Спасите котика! И другие секреты сценарного мастерства, стр. 32

Здесь мы с вами можем сказать вместе: «Мое терпение не безгранично!»

Та же самая проблема присутствует и в фильме «А вот и Полли». Сценарист также заходит издалека, прежде чем не склонный к авантюрам разведенный персонаж Бена Стиллера влюбляется в сумасбродную героиню Дженнифер Энистон. Все начинается со свадьбы персонажа Бена и его первой супруги, далее следует их медовый месяц, и вот наш герой застает свою жену в постели с инструктором по дайвингу. Конечно, это забавно. И мы со многим готовы мириться, раз в фильме снимается Бен. Нам очень нравится мистер Стиллер! И тем не менее сценарист — он же директор картины, забавный и талантливый Джон Хамбург — испытывает наше терпение, предлагая нам множество деталей, прежде чем добраться до сути, ради которой мы пришли посмотреть фильм: персонажи Бена и Дженнифер встречаются.

В обеих картинах, «Особое мнение» и «А вот и Полли», «укладка трубы» (необходимая для объяснения сути истории) испытывает терпение зрителей. И, думаю, это отнюдь не увеличит их желание пойти в кино в следующий раз. Когда для объяснения сюжета требуется такая долгая прелюдия, страдает динамика основного сюжета.

Честно говоря, к этому правилу кинодраматургии я отношусь с особой ответственностью, и зачастую мне приходилось просто отказываться от каких-то замыслов, если я понимал, что придется очень долго объяснять, чтобы добраться до сути.

В фильме «Мне хватит миллиона» эта «труба» предыстории несколько длиннее, чем мне самому того хотелось бы. Нам пришлось разложить все по полочкам, прежде чем мы добрались до того момента, когда наш главный герой, Престон, переступает порог банка с «открытым чеком» на миллион долларов. Слишком пространные объяснения. Слишком длинная «труба». Конечно, это не смертельно, но тем не менее. Первый акт получился вполовину длиннее, чем мне бы хотелось. Мы испытываем терпение зрителей. Я практически слышу, как они ворчат: «Ну, давайте уже ближе к делу!» Сценарист всегда должен понимать, до какого момента он может удерживать внимание аудитории.

Смысл в том, что если ваша предыстория и установочные сцены растягиваются больше, чем на 25 страниц, у вас проблема. Сценаристы называют это «укладкой трубы». Зритель называет это «верните мои деньги!».

«Черный ветеринар, или Слишком много марципана»

Правило, условно названное «Черный ветеринар», я считаю ответвлением уже известного вам правила «Абракадабра в квадрате». Оно применимо, когда речь заходит о творческих концепциях.

Случается, что мы просто влюбляемся в отдельные элементы общей идеи фильма и держимся за них мертвой хваткой. Мы становимся Ленни из фильма «О мышах и людях» [66] и готовы затискать милого грызуна до смерти. Если вы понимаете, что именно это с вами и происходит, вы должны остановиться. Отказаться от столь любимой концепции вам поможет правило «Черный ветеринар».

Кто такой «Черный ветеринар»?

Позвольте мне рассказать, откуда появилось это выражение. В 70-е годы прошлого века Альберт Брукс, который на тот момент был комиком, а теперь стал еще и актером/сценаристом/кинорежиссером, снял несколько кинофильмов — пародий на популярное шоу «Субботним вечером в прямом эфире» [67]. В один из своих лучших фильмов, который утер нос NBC и показал всю глупость сетевых программ, Брукс вставил забавные рекламные ролики, анонсирующие несколько телевизионных шоу, которые NBC якобы покажет следующей осенью.

Одно из таких шоу называлось «Черный ветеринар» [68]. В обычной елейной манере NBC главным героем шоу был актер-афроамериканец, игравший недобросовестного ветеринара. При этом он также имел армейское прошлое. Кульминация наступала, когда голос за кадром объявлял название шоу и его рекламный слоган: “Black Vet: He’s a veteran and a veterinarian!” («Он — ветеран и ветеринар!») Забавно! И настолько до боли похоже на реальные телевизионные шоу, в которых отчаянно стараются засунуть 10 фунтов грязи в пакет на пять фунтов, что мне эта пародия кажется просто блестящей. Лично мне она врезалась в память навсегда. «Черный ветеринар/ветеран» — это шутка, но вы будете удивлены, как часто нас, творческих личностей, можно поймать на том, что мы громоздим одну нашу великую концепцию на другую, будучи не в силах остановиться. Это как съесть слишком много марципана. Когда речь идет об идеях, лучше руководствоваться принципом умеренности. Больше — не всегда лучше.

