Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП), стр. 640

- Я не вернусь в школу, даже если она откроется снова, - ответил Гарри.

Рон вытаращил глаза, а Гермиона лишь печально сказала:

- Я ждала от тебя этих слов. Но что ты собираешься делать?

- Загляну еще разок к Дурслям, так хотел Дамблдор, - ответил Гарри. - Но не надолго, после этого я покину их навсегда.

- И куда ты отправишься, если не в школу?

- Думаю вернуться в Годрикову Впадину, - негромко сказал Гарри. Мысль эта сидела у него в голове еще с той ночи, когда погиб Дамблдор. - Для меня все началось именно там. И мне все время кажется, что я должен в ней побывать. Да и могилы родителей навестить хочется.

- А потом? - спросил Рон.

- Потом займусь поисками оставшихся крестражей, - ответил Гарри, глядя на белую гробницу Дамблдора, отражавшуюся в воде по другую сторону озера. - Он хотел этого от меня, потому и рассказал мне о них все. Если Дамблдор был прав - а я в этом не сомневаюсь, - где-то еще спрятаны четыре крестража. Мне нужно найти их и уничтожить, а после взяться за седьмой обломок души Волан-де-Морта, за тот, что сидит в его теле, потому что именно я должен его убить. И если по пути мне подвернется Северус Снегг, - прибавил он, - тем лучше для меня и хуже для него.

Наступило долгое молчание. Толпа уже почти рассеялась, последние из скорбящих, уходя, по широкой дуге огибали монументального Грохха, по-прежнему обнимавшего Хагрида, горестные стенания которого разносились эхом над озерной водой.

- Мы будем с тобой, Гарри, - сказал Рон. - Что?

- В доме твоих дяди с тетей, - сказал Рон. - И потом, куда бы ты ни отправился.

- Нет… - быстро возразил Гарри. На это он никак не рассчитывал, он хотел внушить друзьям, что собирается идти своим опаснейшим путем в одиночку.

- Ты говорил нам когда-то, - тихо промолвила Гермиона, - что у нас есть время отступиться, если мы того захотим. Мы этим временем не воспользовались, верно?

- Мы с тобой, что бы ни случилось, - сказал Рон. - Но только, дружок, прежде чем отправляться куда-то еще, даже в Годрикову Впадину, тебе придется заглянуть к маме с папой.

- Зачем?

- Ты про свадьбу Билла и Флер, случаем, не забыл?

Гарри ошеломленно уставился на него - то, что на свете еще существуют такие нормальные вещи, как свадьба, казалось ему и невероятным, и чудесным.

- Да, уж ее-то мы пропустить не вправе, - сказал он.

Его ладонь машинально сомкнулась на ложном крестраже, но несмотря на все, несмотря на темный, извилистый путь, ожидавший его впереди, несмотря на последнюю встречу с Волан-де-Мортом, которая, знал Гарри, состоится наверняка - через месяц, год или десять лет, - при мысли о том, что ему еще предстоит провести с Роном и Гермионой последний счастливый и мирный день, на сердце у него полегчало.

Книга 7 - Гарри Поттер и Дары смерти

Глава 1. Возвышение тёмного лорда

Эти двое, появившись словно бы ниоткуда, пару секунд простояли в нескольких шагах друг против друга на узкой, освещенной луной тропе. Стояли не шевелясь, наставив один в грудь другого волшебные палочки, а затем, когда каждый понял, кто перед ним, убрали палочки под мантии и торопливо двинулись в одном направлении.

- Есть новости? - спросил тот, что был выше ростом.

- Самые лучшие, - ответил Северус Снегг.

Вдоль тропы шли слева низкие кусты дикой ежевики, а справа - высокая ухоженная живая изгородь. Длинные мантии мужчин колыхались, заплетаясь вокруг лодыжек.

- Я уж боялся, что опоздаю, - сказал Яксли, грубое лицо которого то освещалось светом луны, пробивавшимся между нависшими над тропой ветвями, то снова погружалось во тьму. - Дорога оказалась труднее, чем я ожидал. Впрочем, надеюсь, он будет доволен. Вы и вправду думаете, что прием нас ожидает хороший?

Снегг кивнул, однако в подробности вдаваться не стал. Они повернули направо, на широкую подъездную дорожку, в которую уперлась тропа. Живая изгородь, повернувшая вместе с ними, вскоре оборвалась у высоких кованых ворот, преградивших двум мужчинам путь.

Однако они не замедлили шага: оба молча подняли в подобии приветствия левые руки и прошли сквозь темный, словно обратившийся перед ними в дымку тумана металл.

Теперь звуки их шагов заглушались тянувшимися по обеим сторонам дорожки густыми тисами. Справа послышалось какоето шуршание. Яксли снова извлек изпод мантии палочку, повел ею над головой своего спутника, но источником шума оказался всего лишь белый павлин, величаво вышагивавший по тисовой изгороди.

- А он всегда умел недурно устраиваться, наш Люциус. Павлины… - фыркнул Яксли, пряча под мантию палочку.

В конце прямой дорожки вырос из темноты большой, красивый загородный дом с мерцавшим в ромбовидных окнах первого этажа светом. Где-то в темном парке журчал за тисовой изгородью фонтан. Гравий похрустывал под ногами Снегга и Яксли, торопливо шагавших к парадным дверям, которые при их приближении распахнулись будто сами собой.

Почти весь каменный пол просторного, тускло освещенного и прекрасно убранного вестибюля покрывал толстый ковер. Снегг и Яксли пересекли его, провожаемые взглядами бледных людей, изображенных на висевших по стенам портретах. Двое мужчин на миг остановились, змявшись, у тяжелой деревянной двери, ведущей в следующую комнату, затем Снегг повернул бронзовую ручку.

Гостиную заполняли безмолвные люди, сидевшие вокруг длинного, пышно изукрашенного стола. Вся прочая мебель была бесцеремонно сдвинута к стенам. Освещало гостиную пламя, ревевшее в мраморном камине, над которым висело большое зеркало в резной золоченой оправе. Снегг и Яксли немного помедлили на пороге. Глаза их, постепенно привыкавшие к тусклому освещению, были прикованы к самой странной из особенностей этой комнаты: к безжизненному, судя по всему, человеческому телу, которое висело вниз головой над столом и медленно кружилось, словно на невидимой веревке, отражаясь и в зеркале, и в полированной поверхности стола. Никто из сидевших за столом на тело не смотрел, кроме бледного юноши, расположившегося почти прямо под ним. Похоже, он не мог удержаться от того, чтобы примерно раз в минуту не бросить на него взгляд.

- Яксли, Снегг, - произнес высокий, звонкий голос того, кто сидел во главе стола. - Еще немного, и вы опоздали бы.

Сказавший это сидел перед самым камином, отчего двум вошедшим в гостиную мужчинам было поначалу трудно различить чтолибо, кроме общего его силуэта. Однако по мере их приближения лицо его выступало из мрака - голое, змееподобное, с узкими прорезями вместо ноздрей и блестящими красными глазами с вертикалями зрачков. Бледен он был до того, что казался светящимся, точно жемчуг.