Тайна моего мужа, стр. 43
– Боже. Да у вас тут все есть. Какой чай вы предпочитаете?
– «Эрл грей», без молока и сахара. В самом деле, пожалуйста, позвольте мне! – Сесилия начала вставать.
– Сидите, сидите, – едва ли не командирским тоном успокоила ее Тесс, как будто они были знакомы целую вечность.
Если Сесилия вела себя нехарактерно, то и Тесс не отставала. Хозяйка дома села обратно.
– Полли нужны ее спортивные тапочки прямо сейчас? – Тесс пришла в голову новая мысль. – Наверное, мне стоит поспешить забросить их в школу?
– Я опять забыла про тапочки Полли! – Сесилия вздрогнула. – Совсем из головы вон!
Тесс улыбнулась тому, какой ужас отразился на лице Сесилии. Казалось, она забывает что-то впервые в жизни.
– Они не пойдут на стадион до десяти, – медленно припомнила Сесилия.
– В таком случае я выпью с вами чашку чая, – решила Тесс.
Она прихватила из выдающейся кладовой Сесилии запечатанную пачку дорогого с виду шоколадного печенья и сама пришла в восторг от собственной безрассудной смелости. О, вот она, жизнь на краю, полный порядок.
– Печенья?
Глава 24
Кружки Тесс взяла неправильные – Сесилия никогда не подавала их гостям. Вот Тесс подносит ко рту кружку с чаем и улыбается поверх ободка, не имея представления о жутком монологе, беззвучно длящемся в голове у Сесилии.
«Хочешь, расскажу, что я выяснила вчера ночью? Мой муж убил Джейни Кроули. Знаю-знаю! Ух ты, ну! Да, дочку Рейчел Кроули, верно, милой седой дамы с грустным взглядом, той самой, которая прошла мимо нас сегодня утром, посмотрела мне прямо в глаза и улыбнулась. Вот! Честно говоря, Тесс, я тут попала как кур в ощип, как сказала бы моя мать. В тот еще ощип».
Что бы сказала Тесс, если бы Сесилия и впрямь произнесла это вслух? Поначалу Сесилия решила было, что Тесс – одна из тех загадочных, уверенных в себе особ, которым не нужно заглушать тишину болтовней. Но теперь ей пришло в голову, что та, возможно, просто застенчива. Было что-то отважное в том, как она встречала взгляд Сесилии и сидела, выпрямив спину, словно ребенок, примерно ведущий себя в гостях.
Она оказала Сесилии по-настоящему большую услугу, когда подвезла ее домой после унизительного происшествия возле канавы. Интересно, отныне Сесилию всегда будет тошнить при встрече с Рейчел Кроули? Это может изрядно осложнить ей жизнь.
Тесс склонила голову набок, разглядывая книги о Берлинской стене.
– Мне всегда нравилось читать о попытках побега.
– Мне тоже, – согласилась Сесилия. – В смысле, об успешных. – Она открыла одну из книг посередине, на вклейке с фотографиями. – Видите эту семью? – Она указала на черно-белый групповой портрет молодой пары и их четырех маленьких, обтрепанного вида детей. – Этот человек угнал поезд. Его прозвали Гарри Пушечное Ядро. Он на полной скорости провел поезд сквозь заграждения. Проводник спрашивал его: «Ты рехнулся, приятель?» Им всем пришлось забраться под сиденья, чтобы их не застрелили. Можете себе представить? Не то, каково пришлось ему, а каково пришлось ей. Матери. Я все время об этом думаю. Четверо детей лежат на полу вагона, а над ними свистят пули. Она сочиняла сказку, чтобы их отвлечь. По ее словам, она никогда прежде не придумывала им сказок. На самом деле я тоже никогда не сочиняла сказок для своих детей. У меня не очень хорошо с воображением. Готова поспорить, вы придумываете сказки для своих детей, верно?
– Бывает, наверное. – Тесс прикусила ноготь на большом пальце.
«Я слишком много болтаю», – подумала Сесилия.
Затем она сообразила, что сказала «для своих детей», в то время как у Тесс был только один сын, и задумалась, не следует ли ей исправиться. А вдруг Тесс отчаянно хочет завести еще детей, но по какой-то причине не может?
– Думаю, это показывает, на что человек готов пойти ради свободы. – Тесс развернула книгу к себе и посмотрела на фотографию. – Мы просто принимаем ее как данность.
