Звёздная дорога, стр. 30
— Блажен, кто не верует, — сказал я и погладил её мягкие шелковистые волосы. — Несмотря на наши разногласия по этому вопросу, я счастлив, что мы вместе.
— Я тоже счастлива, Кевин. Ведь я тоже была одинока до встречи с тобой. Отец никогда не любил меня, Купер относился ко мне как к части домашнего интерьера, у меня не было близких подруг, друзей… совсем никого. Я стала преступницей, беглянкой, меня ожидала тюрьма — и тут появился ты, мой спаситель, мой принц на белом коне.
— Если честно, я предпочитаю вороных.
— Что?
— Моя любимая масть вороная. На белых лошадях я плохо смотрюсь.
— Ты умеешь ездить верхом?
— Естественно. Любой уважающий себя принц должен уметь обращаться с лошадью.
— Ты в самом деле принц?
— Да, ты попала в точку. Так получилось, что мой отец — король, правитель Земли Артура, а я — его старший сын.
Дженнифер поднялась, села рядом со мной и закурила сигарету.
— Я уже ничему не удивляюсь, — наконец произнесла она. — Слишком много сюрпризов. Боюсь, мне будет трудно играть роль твоей кузины.
— А я не говорил, что это легко.
— На Астурии меня сразу раскусят. Ведь я не аристократка.
— От тебя не требуется изображать аристократку. Ты единственная, кому я рассказал о своём происхождении. Остальные считают, что мой отец — ушедший на покой космический пират.
Дженнифер в растерянности покачала головой:
— Нет, надо же! Принц, старший сын короля… Ты наследник престола?
— Да.
— И отец позволил тебе покинуть планету?
— В некотором смысле он даже рад, что я не путаюсь у него под ногами.
— Странно.
— Совсем наоборот. Дети великих королей становятся плохими монархами не только потому, что природа отдыхает на них. Иногда это происходит вследствие невольного подавления личности сына авторитетом отца. Так ведь и случилось с моим дядей Амадисом. Говорят, он был скверным королём.
— Поэтому твой отец сместил его с престола?
— Амадис сам отрёкся, когда понял, что не может управлять государством.
— Постой! А как же ещё один старший брат твоего отца? Александр — тот, который пытался убить его.
Я до боли прикусил губу. Оказывается, говорить полуправду ещё труднее, чем просто лгать.
— Давай условимся так, Дженни. Ты не услышишь от меня ни слова лжи, но кое-что я рассказывать тебе не стану, на некоторые вопросы откажусь отвечать.
Она немного помедлила, затем согласно кивнула:
— Хорошо, договорились.
— Только не обижайся…
— Я не обижаюсь. Напротив, ценю твою откровенность. — Дженнифер встала с кровати, подошла к иллюминатору и посмотрела наружу. — С какой скоростью мы летим?
— Около пятнадцати светолет в час. А через три часа разгонимся до восьмидесяти.
— Невероятно! «Макьявелли» набирал скорость два дня, а твоей малютке понадобится чуть больше трёх часов, чтобы лететь почти втрое быстрее.
— Сравнения здесь неуместны, — заметил я. — «Никколо Макьявелли» грузопассажирский лайнер, а «Красный дракон» спортивный челнок. Пять лет назад я выиграл на нём трансгалактические гонки.
Дженнифер хмыкнула:
— Я была бы удивлена, если бы ты оказался вторым или третьим. Судя по всему, ты привык только выигрывать.
— Так оно и есть.
— А что произойдёт, если мы столкнёмся со встречной звездой?
— Это маловероятно, вернее, почти невероятно. К тому же мы движемся по дуге, огибая Центральное Скопление.
— Ну а вдруг?
— Потрясёт чуток и всего-то делов. По большому счёту, звёзды, которые мы сейчас видим, иллюзия. Реальны только гравитационные и электромагнитные возмущения виртуального поля.
— Я читала, что в гиперпространстве полно жёсткого излучения.
— Не беспокойся, мы от него полностью ограждены.
Дженнифер вернулась на своё прежнее место возле меня и взяла следующую сигарету.
— Ты слишком много куришь, — с упрёком сказал я.
— Знаю, — ответила она. — Но это не имеет значения… Между прочим, на Астурии разговаривают по-испански?
