажды в полдень Бром позвал их с Джоадом в кабинет и сказал:
— Ну что ж, теперь ты, Эрагон, уже в состоянии помочь нам, так что пора приступать к делу.
— А что мы должны сделать? — с любопытством спросил Эрагон.
В ответ Бром так свирепо усмехнулся, что Джоад даже застонал:
— Господи, что ты задумал? Слишком уж хорошо я знаю эту твою улыбочку! Не сомневаюсь: теперь-то уж мы точно в беду попадём!
— Ты преувеличиваешь, Джоад, — снова усмехнулся Бром. — Хотя кое-какие неприятности я вполне допускаю. Итак, вот что мы должны сделать…
«Мы уходим из города сегодня вечером или завтра утром», — сообщил Эрагон Сапфире, уже ложась спать.
«Так неожиданно? А опасность вам не грозит?»
«Пока вроде бы нет. Но, возможно, нам придётся бежать из Тирма, и стражники будут преследовать нас по пятам. — Почувствовав тревогу Сапфиры, он попытался её успокоить: — Да ничего, все обойдётся! В крайнем случае, мы с Бромом можем воспользоваться магией. Да и мечом мы владеем неплохо».
Попрощавшись с Сапфирой, он лёг и уставился в потолок. Руки слегка дрожали от волнения, в горле стоял противный комок. Когда его все-таки одолел сон, он даже немного смутился и вдруг подумал: «До чего же не хочется уходить из Тирма! Здесь наша жизнь шла почти нормально… Господи, много бы я дал, чтобы иметь возможность не скитаться без конца с места на место. Остались бы здесь и жили как все — вот было бы здорово! — И вдруг понял: — Я уже никогда не смогу жить как все! Во всяком случае, пока Сапфира со мной».
Спал он некрепко, мимолётные видения посещали его — то страшные, то весёлые и смешные. А потом вдруг приснился сон, который он запомнил надолго.
Он ясно видел перед собой молодую женщину, плечи её согнулись под бременем горя и печали. Женщина была прикована цепью к кольцу, вбитому в стену холодной каменной темницы. Лучик лунного света, пробиваясь в забранное решёткой окно под самым потолком, освещал её лицо, и Эрагон заметил, как по её щеке катится крупная слеза, сверкая, точно бриллиант.
И тут Эрагон проснулся. И, случайно коснувшись рукой щеки, вдруг обнаружил, что и сам плачет, не замечая собственных слез. Но вскоре опять уснул, и подобные сны его больше не тревожили.
ВОРЫ В КРЕПОСТИ
Эрагон проснулся, когда все вокруг было залито золотистым светом заката. Красные и оранжевые лучи света вливались в комнату и полосами ложились на одеяло, приятно грея спину, так что не хотелось вставать. Он снова задремал, но тут солнце сползло с него, и стало холодно. Море и край неба над горизонтом были освещены прощальными лучами. Почти пора!
Он закинул за плечи лук, но меч Заррок с собой брать не стал: тяжёлый меч мог стать помехой, тем более что пользоваться им Эрагону совсем не хотелось. В крайнем случае, он воспользуется магией или же более привычной стрелой. Он надел поверх рубашки колет и тщательно его зашнуровал.
Едва дождавшись темноты, Эрагон вышел в коридор, поводя плечами, чтобы ловчее пристроить на спине лук и колчан со стрелами. В коридоре его уже ждал Бром, вооружённый мечом. В руке он держал свой неизменный посох.
Джоад в чёрном дублете и тесных чёрных штанах был уже на крыльце. С пояса у него свисали весьма элегантная шпага и кожаный кошель. Бром глянул на шпагу и заметил:
— Это больше подойдёт для того, чтобы на жаб да лягушек охотиться. А что, интересно, ты станешь делать, если на тебя нападёт стражник, вооружённый тяжёлым мечом или фламбергой?
— Спустись на землю, — в тон ему ответил Джоад. — Ни у кого из стражников фламберги нет. И между прочим, моя шпага, с которой только на лягушек охотиться, куда маневреннее любого тяжёлого меча.
— Ну, шея-то твоя, — пожал плечами Бром.
Они осторожно пробирались по улице, стараясь не попадаться на глаза никому, особенно стражникам. Когда они проходили мимо дома Анжелы, Эрагон заметил на крыше мелькнувшую тень, но не разглядел, кто это был. Ладонь знакомо покалывало, и он ещё раз оглянулся на крышу Анжелы, но там уже никого не было.
Бром вёл их вдоль городской стены. Когда они наконец добрались до крепости, небо стало совсем чёрным. Загадочно молчаливые стены цитадели нависали над ними. У Эрагона по спине пробежал холодок, когда он подумал, как было бы ужасно стать узником такой вот крепости. Джоад молча встал впереди и повёл их маленький отряд к воротам, постаравшись придать своему липу самое что ни на есть обычное выражение. Потом постучался и стал ждать.
В воротах открылась небольшая дверка, забранная решёткой, и оттуда высунулся недовольный стражник.
— Чего тебе? — проворчал он.
Эрагон чувствовал, что от стражника за версту несёт спиртным.
— Нам надо войти, — сказал ему Джоад. Стражник тупо смотрел на него:
— Зачем ещё?
— Да парнишка кое-что у меня в кабинете позабыл. А вещь ценная, надо бы забрать. — Эрагон тут же повесил голову, всем своим видом изображая раскаяние.
Стражник нахмурился, ему явно не терпелось вернуться к недопитой бутылке.
— Ладно, ступайте, — махнул он рукой. — Да не забудьте потом парня вашего выпороть, чтобы впредь неповадно было вещи свои как попало раскидывать и занятых людей понапрасну тревожить.
— Не беспокойся, выпорем непременно, — пообещал Джоад.
Стражник отодвинул засов и впустил их во двор крепости. Бром, проходя мимо стражника, сунул ему в руку несколько монет.
— Благодарствуй, — пробормотал тот и побрёл прочь.
Эрагон тут же снял с плеча лук и вложил в него стрелу — на всякий случай. Джоад уверенно вёл их по тёмным коридорам, то и дело прислушиваясь, чтобы не налететь на патруль. Дверь той комнаты, где хранились регистры, оказалась запертой, но Бром приложил к ней руку, что-то пробормотал, и дверь с лёгким щелчком отворилась. Сняв со стены горящий факел, Бром первым шагнул внутрь, Джоад и Эрагон последовали за ним, беззвучно прикрыв за собой дверь.