Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП), стр. 341

Дядя Вернон сдувался, как проколотая шина.

- Но Петунья, лапочка…

Не обращая на него внимания, тетя Петунья повернулась к Гарри:

- Сиди у себя в комнате. Из дому не выходи. А теперь спать.

Гарри не двигался.

- От кого этот громовещатель?

- Не задавай мне вопросов! - отрезала тетя Петунья.

- Вы связаны с волшебниками?

- Я велела тебе ложиться спать!

- Что это значит? Какой наказ?

- В постель!

- Ничего не понимаю…

- Слышал ты меня или нет? Спать немедленно!

Глава 3. Защитный отряд

Войдя в темную спальню, Гарри тут же сел за стол и написал эти слова на трех отдельных листках пергамента. Первое письмо он адресовал Сириусу, второе Рону, третье Гермионе. Его сова Букля отлучилась поохотиться, клетка стояла на письменном столе пустая. Дожидаясь ее возвращения, Гарри ходил по комнате взад и вперед. В голове стучало, мозг был слишком возбужден, чтобы спать, хотя глаза щипало от усталости. Ломило спину, на которую он взваливал Дадли. От оконной рамы и кулака Дадли вскочили две шишки, и в них пульсировала боль.

Мучась бессильной злостью, он мерил шагами спальню, скрипел зубами, стискивал кулаки и всякий раз, как проходил мимо окна, бросал гневные взгляды на пустое, усыпанное звездами небо. Нападение дементоров, тайная слежка миссис Фигг и Наземникуса Флетчера, временное исключение из Хогвартса, разбирательство в Министерстве магии - и по-прежнему никто не хочет объяснить ему, что, собственно, происходит.

И о чем, о чем был этот громовещатель? Чей голос отдавался в кухне таким жутким, угрожающим эхом?

Почему он до сих пор сидит тут, как в клетке, ничего не зная? Почему с ним обращаются как с непослушным ребенком? Не покидай дома, не совершай больше никакого волшебства…

Проходя мимо школьного чемодана, он пнул его ногой, однако не только не облегчил этим злость, но почувствовал себя еще хуже: заболел, вдобавок ко всему, и большой палец ноги.

В окно, когда он, хромая, опять к нему приблизился, с мягким шелестом крыльев влетела Букля, похожая на маленькое привидение.

- Наконец-то! - проворчал Гарри, когда она бесшумно уселась на клетку. - Потом будешь пировать, у меня есть для тебя работа!

Букля укоризненно посмотрела на него большими, круглыми, янтарными глазами. В клюве у нее была зажата дохлая лягушка.

- Поди-ка сюда.

Взяв три маленьких пергаментных свитка, Гарри привязал их ремешком к кожистой лапке Букли.

- Одно письмо Сириусу, другое Рону, третье Гермионе. и не возвращайся без хороших, подробных ответов. Надо будет - терзай их клювом, пока не напишут что-нибудь приличной длины. Поняла?

Букля, чей клюв был по-прежнему набит лягушатиной, сдавленно ухнула.

- Тогда вперед! - скомандовал Гарри.

Она снялась с места мгновенно. Когда сова улетела, Гарри, не раздеваясь, кинулся на кровать и стал смотреть на темный потолок. Вдобавок ко всему он теперь чувствовал себя виноватым из-за того, что резко разговаривал с Буклей. В этом доме она была его единственным другом. Надо быть с ней поласковей, когда она вернется с ответами Сириуса, Рона и Гермионы.

Им некуда будет деваться - придется писать, и быстро. Проигнорировать нападение дементоров они не смогут. Может быть, он завтра проснется и увидит три толстенных письма, полных сочувствия и планов его немедленного перемещения в «Нору». Под эти успокаивающие мысли на него накатил сон, помешав обдумывать положение дальше.

