Харри Проглоттер и Волшебная Шаурматрица, стр. 7

– Вольтаморд знает что творится! – в сердцах ругнулся Бабаянус и оставил попытки дозвониться до Харри.

Мастдай Глюкообильный также ничего не смог сделать со своими средствами связи. Налицо были все признаки Глобальной Перегрузки.

– Так-так-так, – застучал пальцами по подбородку ректор. – Затевается странное...

Он надолго задумался, затем очнулся и крикнул:

– Мисс Маннис Пфенингз! Вызовите учителя Лохкарта, пожалуйста! – Мастдай еще поразмыслил и добавил: – Пусть зайдет часиков в пять. А сейчас мне надо в Министерство Подбрасывания Иногда Денег Образованию и Раздачи Прочей Милостыни...

VIII

Гадкая мерзостная пакость, молниеносно пробежав по скользкому полу, прыгнула на лицо оцепеневшего от страха Харри Проглоттера. Сейчас она была похожа на небольшого осьминога, вцепившегося в голову мальчика. Харри пытался избавиться от жуткого душителя, но хватка была стальной, а руки юного мага слабыми... Дышать!..

Великий ужас обуял Проглоттера, и он проснулся. Ощупав мокрое от испарины лицо дрожащими руками, он убедился, что ничего не произошло... Мальчик успокоился и вновь сомкнул веки.

Теперь Харри видел себя как бы со стороны. Он лежал без сознания на кушетке, с прилипшей к лицу мерзкой пакостью, а какие-то люди обсуждали, можно ли ее снять.

Вдруг это видение прервалось, и началась совсем уж непонятная галиматья: незнакомые почти нагие девы убеждали Харри помазаться снадобьем от пота; суровые, но справедливые мужчины пили эль разных марок одна лучше другой; прыщавые подростки хрустели шоколадками, а таинственное и строгое МНС РФ заклинало нечисть выйти из тени.

К счастью, этот непостижимый шабаш скоро закончился, и мальчик ощутил себя в сознании. Гадкий осьминог отвалился, Харри подташнивало и тянуло на солененькое.

«У меня будет маленький?!» – подумал Проглоттер, ощущая странное движение в животе.

Затем Харрину утробу пронзила адская боль, и он увидел, как кожа на его брюхе натягивается и рвется. Оттуда высунулась склизкая головка с острыми зубками и злыми глазками. За головкой тянулось длинненькое чешуйчатое извивающееся тельце.

– А-а-а-а!!! Это не мой! Это чей-то чужой!!!.. – завопил Харри Проглоттер.

Тем временем твареныш полностью вылез и юркнул в вентиляционное отверстие.

– Чужой!.. – всхлипнул ему вслед мальчик.

– Где чужой? – грозно вопросила Молли Козазель.

Харри открыл глаза. Над ним стояла в боевой пружинистой стойке сонная Молли с двумя кинжалами в руках.

– Нигде, – пропищал Проглоттер, стискивая руками целехонький округлый живот. – Это просто сон.

В предрассветной мгле было видно, как девочка разочарованно прячет клинки.

– Задолбал, толстый, – пробурчал Барахлоу. – Вечно тебе кошмары снятся, трус несчастный.

Джеймс перевернулся на другой бок.

Однако сон был испорчен. Ребята, зевая, свернули свой высотный лагерь. Молли и Джеймс неторопливо позавтракали.

Начало трапезы выдалось забавным.

– Ну, Проглоттер, ты и заспанец, – привычно издевался Барахлоу, извлекая из рюкзака еду. – Боишься всяких глюков, а между прочим, вполне вероятно, что всё вокруг не более чем еще один сон. Большой и толстый. Не как ты, конечно. Шучу. Короче, как бы иллюзия кругом натуральная, а не реальность... Понимаешь, ложки нет.

– Эй, это из другой сказки! – укоризненно покачала головой Молли.

Джеймс хмыкнул:

– Не умничай. Я говорю, ложки нет. Жрать нечем, понимаешь?

Он высунулся из шалаша, озираясь в поисках не понятно чего.

– Ага, вот они! Тащат мое фамильное серебро! – завопил Барахлоу.

По земле, запинаясь о старые желуди и кряхтя под весом Джеймсовой ложки, шли гномы. Барахлоу направил на них волшебную палочку:

– Облажамус!

