Изнанка, стр. 67

— Четвёртый, ведём его до перекрёстка. Принимай.

— Есть. Вижу. Вооружён? Брыкаться намерен, не в курсе?

— Хрен их теперь разберёшь…

Наушник умолк, и старлей Илязов скомандовал:

— Берём возле проходной. Приготовились.

Из-за угла быстрым шагом вышел мужчина, одетый в короткую чёрную куртку, джинсы и высокие зимние ботинки. Он прошёл мимо шлагбаума, пересёк ветви железнодорожных путей и вышел на небольшую площадь. Оглянувшись пару раз, мужчина поднял воротник куртки и через несколько секунд уже был рядом с проходной бывшего завода, сдающегося теперь под офисы различных мелких фирм.

— Пошли!

Трое спецназовцев с вышитыми на спинах жёлтыми буквами «ФСБ» выскочили из легковушки, стоявшей возле гаражного массива, и бросились наперерез. Илязов развернул ириску, сунул её в рот и последовал за ними.

Мужчина, увидев приближающихся бойцов, резко сменил направление и побежал вдоль забора, увитого по верхней кромке колючей проволокой. От преследовавших его отделяло метров пятнадцать, что дало некоторую фору и позволило нырнуть в ближайший дворик. Перепрыгнув через заметённые снегом лавочки, скучавшие на детской площадке, он хотел проскочить через арку на улицу, но оттуда некстати вывернул грузовик, и мужчина со всего размаху врезался в его радиатор и отлетел метра на два назад. Машина в последний момент успела затормозить, а то бы не жить беглецу.

Подоспевшие спецназовцы ловко перевернули оглушённого на живот, сцепили руки за спиной и обхлопали по карманам. За пазухой обнаружился пистолет ТТ, с полной обоймой и патроном в стволе.

— Не имеете права! Только в присутствии адвоката, — нагло заявил оклемавшийся задержанный, когда его подняли на ноги. — Я лицо…

Неторопливо подошедший Илязов коротко приложился ему кулаком по печени, отчего мужчина выпучил глаза, сипло выдохнул и разразился потоком грязной матерщины.

— Не ругайся, — кротко сказал старлей, перекатив языком ириску за щекой. — На тебя люди смотрят. Не стыдно?

Количество мата удвоилось.

Выбравшийся из кабины встревоженный водитель грузовика удостоверился, что никого не переехал, и теперь наблюдал за происходящим с любопытством.

— В машину ведите, — сказал Илязов спецназовцам. И поглядел на сквернословившего без устали задержанного: — Зачем пистолетик-то таскаешь? А вдруг стрельнет? Убьёшь ещё кого-нибудь, в тюрьму сядешь…

— Я тебя убью! — с надрывом пообещал тот, морщась от крови, стекавшей на глаза со лба — все-таки столкновение с радиатором не прошло без последствий. — Ты знаешь, кто я?! У меня депутатская неприкосновенность!

— Да я вижу, вижу, депутатик ты мой, — нежно ответил старлей, разглядывая парламентскую ксиву. — Ты не серчай, не дуйся на ребят, что они к тебе поприкасаются слегка. Работа такая у них. Любую профессию уважать надо…

— Считайте, что нет у вас больше профессии, менты поганые! — снова заорал окольцованный депутат.

— Опять грубит, — досадливо пожал плечами Илязов, оглянувшись на закурившего водителя грузовика. — Как вот с такими прикажете?..

— Дай ты ему в морду, — простецки посоветовал шофёр. — Чтоб сучке Больбинской неповадно было…

— Что вы! — наигранно замахал руками старлей и чмокнул ириской. — Мы ж не звери какие-нибудь! Зачем в морду?..

После этих слов он развернулся и с ходу врезал вопящему депутату коленом в живот, пресекая водопад похабщины…

— Четвёртый, что у вас там? — раздалось в наушнике

— Все в порядке, — придвинув воротник с прицепленным микрофончиком ближе к губам, произнёс Илязов. — В отдел сейчас доставим.