Но назавтра Букля не вернулась. Гарри весь день провел у себя в спальне, откуда выходил только по нужде. Тетя Петунья трижды подсовывала ему еду в кошачью дверцу, которую дядя Вернон сделал три года назад. Всякий раз, когда Гарри слышал ее шаги, он пытался расспросить ее о громовещателе, но с таким же успехом можно было расспрашивать дверную ручку. Если не считать этих ее приближений, Дурсли старались держаться от его спальни подальше. Гарри, в свою очередь, не считал нужным навязывать им свое общество. Новый скандал мог привести лишь к одному: он так разозлится, что совершит еще какое-нибудь запрещенное волшебство.

Так продолжалось три дня. Гарри попеременно пребывал в двух состояниях. В первом его наполняла беспокойная энергия. Он ни на чем не мог сосредоточиться и только ходил взад-вперед по спальне, злясь на всех разом за то, что предоставили ему вариться в собственном соку. Во втором им овладевало такое оцепенение, что он валялся на кровати по часу и больше, тупо глядя в пространство и томясь гнетущим страхом из-за предстоящего разбирательства в Министерстве.

Что, если решение будет не в его пользу? Что, если его действительно исключат, а палочку переломят надвое? Что ему тогда делать, куда податься? Жить, как раньше, круглый год у Дурслей? Нет, только не теперь, когда он узнал другой мир - мир, где ему самое место. Может быть, перебраться в дом Сириуса, как Сириус предложил ему год назад, перед самым своим бегством? Но позволят ли Гарри жить там одному? Ведь он все еще несовершеннолетний. Не исключено, что вопрос, куда ему отправляться, решат за него другие. Может быть, за нарушение Международного статута о секретности его приговорят к Азкабану. Всякий раз, как это приходило ему в голову, Гарри слезал с кровати и принимался ходить по комнате.

В четвертый вечер после того, как улетела Букля, Гарри лежал в очередном приступе апатии и пялился в потолок. Обессилевший ум был совершенно пуст. Вдруг в спальню вошел дядя. Гарри медленно перевел на него взгляд. Дядя Вернон был одет в свой лучший костюм, и на лице его было написано колоссальное самодовольство.

- Мы уходим, - сказал он.

- Что-что?

- Мы - то есть твоя тетя, Дадли и я - сейчас уходим.

- Отлично, - буркнул Гарри и снова стал смотреть в потолок.

- Пока нас нет, не выходи из спальни ни под каким видом.

- Хорошо.

- Не прикасайся ни к телевизору, ни к стереосистеме, ни к другим нашим вещам.

- Ладно.

- И не таскай еду из холодильника.

- Не буду.

- Я запру тебя снаружи.

- Запирайте.

Дядя Вернон недоверчиво уставился на Гарри. Такая сговорчивость была очень подозрительна. Потом он, топая, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Гарри услышал, как в замке поворачивается ключ. Вслед за этим - тяжелые дядины шаги по лестнице. Через несколько минут внизу хлопнули автомобильные дверцы, заработал мотор, раздался шум удаляющейся машины.

Гарри не испытывал по поводу отъезда Дурслей никаких особенных чувств. Ему безразлично было, есть они в доме или нет. Не было сил даже встать и включить в спальне свет. Становилось все темней и темней. Он лежал и слушал вечерние звуки, долетавшие через окно, которое он все время держал открытым в ожидании благословенной минуты, когда вернется Букля.

В пустом доме изредка потрескивало. Булькали трубы, Гарри лежал в полном оцепенении, ни о чем не думая, весь погруженный в свое несчастье.

Вдруг он совершенно отчетливо услышал, как внизу в кухне что-то разбилось.

Он рывком сел на кровати и весь превратился в слух. Дурсли не могли вернуться так скоро. К тому же он не слышал машины.

Несколько секунд тишина, потом голоса.

«Взломщики», - подумал он, спуская ноги на пол, но через долю секунды сообразил, что взломщики не стали бы, как эти люди, разговаривать во весь голос.

Он схватил с прикроватной тумбочки волшебную палочку и повернулся к двери, прислушиваясь изо всех сил. Мгновение - и он подскочил: громко щелкнул замок, дверь распахнулась.

Гарри стоял неподвижно, глядя через дверной проем на темную лестничную площадку, готовый уловить малейший звук, но было тихо. Секунду он колебался, затем стремительно и бесшумно вышел из комнаты на лестницу.