Валентинка, стр. 26

Та скривилась и брезгливо взяла их двумя пальцами.

– Фу! – говорит. – Какая гадость!

– Хочешь, мы их обратно выкинем, – говорит Лешка.

– Чего ты морщишься? – добавил я. – У тебя Марьяшка все равно еще грязнее.

А Марьяшка, пока все это время на солнышке была, обсохла, грязь на ней потемнела, и девочка стала похожа на чертенка. Черная пречерная. Соня на нее посмотрела и от досады даже по попке ее шлепнула.

– Горе ты мое луковое! Ладно, пойдем домой.

– На вучки! – завопила тогда Марьяшка. И это были ее первые слова, которые мы услышали. До этого она только лепетала что-то непонятное. – На вучки!

– Что это она такое говорит? – спрашивает тогда Лешка.

– Это она на ручки просится, – объяснила Соня, слегка отталкивая от себя замарашку.

– На вучки! На вучки! – опять радостно завопила Марьяша и стала тянуться к Соне.

– Ну, как я тебя такую грязную на ручки возьму? Иди ножками!

Так они и пошли домой. Соня, старавшаяся удержать Марьяшку, чтобы та к ней не прикоснулась, и Марьяшка голая, плачущая и похожая на трубочиста.

– Во дела! – сказали мы с Лешкой друг другу.

– Что же, получается? – вдруг говорит Лешка. – Мы ведь Марьяшку спасли. Без нас она наверняка бы утонула на глубине, пока эта глупая Соня по берегу бегала бы, да свои джинсы жалела.

– Выходит, что так, – согласился я.

– Значит мы герои!

– Герои, – согласился я. – За такие дела медали дают. За спасение утопающих.

– Нам не дадут, – вздохнул Лешка.

– Это почему же? – удивился я.

– Потому что нормальные люди спасают утопающих в реках, озерах и морях. В крайнем случае, в прудах. Но никак не в лужах. Кому теперь докажешь, что мы герои?

– Вот что герой, – сказал я брату. – Давай быстрее домой сходим, помоемся и переоденемся. А то не дай бог, нас кто-нибудь увидит в таком виде, разговоров потом будет на весь год. Мы ведь не Марьяшка, чтобы такими чертями разгуливать.

Побежали мы домой. К счастью никого из ребят по дороге не встретили. Дома помылись, только переоделись во все сухое и чистое, как с улицы крик:

– Димон! Леха!

Мы выскочили на балкон. Внизу на велосипеде сидел Ванька, нетерпеливый, как наездник перед скачками. Увидел нас и закричал:

– Пацаны выходи с великом! У нас гонки!

Гонки на великах! Что может быть интереснее? И мы сиганули во двор. Затем к нам присоединились Антон и Катя, и мы стали гонять наперегонки вокруг дома. Сначала устроили гонки Дакар-Париж, затем стали играть в догонялки. Прямо на великах. Это еще интереснее, чем просто бегать. А потом, когда Лешка удирал от Кати, и та его почти догнала, он вырулил прямо к заколдованной луже, туда, где крутой берег, въехал прямо на откос и по нему прогнал на другой берег, лихо и с шумом развернулся. Катя за ним не последовала, а затормозила перед самой лужей.

– Здорово я? – закричал Лешка. – Прямо по отвесной стене, как гонщик! И не упал! Я каскадер! А вам слабо?

– Фигушки! – Меня тоже охватил азарт.

Разогнался, как следует, и проехал той же дорогой, что и Лешка. Пришлось очень сильно крутить педали, чтобы не свалиться. Затем то же самое сделали Антон и Ванька. А Катя сказала:

– Что я сумасшедшая что ли?

– Струсила! Струсила! – закричали мы хором и зазвенели звонками.

– Глупые мальчишки! – закричала тогда Катя. – Посмотрите назад! Там машина едет.

Мы оглянулись и увидели, что прямо на нас едет КамАЗ.

– Назад! – скомандовал Антон.

Почему-то он решил вернуться той же дорогой и поэтому обратно тоже покатил по откосу. Дурной пример, говорят, заразителен, и мы последовали за ним. Только в этот раз не разогнались, как полагается, а в этом деле разгонка имеет важное значение. Без разгона теряется сила притяжения. Первым эту силу потерял Антон. Его велосипед забуксовал и замер на месте. За ним ехал Ванька, за Ванькой Лешка, и последним я. И все четверо мы замерли на отвесе, а затем попадали прямо в лужу вместе с великами. Самое обидное, что ничего, чтобы спасти положение, сделать было нельзя. Еще обиднее нам стало, когда мы увидели, как КамАЗ лениво свернул в сторону. До нас он даже не доехал. Так что мы зря удирали. Это все Катька! Сбила нас с толку.