— Везите, конечно… Только что это изменит… — как-то жалко шепнул наушник.

Из Ленцова Таусонскому выбить ничего не удалось. Выносливый попался кокос, а с виду не скажешь… Да и не до него сейчас было. После того как чётко организованной группе под руководством милиардерши Кристины Николаевны Больбинской удалось запустить проект «Изнанка», мир окончательно съехал с катушек. Так его сяк!

При этом стерва сумела непонятным образом втесаться в доверие к президенту. Она буквально зомбировала некогда толкового мужика, заставив его распустить Думу, перевернуть правительство вверх тормашками и за какую-нибудь пару недель устроить в России самый настоящий тоталитаризм. У неё были пугающе крепкие связи и контакты практически везде: в политических и общественных кругах, с мировыми финансовыми воротилами и уголовщиной самых различных каст — от обыкновенных урок до авторитетных воров в законе и мафиози. Многие мировые организации без обиняков приняли её сторону, позволив установить эти адские машины по превращению людей в сшизов не только в Москве, но и в других мегаполисах, к примеру: Пекине, Нью-Йорке, Багдаде и даже консервативном Лондоне. Количество новоявленных сшизиков уже перевалило за пятьдесят миллионов. Все новые и новые модели С-визоров захлёстывали рынок, и каждая следующая была дешевле предыдущей, причём некоторые из последних уже не нуждались в ретрансляционной и усиливающей функции ресивера-имплантата, что до смешного упрощало процесс выхода человека в эс…

В какой-то миг всем показалось, что Земле не избежать глобальной поножовщины.

Весы общепланетного настроения качались с небывалой амплитудой: то С-видение было легальным бизнесом, то оно — после возникновения первых сшизов — становилось опасным и отталкивающим, то этим «лейкоцитам» объявляли войну… А теперь — вообще нонсенс. Такого бардака история не знала, пожалуй, со времён Второй мировой…

Власть ООН перестала быть легитимной. Во многих странах первого эшелона был введён режим чрезвычайного положения, количеству вооружённых стычек не было числа. Развивающиеся страны вообще практически полностью перешли на сторону безбашенной миллиардерши, а некоторые даже потряхивали стариной и грозились стрелять друг по другу ядерными боеголовками. Европейские державы, казалось, были просто-напросто обескуражены таким дерзким натиском, но поделать ничего не могли, потому как чуть ли не в каждой второй власть раскололась пополам: официальную, растерявшую реальную силу, и оппозиционную, которая выступала под началом Больбинской и держала в своих руках практически все ресурсы страны: энергетические, финансовые, информационные… Плюс ко всему активизировалась деятельность всяких коалиций: от «зелёных» и феминисток до антиглобалистов и, конечно же, бодряков. Каждый истошно орал своё, подкрепляя возгласы слезоточивым газом, свинцовыми «пчёлками» калибра 5,45, а в отдельных случаях даже крылатыми ракетами Х-130 и напалмом. Самой трагикомичной ситуация оказалась в Штатах, вечно сующих нос в чужие хлева. Там шла настоящая гражданская война: их лощёные умы не смогли приспособиться к такому повороту событий, не помог даже свойственный подавляющему большинству янки гипертрофированный инстинкт самосохранения. Демократы наконец-то перегрызлись с республиканцами, и теперь обе партии благополучно колотили друг другу по маковкам не только теологическо-генитальной бранью, но и залпами из старых добрых противотанковых гранатомётов LAW 80, коих по случаю в изобилии закупили по дешёвке у Британии. Нередко промахивались, и доставалось мирным жителям. Те в долгу, впрочем, тоже не оставались, лупя направо и налево из всего оружейного арсенала, скоплённого в подвалах и кладовых милых загородных коттеджиков со времён Линкольна… Множество американцев эмигрировали, прося убежища в относительно спокойной Канаде, Австралии и даже в дикой России. И «множество» — это очень компромиссное в данном случае слово. Бдительный тяжеловес США впервые за два века не вынес коварного нокаутирующего апперкота…