— Да. Предки астурийцев были выходцами с Терры-Кастилии.
— Я не знаю испанского.
— Зато ты хорошо владеешь итальянским, а эти языки очень похожи. За две недели полёта я помогу тебе усвоить азы произношения и грамматики, а уже на месте ты быстро приспособишься. Начнём с того, что нужно говорить не «синьор», а «сеньор», не «синьора», а «сеньора», не «синьорина», а «сеньорита»…
— И перед личными мужскими именами нужно употреблять приставку «дон», а перед женскими — «донья».
— Постой, Дженни, не спеши. Имей в виду, что на Астурии монархия, а значит, почтительные титулы «дон» и «донья» — привилегия дворянства.
Дженнифер вздохнула:
— Я чувствую себя не в своей тарелке, Кевин. Мне, выросшей в демократическом обществе…
— Ой ли! — насмешливо произнёс я. — Так ли это? Согласно последнему изданию Британской Энциклопедии, общественный строй на Астурии характеризуется как демократическая монархия, а на Нью-Алабаме — олигархическая демократия. Если не ошибаюсь, у вас до сих пор существует имущественный ценз для избирателей.
— По-моему, это правильно. Не нужно судить по земным меркам — ведь на Земле подавляющее большинство людей живёт в достатке. А если у нас позволить черни участвовать в выборах, государство будет ввергнуто в хаос анархии и социализма.
— Глупейшее заблуждение! На многих других планетах «черни» не меньше, чем у вас, но всеобщее избирательное право не приводит ни к какому хаосу. Всё дело в политической культуре граждан и в понимании того элементарного факта, что простым перераспределением благ ничего не добьёшься. На той же Астурии парламент избирается всем совершеннолетним населением планеты, и именно он принимает законы и утверждает состав правительства. Хотя полномочия главы государства довольно широкие, они всё же ограничены жёсткими рамками конституции.
— А на твоей родине то же самое?
— Нет. Земля Артура типичный образец неограниченной монархии. Никакого тебе парламента, никакого избирательного права, вся власть принадлежит королю, и он распоряжается ею по своему усмотрению. Есть, правда, Государственный совет — но это, большей частью, совещательный орган.
— Наверное, твоему отцу очень трудно?
— Ещё как! Абсолютная власть — огромная ответственность, и её не на кого переложить. Разумеется, в любой момент можно найти козла отпущения, но мой отец выше этого. Он старается быть справедливым королём.
— Так почему не учредит демократическое правление?
— Это невозможно. У нас… особая ситуация.
— А именно?
— Извини, Дженни.
— Хорошо.
Между нами вновь повисла неловкая пауза. Я обнял Дженнифер и зарылся лицом в её душистых волосах.
— Солнышко, ты ещё не передумала? Выходи за меня замуж.
— Нет, Кевин, — ответила она. — Теперь тем более нет.
— Эх, зря я рассказал тебе об отце!
— Надеялся прельстить меня титулом?
— Что ты! Даже не думал об этом.
— Тогда пусть всё остаётся как прежде. Я буду твоей подругой, сестрой, дочерью, кем хочешь — только не женой.
— И мне можно будет качать тебя на руках, петь тебе песенки, рассказывать на ночь сказки, потом укладывать в постельку, целовать в щёчку и сидеть рядышком, пока ты не уснёшь?
Дженнифер рассмеялась:
— Шутить изволите, ваше высочество!
Глава 10
Эрик
На улицах Истинного Рима, что на Истинной Земле, царило праздничное оживление. Близилась Пасха и Великое Воскресенье — государственный праздник Дома Теллуса, твердыни вселенского христианства. Правда, главным праздником всё же было Рождество, но отмечалось оно не столь пышно и почти всегда было омрачено скандалами. Каждый раз находилась группа экстремистов, которые всеми правдами и неправдами пробирались в Истинный Израиль и, нарядившись волхвами, устраивали провокационные шествия по улицам Вифлеема, где четыре с половиной тысячи лет назад по времени Основного Потока в семье Марии и Иосифа родился Иисус, названный впоследствии Христом. Эти шествия оскорбляли чувства детей Израиля и нередко заканчивались крепкой потасовкой.