Уцелевший, стр. 44

Голуби отогнали полицейских достаточно далеко назад, чтобы стадо болельщиков успело достичь центра поля.

Полиция отбивалась от стада, а я схватил букет невесты.

Сидя здесь и наполняя конверты, я хочу рассказать всем, как я совершил мой великий побег. Как баллоны со слезоточивым газом, предназначенные для контроля над толпой, брызгали в разные стороны над головой. Как рев толпы эхом отдавался от купола. Как я схватил шелковую белую охапку шелковых цветов у невесты, как слезы струились у нее по лицу. Как я поднес политый лаком для волос букет к горящей свече и получил факел, чтобы сдержать любого нападавшего.

Держа факел из гладиолусов и резко схватив горячую проволоку искусственной жимолости, я спрыгнул со свадебной платформы и пробил себе дорогу через футбольное поле. 50-ярдовая линия. 40-ярдовая линия. Тридцать. Я, в белом смокинге, делал обманные движения и прокладывал себе путь, совершал рывки и повороты. 20-ярдовая линия. Чтобы меня не схватили, я хлестал горящими георгинами из стороны в сторону перед собой. 10-ярдовая линия.

Десять тысяч полузащитников вышли, чтобы вырубить меня.

Некоторые из них пьяны, некоторые из них профессионалы, никто из них не колет себе такие качественные химикаты, как у меня.

Руки хватают мои белые фалды.

Мужчины ныряют мне под ноги.

Стероиды спасли мне жизнь.

Затем — гол.

Я прохожу под стойкой ворот, по-прежнему направляясь к стальным дверям, через которые я выберусь с поля.

Мой факел сгорел, от него остались лишь несколько крошечных шелковых триллиумов, и я бросаю его назад через плечо. Я протискиваюсь через стальные двойные двери и задвигаю внутри массивный засов.

С супер-кубковой толпой, молотящей в закрытые двери, я здесь в безопасности на несколько минут, один, с ресторанной пищей и гримершей. Труп агента под белой простыней на каталке рядом с буфетом. В буфете, главным образом, сэндвичи с индейкой и вода в бутылках, свежие фрукты. Салат с макаронами. Свадебный торт.

Гримерша ест сэндвич. Она показывает головой на мертвого агента и говорит: «Хорошая работа». Она говорит, что тоже ненавидела его.

На ней массивный золотой Ролекс агента.

Гримерша говорит: «Хочешь сэндвич?»

Я спрашиваю: Здесь только с индейкой или есть какие-то другие?

Гримерша дает мне бутылку с минеральной водой и говорит, что мой смокинг горит сзади.

Я спрашиваю: Как отсюда выбраться?

Вон там дверь, говорит гримерша.

Стальные двери за моей спиной прогибаются внутрь.

Иди по длинному коридору, говорит гримерша.

Поверни направо в конце.

Выйди через дверь с надписью «Выход».

Я говорю спасибо.

Она говорит, что остался еще сэндвич с мясным хлебом, если я хочу.

Сэндвич у меня в руке, я выхожу через дверь, которую она мне показала, иду по коридору, выхожу через выход.

Снаружи на стоянке красная машина, красная машина с автоматической коробкой передач, Фертилити за рулем, и Адам рядом с ней.

Я забираюсь на заднее сиденье и закрываю дверцу. Фертилити, сидящей спереди, я говорю закрыть окно. Фертилити играет с ручками радиоприемника.

Толпа высыпает за мной через выходы и бежит, чтобы окружить нас.

Их лица приближаются ко мне настолько близко, что я чувствую их плевки.

Затем с небес приходит самое большое чудо.

Начинается дождь.

Белый дождь.

Манна небесная. Я клянусь.

Дождь такой скользкий и тяжелый, что стадо падает, подскальзывается и падает, падает и растягивается. Белые частички дождя падают в окна машины, на коврик, в наши волосы.

Адам с удивлением заглядывается на чудо этого белого дождя, помогающего нам убраться.

Адам говорит: «Это чудо».

Задние колеса пробуксовывают, их заносит в сторону, а затем оставляют черный след, когда мы уезжаем.

«Нет, — говорит Фертилити и давит на газ, — это рис».

На дирижабле, кружащем над стадионом, написано ПОЗДРАВЛЯЕМ и СЧАСТЛИВОГО МЕДОВОГО МЕСЯЦА.

«Лучше бы они этого не делали, — говорит Фертилити. — Этот рис убивает птиц».