Так в третий раз за этот день мы с Лехой оказались в луже. Вот не везет! А Катя стояла на берегу, сухая и чистая и хохотала так, что даже на велик не смогла сесть и шла пешком. Мы тоже шли пешком, ведя за рули велосипеды, мокрые и несчастные.

Но самое ужасное было дома. Сначала нас мама отругала за то, что мы мокрые и грязные. Затем оказалось, что в доме уже не осталось сухой и чистой одежды. Мы всю вымочили и вымазали в луже. Так что мама нас больше гулять не пустила.

Я же говорил, что эта лужа заколдованная.

Как мы делали коржики 

Однажды морозным зимним вечером мама пришла с работы и принесла домой большую цветную картонную коробку. Мы с Лешкой сразу же обступили ее с двух сторон и стали осматривать.

– Ух, ты! Смотри, Димка, да это же настоящая микроволновка! – восхищенно воскликнул Лешка, приподнимая коробку с пола.

– Точно! Мам, а ты ее купила? – спросил я.

– Нет, – засмеялась мама, а потом ехидно прибавила: – Я ее украла.

Мы тоже засмеялись. Ну, разве не смешно? Может ли наша мама что-нибудь украсть? Конечно, нет.

– Это я специально для вас купила, – сказала мама, когда сняла шубу и сапоги и вошла в комнату, – чтобы вы себе еду разогревали и не сидели голодными. Это отличная микроволновая печь. Импортная.

– Здорово! – восхитились мы и потащили нашу новую микроволновую печь на кухню. Там мы ее распаковали, вытащили из коробки и поставили на видное место. Она была новенькая, беленькая с красивыми красными наклейками. – Мам, а можно мы ее включим?

– Нет, первой включу ее я. Только сначала инструкцию почитаю.

Мама достала из коробки инструкцию и стала ее изучать. Она долго читала. Мы просто чуть не лопнули от нетерпения.

– Для начала сделаем тосты с сыром, – наконец сказала мама и включила прибор в сеть. – Леша, достань белый хлеб и сыр, а ты Дима их порежь.

Долго нас упрашивать не пришлось, мы быстро выполнили то, что велела мама, после чего она разложила бутерброды на большую тарелку и поставила в печь, затем закрыла дверцу и повернула ручку. Внутри печки зажглась лампочка, что-то там загудело, и наши бутерброды стали не спеша как будто в вальсе крутиться, а через некоторое время сыр на них начал плавиться. Мы наблюдали за происходящим, словно это был захватывающий фильм по телевизору. Интересно смотреть, как сыр сначала заблестел, потом стал растекаться по хлебу и стекать на тарелку, словно вулканическая лава.

– Главное, – рассказывала нам в это время мама, – на тарелке или другой посуде не должно быть золотой каемочки или рисунка.

– Почему? – спросил я.

– Не знаю, – ответила мама, – но мне так в магазине сказали, когда я микроволновку покупала.

Раз в магазине сказали, тогда понятно. Нельзя, так нельзя.

– Дзинь! – звякнула печка и перестала шуметь, и лампочка в ней погасла.

– Готово, – объявила мама.

– Так быстро? – удивились мы.

– Да, так вот она работает. Всего две минуты, и блюдо готово. Разве не здорово?

– Конечно, здорово! – закричал я.

– Круто! Класс! Супер! – подхватил Лешка.

– А теперь достаем наши тосты и раскладываем их по тарелкам. Разливайте в чашки чай. Сейчас будет пир горой.

– Ура! – закричали мы – Пир горой! Сырные тосты с чаем! Красота.

И мы стали есть наши сырные тосты. Это было просто здорово. Такие они оказались вкусные!

– Ничего в жизни вкуснее не ел! – объявил Лешка с набитым ртом. – Мама, а мы еще сделаем?

– Я тоже еще хочу! – присоединился я к брату.

– Нет, теперь давайте сделаем то же самое, но не с сыром, а с колбасой! – предложила мама.

– А вкусно будет? – спросил Лешка.

– Еще как! – пообещала мама.

И она оказалась права. Тосты с колбасой оказались еще вкусней, чем с сыром. Мы все так объелись, что даже дышать стало трудно.