Пираты Мексиканского залива, стр. 55

IX. МЩЕНИЕ

Одержавшая победу толпа с ревом кинулась на богатую добычу. Деньги, товары, оружие, женщины – все было вмиг поделено и надежно припрятано из опасения, как бы пираты Моргана не завладели награбленным добром.

Удары топора, которым рубили двери и взламывали ящики, перемежались с ликующими возгласами счастливцев, нашедших припрятанные сокровища, со стонами умирающих и рыданиями женщин, тщетно рвавшихся из жадных рук победителей.

Поистине страшное зрелище. Те, что успели насытить свою алчность, расправлялись с пленными, чтобы утолить проснувшуюся жажду крови.

Слушая рев озверелой толпы, дон Диего и его товарищи по несчастью мысленно прощались с жизнью и своими семьями, которых ожидала не менее горестная участь.

При виде дона Энрике комендант приготовился достойно встретить свой последний час. Узнав друг друга, ни тот, ни другой не произнесли больше ни слова.

Дон Диего первым нарушил молчание.

– Дон Энрике, – начал он с непритворным спокойствием, – я понимаю, что для меня нет надежды на спасение. Я в вашей власти, вы вправе отомстить мне; для себя я ни о чем не прошу; но, если в вашем сердце сохранилась хоть искра благородства, исполните просьбу человека, который собирается покинуть этот мир: поразив меня, обратите ваш меч против моей семьи – доньи Марины и маленькой Леоноры, – прежде чем они достанутся на потеху вашим людям. Обещайте мне это, и я спокойно умру; пусть они примут смерть, но не бесчестие.

– Дон Диего, – ответил дон Энрике с каменным лицом, – вы в моей власти, вы, ваша супруга и ваша дочь. По вашей милости и по вине той, что нынче стала вашей супругой, я потерял все, чем дорожил на земле: семью, родину, имя, богатство, честь, будущность, все, все. По вашей вине мне пришлось бежать, как разбойнику в горы, по вашей вине я превратился в пирата, которого ждет впереди позорная смерть на виселице. Дон Диего, вы заслужили страшную кару; ваша смерть ничто по сравнению с моими муками и терзаниями. Жизнь за жизнь, ну, а моя честь, мое доброе имя, родина и будущность? Пролить вашу кровь, отдать вашу жену на потребу моих воинов, воспитать вашу дочь в пороке, толкнуть ее на путь разврата, – все это едва ли достойное возмездие за содеянное вами зло.

– Боже мой, боже мой! – простонал дон Диего. – Как это ужасно!

– Дон Диего де Альварес! – продолжал дон Энрике. – Я вправе отнять у вас жизнь, вы заслужили смерть от моей шпаги. Но я поступлю так, как мне подобает. Вы свободны. Идите за вашей супругой и дочерью. Я вам дам провожатых, они помогут вам вызволить жену и дочь из плена – полюбовно или силой. Только не вздумайте благодарить меня за это: я ненавижу вас всей душой. Ступайте и помните, я вам не ставлю никаких условий, кроме одного: ровно через полгода, а именно шестого августа в полночь, я вас жду против того дома, где вы нанесли мне такое тяжкое оскорбление.

Дон Диего попытался что-то сказать. Но дон Энрике уже обратился к рыбаку:

– Хосе, ты слышал. Ступай вместе с этим кабальеро, добейся, чтобы ему вернули жену и дочь и без помехи выпустили из города. Пускай уйдут под охраной, куда пожелают, прочь от опасности.

Круто повернувшись, дон Энрике ушел.

– О! – воскликнул Индиано. – Мы еще посмотрим, кто из нас великодушнее. Мое мщение будет подобно его возмездию.

Сопровождаемый рыбаком и надежной охраной, дон Диего поспешил на поиски доньи Марины.

Между тем страшное зрелище разыгрывалось у подножия замка, где гарнизоном командовал губернатор.

Хуану Дарьену вскоре удалось разыскать лестницы для осады. Кроме того, он пригнал и людей, чтобы приставить лестницы к крепостным стенам. То были взятые в плен монахи и монахини из города.

Монахини плакали; сорвав с них клобуки и вуали, пираты издевались над старухами и разрешали себе непристойные шутки с молодыми.

– Вот люди, они приставят лестницы, – сказал Хуан Дарьен.

– Отлично, – ответил Морган, – живее за дело!

– Не лучше ли уступить нам этих красоток, – сказал один из пиратов, указывая на монахинь.

Вместо ответа Морган поднял свой пистолет и выстрелил в дерзкого юнца, осмелившегося так шутить в его присутствии.

Парню посчастливилось избежать пули, и он поспешил спрятаться за спины своих товарищей.

– Ставьте лестницы! – скомандовал Хуан Дарьен.

Монахи и монахини стояли в нерешительности; но пират с такой силой ударил одну из монахинь дубиной по голове, что та упала замертво.

– Ну, марш за дело! – повторил он громовым голосом.

– За мной! – воскликнул Хуан Дарьен.

Несчастные пленники повиновались. Взвалив на плечи тяжелые лестницы, они побрели вслед за Хуаном Дарьеном.

Защитники замка с ужасом смотрели на вереницу монахов и монашек, которые тащили лестницы для осады.

– Огонь! – скомандовал губернатор.

Никто из солдат не решился исполнить приказ.

– Сжальтесь! Сжальтесь! – кричали несчастные, тащившие лестницы. – Сжальтесь! Ради бога не стреляйте, ведь нас силой заставили. Мы люди мирные, служители бога, Христовы невесты?

– Вперед! Вперед! – кричали пираты, подгоняя их.

Осаждающие подошли уже почти вплотную к подножию замка; монахини рыдали, монахи молили о пощаде.

– Огонь! – твердым голосом повторил свой приказ губернатор. Испанские солдаты, поняв опасность, прицелились в наступавших, потом отвернулись и дали залп.

Вспышки огня опоясали крепость, дым окутал зубчатые стены, и множество жертв упало наземь.

Залп оказался роковым для наступающих: испуская жалобные вопли, раненые монахи и монахини корчились на земле от боли; оставшиеся невредимыми попытались бежать, но разъяренные пираты силой заставили их продолжать начатое дело.

Стрельба не прекращалась, штурм велся по всем правилам: лестницы были приставлены к стенам, и пираты с неслыханной отвагой стали карабкаться вверх. На крепостном дворе и внутри замка закипел рукопашный бой.

Губернатор дрался, как лев, то нападая, то отражая натиск противника, то бросаясь вперед, то отступая. Трусов в своих рядах он беспощадно убивал собственной рукой.

Наконец, окруженный со всех сторон врагами, которые не могли скрыть своего восхищения мужеством испанца, он на мгновение опустил шпагу.

Тут подоспел Джон Морган.

– Просишь пощады? – крикнул он.

– Никогда! – ответил испанец. – Лучше погибнуть с честью, как солдат, чем жить трусом.

И он, не колеблясь, смело бросился на Моргана и его соратников. Но бой был неравен: сотня шпаг устремилась против него, и вскоре он упал, обливаясь кровью.

Торжество было полным; овладев городом, пираты занялись грабежом. Морган и Хуан Дарьен выбрали для своего ночлега большой дом, и еще не успел рассеяться пороховой дым, как они уже спокойно сидели за столом и ужинали.

День клонился к вечеру, а осада началась на рассвете. Какой роковой поворот в судьбе этого несчастного города всего за двенадцать часов времени!