– Но мне кажется, на месте его жены я бы отказалась, – заметила Сесилия. Голос ее прозвучал слишком взволнованно, как будто ей и впрямь предстоял этот выбор. Усилием воли она взяла себя в руки. – Не думаю, что мне хватило бы смелости. Я бы сказала: «Оно того не стоит. Какая разница, даже если мы застряли за этой стеной – по крайней мере, мы живы. По крайней мере наши дети живы. Смерть – слишком высокая цена за свободу».
Какова цена свободы для Джона Пола? Душевное спокойствие Рейчел Кроули, которое она обрела бы, наконец-то узнав, чтo именно произошло с ее дочерью и почему и что виновный понес наказание? Сесилия до сих пор с гневом думала об учителе приготовительного класса, однажды доведшем Изабель до слез. Хотя сама Изабель этого даже не помнила. Так каково же приходится Рейчел? У Сесилии скрутило живот, пока она ставила чай на стол.
– Вы совсем побледнели, – заметила Тесс.
– Наверное, подхватила вирус.
«Мой муж заразил меня вирусом. По-настоящему мерзким вирусом. Ха!»
– Или что-то вроде. – К собственному ужасу, Сесилия рассмеялась вслух. – Что-то я подхватила, это уж точно.
Глава 25
Пока Тесс на машине Сесилии ехала к школе, чтобы оставить там спортивные тапочки для Полли, ей пришло в голову, что если у Полли сегодня физкультура, то и у Лиама тоже, раз они в одном классе. И у него, разумеется, не было с собой спортивной обуви. Никто не сказал Тесс, что у них сегодня физкультура. Или, возможно, кто-то и сказал, но она прослушала. Тесс заколебалась: не завернуть ли домой к матери, чтобы прихватить и кроссовки Лиама. Никто тебя не предупреждает, что материнство все состоит из необходимости ежеминутно принимать решения. Тесс всегда считала себя достаточно решительным человеком, пока у нее не появился Лиам.
Что ж, уже одиннадцатый час. Не стоит задерживаться с тапочками Полли. Этот вопрос, похоже, был крайне важен, а Тесс не хотелось подводить Сесилию: несчастной женщине и так плохо.
Сесилия просила занести обувь либо к Полли в класс, либо прямо к учителю физкультуры.
– Вы, скорее всего, увидите Коннора Уитби на стадионе, – предположила она. – Так, наверное, выйдет проще всего.
– Я знаю Коннора, – к собственному изумлению, сообщила Тесс. – На самом деле мы некоторое время с ним встречались. Много лет назад. Теперь это уже древняя история, конечно.
Она тут же съежилась, вспомнив слова «древняя история». Зачем она это сказала? Бессмысленно и занудно.
Сесилию это, похоже, несколько впечатлило.
– Ну, сейчас он самый завидный холостяк в нашей школе. Я не скажу Полли, что вы когда-то встречались, иначе ей захочется вас убить.
Но затем она издала очередной пугающе высокий смешок и сказала, что очень извиняется, но ей немедленно нужно пойти и прилечь.
Коннор, когда Тесс его нашла, аккуратно раскладывал баскетбольные мячи в середину каждого из цветных секторов огромного пестрого игрового парашюта, расстеленного на стадионе. На нем была белоснежная футболка и черные спортивные штаны, и выглядел он куда менее устрашающим, чем накануне на заправочной станции. Солнце высвечивало глубокие морщины вокруг его глаз.
– Привет еще раз, – улыбнулся он, когда она протянула ему тапочки. – Для Лиама, я так понимаю.
«В первый раз ты поцеловал меня на пляже», – подумала Тесс.
– Нет, это для Полли Фицпатрик. Сесилии нездоровится, и я предложила завезти их вместо нее. У Лиама вообще нет с собой спортивной формы. Ты же не оставишь его после уроков, правда?
Вот опять. Опять этот проблеск флирта. Почему она с ним кокетничает? Потому что вдруг вспомнила их первый поцелуй? Потому что этот человек никогда не нравился Фелисити? Потому что ее брак развалился и ей потребовалось срочно доказать себе, что она по-прежнему привлекательна? Потому что она злится? Потому что ей грустно? Потому что… а почему бы и нет, черт возьми!
– Я не буду к нему слишком строг.
Коннор аккуратно поставил тапочки Полли в стороне от парашюта.