Маленькие воришки тут же бросили добычу и забегали в панике.

– Ох, и лажанулись же мы! – кричали зачарованные бородатые человечки, совершенно не отдающие себе отчета в том, в чем, собственно, состоит лажа.

– Разве я не изверг? – потешался Барахлоу, ловя подлетевшую к нему ложку.

Все немного помолчали, слушая утренних птиц и слабые гномьи вопли: «Ах мы лохи позорные!»

Харри подумал, что два дня прошли неплохо, могло быть и хуже. Оставалось долгих пять дней, а ребята проделали, судя по карте, половину пути до обиталища Чмошища.

– Ты, Проглоттер, не злись, зря я так напрягся, – примирительно прочавкал Барахлоу. – Мне и самому изредка глючится... всякое...

Джеймс поежился.

– Например? – тоскливо спросил вынужденный голодать Харри.

– Эх... Ну, в прошлом году сон приснился, будто стал я маленьким-маленьким и отросли у меня на ногах отвратительные волосы. Вот... Дали мне люди кольцо золотое и послали к Сауронскому Моргалу. Здоровенное, красное, как у алкоголика. Таращится, на вилку немереную насаженное... Как надену кольцо – сразу вижу Моргало-то. А оно зовет меня, притягивает, как пылесосом. Нашептывает: «Высоко сижу, далеко гляжу...» Жуть! Там один с посохом объяснил, мол, если кольцо не уничтожить, то миру нагрянет неотвратимый капец... Я пошел, конечно. Я же за мир. Разные гады лезли, убить хотели, кольцо отнять. Натерпелся всего, настрадался...

И Джеймс вернулся к еде.

– А чем всё кончилось? – не выдержал Проглоттер.

– Не досмотрел. Будильник зазвенел. Но знаешь, что больше всего меня испугало?

– Что?

– Что у меня волосы на ногах вырастут. С тех пор каждый вечер проверяю и выщипываю на всякий случай.

Молли тихо хмыкнула в банку с вечной тушенкой.

– Не смейся, – надулся Барахлоу. – Небось сама-то тоже...

– Есть малежко, – согласилась Козазель. – Снится постоянно, что я Анна Каренина.

– Кто это? – хором откликнулись пацаны.

– А шут ее знает, но чрезвычайно грустной судьбы девка по-любому... Запуталась по жизни, заметалась, а потом на вокзал пошла и... Вот, я даже стишок написала.

Молли залезла в рюкзачок, достала ежедневник и зачитала с выражением:

Анна Каренина шла по вокзалу,

был гололед, а она-то не знала...

Что было дальше – вывод простой.

Как ошибался писатель Толстой!

– Под поезд, стало быть, попала, – догадался Джеймс. – Страшный сон, однако. Врагу не пожелаешь. Да, Проглоттер?

Харри не ответил. Он глубоко задумался, гадая, к чему все его видения: «Ясное дело, проглоченное зло дает о себе знать. А вещие ли эти сны?..»

Проглоттер не знал.

Спустившись с дерева, путники отправились дальше. Не успели они пройти и ста шагов, как в музыку щебета ворвался отдаленный клич:

– Эге-ге-ге-гей, Екарный Бабай!

– Бай!.. Бай!.. Бай!.. – разнеслось по округе.

– Что за дурацкий вопль? – удивился Харри.

– Тапир Недоученный, это же девиз Человекообразных Нелюдей! – в страхе вскричал Барахлоу.

– Бежим, – привычно приказала Молли.

Они неслись, как знаменитые летательные метлы «Пускаемые ветра-2003». Они шпарили, словно кипяток из гейзера. Они... Они... В общем, бежали они, вот.

Но, к несчастью, Человекообразные Нелюди скакали на Нелошадиных Конях. Вскоре они нагнали детей, и тем пришлось держать круговую оборону.

Маленькие беззащитные мальчики и девочка против семерых здоровенных самцов Нелюдя Человекообразного...

Самый свирепый преследователь, очевидно вожак, издал очередное гортанное «эге-гей!», и всадники выхватили наводящие ужас Несабельные Мечи.

– Кажись, нам пришла полная авада кедавра, – не постеснялся в выражениях Барахлоу .

– Ы-ы-ы-ы, – неопределенно ответил Харри Проглоттер.

Отчего-то всем очень захотелось жить.