Я говорю ей, что этот рис, убивающий птиц, спас наши жизни.

Мы выехали на улицу. Затем поехали по шоссе.

Адам поворачивается на переднем сидении, чтобы спросить меня: «Ты собираешься съесть весь этот сэндвич?»

Я говорю: Он с мясным хлебом.

Нам нужна попутка в северном направлении, сказал Адам. Он знал о попутках, но они не должны были покинуть Новый Орлеан да следующего утра. Он больше десяти лет делал это, тайно путешествуя взад-вперед по стране без денег.

Убивая людей, говорю я.

«Отправляя их к Богу,» — говорит он.

Фертилити говорит: «Заткнитесь».

Нам нужно немного наличности, говорит нам Адам. Нам нужно выспаться. Поесть. И он знает, где мы можем все это найти. Он знает место, где у людей гораздо большие проблемы, чем у нас.

Нам только надо немножко соврать.

«С этого момента, — говорит нам Адам, — у вас двоих есть ребенок».

У нас его нет.

«Ваш ребенок смертельно болен,» — говорит Адам.

Наш ребенок не болен.

«Вы прибыли в Новый Орлеан, чтобы ваш ребенок мог лечь в больницу, — говорит Адам. — Вот всё, что вам нужно сказать».

Адам говорит, что дальше он покажет дорогу. Адам говорит Фертилити: «Поверни здесь».

Он говорит: «Теперь поверни вот здесь».

Он говорит: «Проедь еще два дома и поверни налево».

Там, куда он показывает дорогу, мы можем остаться на ночь бесплатно. Нас могут обеспечить пищей. Мы займемся какой-нибудь сдельной работой, сверкой документов или наполнением конвертов, чтобы заработать немного наличности. Мы можем принять душ. Посмотреть по телевизору, как мы совершаем побег, в вечерних новостях. Адам говорит мне, что велика вероятность того, что во мне узнают сбежавшего массового убийцу, который испортил Супер Кубок. Там, куда мы едем, у людей свои большие проблемы, о которых они должны беспокоиться.

Фертилити говорит: «Кстати, сколько людей нужно убить, чтобы стать из серийного убийцы массовым?»

Адам говорит нам: «Сидите в машине тихо, а я пойду внутрь, чтобы умаслить хозяев. Просто помните: ваш ребенок очень болен».

Затем он говорит: «Мы на месте».

Фертилити смотрит на дом, на Адама и говорит: «Это ты очень болен».

Адам говорит: «Я бедный крестный отец вашего ребенка».

Табличка перед домом гласит: Дом Рональда МакДональда.

14

Представь, что живешь в доме, который каждый день оказывается в другом городе.

Адам знал три пути из Нового Орлеана. Адам привел Фертилити и меня на остановку грузовиков на границе города и сказал, что мы должны выбрать. Аэропорты просматриваются. На железнодорожных станциях и автовокзалах ведется наблюдение. Мы не можем все втроем путешествовать автостопом, а Фертилити отказывается вести машину всю дорогу до Канады.

«Я абсолютно не люблю водить машину, — говорит Фертилити. — Кроме того, способ путешествий твоего брата гораздо веселее».

На следующий день после Дома Рональда МакДональда мы втроем стоим на бесконечной песчаной парковке рядом с кафе для дальнобойщиков. Адам достает нож для линолеума из заднего кармана и выдвигает лезвие.

«Ну, люди, и каково же наше решение?» — говорит он.

Ничто здесь не идет строго на север.  [11] Адам был внутри и поговорил со всеми водителями грузовиков. Мы должны выбрать вот из чего, говорит Адам, загибая пальцы.

Есть Поместье Уэстбери, следующее на запад по Шоссе 10 в Хьюстон.

Есть Плантаторский Дом, направляющийся по Шоссе 55 в Джексон.

Есть Замок Спрингхилл, следующий на северо-запад в Боссиер Сити по Шоссе 49 с остановками в Александрии и Пайнвилле, а затем направляющийся по Шоссе 20 в Даллас.

Возле нас на песке припаркованы полуфабрикаты домов, дома заводского изготовления, дома-прицепы. Они разбиты на половины и трети и прицеплены сзади полу-грузовиков. Открытая часть каждого куска-модуля запечатана прозрачным пластиком, и внутри видны темные контуры диванов, кроватей, ковров, свернутых в рулон. Основные приборы. Готовые кухни. Мягкие кресла.