В моей практике тоже имеется пример, подпадающий под это правило. Тогда я впервые работал в соавторстве с моим коллегой по перу, остроумным и предприимчивым Ховардом Бурконсом. Мы были молодыми, полными энтузиазма сценаристами со множеством замечательных идей, — к сожалению, так же много у нас имелось и неудачных замыслов. Нам рано удалось добиться успеха, и за время нашей совместной работы нас даже приняли в Гильдию сценаристов США, что для нас обоих оказалось большим шагом вперед. Поскольку мы оба вращались в телевизионных кругах, у нас возникла идея одного телесериала. Как мне казалось, довольно удачная. История о приключениях частного детектива, попавшего в черный список, которая разворачивалась в 1950-е годы. Мы хотели назвать наш телесериал «Левак» [69]. Улавливаете суть? Название отражало политические взгляды нашего героя и звучало сурово и в духе эпохи. Все замечательно. Но мы погубили идею, когда Ховард настоял на том, чтобы сделать нашего героя левшой. А возможно, продолжил Ховард, его надо сделать еще и бывшим боксером! Итак, наш основной персонаж — это коммунист, который к тому же в прошлом — боксер и плюс ко всему — левша? я был в сомнениях. А вот Ховарду эта идея казалась великолепной. Я считал, что нужно выбрать что-то одно. Ховард же утверждал, что из идеи надо выжать все по максимуму. В сухом остатке: обычно я доверял интуиции Ховарда в подобных вопросах, он всегда великолепно справлялся с любыми концепциями и был гораздо более опытным маркетологом, чем я, — но с этим я согласиться просто не мог.

Типичный пример случая, когда «слишком много марципана». У нас получился «Черный ветеринар».

Наша беда была в том, что мы стали заложниками хорошей идеи. Попасть в эту ловушку довольно легко. Вам нравится какая-то идея? Отлично, значит, она понравится вам больше, если я усилю ее, добавлю еще несколько ложек с верхом? Что же я слышу в ответ: «Пожалуй, не стоит». До сих пор каждый раз, когда мы беседуем с Ховардом, он продолжает настаивать, что он был прав в отношении «Левака». А я? я делаю вид, что не слышу. И тем не менее это одно из основных правил кинодраматургии и творческого подхода: простота — залог успеха. Одна концепция за раз. Невозможно переварить слишком большой объем информации или нагромоздить всего, чтобы улучшить идею. Если вы так поступаете, вы только больше запутываетесь. Если вы так поступаете… остановитесь.

«Осторожно, ледник!»

Чаще всего плохие парни появляются в картине издалека и начинают неспешно приближаться к главному герою. Иногда это происходит очень медленно, и западня захлопывается так неторопливо, что вам хочется закричать, обращаясь к экрану: «Осторожно, ледник!» По крайней мере, мне иногда точно хочется.

«Опасность» подбирается к вашему герою со скоростью пары сантиметров в год. И это делает вашу картину, которая задумывалась как фильм ужаса, совсем не страшной. Если вы думаете, будто от подобного застрахованы мэтры киноиндустрии, вы ошибаетесь. Замедленная опасность то и дело встречается и в хороших картинах.

Возьмите хотя бы фильм «Пик Данте» с Пирсом Броснаном в главной роли, один из двух фильмов-катастроф об извержении вулкана, вышедший на экран в 1997 году. Создатели, вероятно, хотели сорвать куш на волне событий вокруг вулкана Сент-Хеленс [70]. Суть фильма сводится примерно к следующему: видите этот вулкан? Его извержение может начаться в любую минуту! Вот, собственно, и все. Вулкан вот-вот проснется, но никто не верит смазливому ученому (Пирсу Броснану), а мы сидим и ждем, когда он окажется прав (мы-то видели трейлер). Что ж, пытаясь скоротать ожидание, мы, по крайней мере, можем посмотреть на Пирса Броснана и подумать: «Да-а-а, Шон Коннери был лучше» [71].