Обитель любви, стр. 115
— Как тебе это удалось устроить?
— Мы можем делать все что угодно. А сейчас мне хочется вот этого!
С этими словами она поцеловала его.
Они легли...
…Он смотрел на нее с улыбкой, а она задумчиво щурилась на солнце, заглядывавшее в окно.
— Тесса?
— Мм?..
— Посмотри на меня.
Она повернулась.
— Все было нормально? — спросил он.
У нее опустились ресницы.
— Прекрасно.
— Мне показалось, что сегодня все было иначе, — сказал он, целуя мочку ее уха. — Для тебя.
— Мм...
— Так как?
Она коснулась рукой его лица.
— Тесса, ответь.
— Меня смущает...
— Что?
— То, что... ты знал, что раньше у меня этого никогда не было.
— Любимая, я всегда был благодарен тебе за то, что ты не притворялась.
— А я просто не знала, как нужно притворяться.
Он рассмеялся.
— А стала бы?
— Нет. Мне всегда нравилось то, чем мы занимались. Давай не будем об этом говорить... пожалуйста.
— Тесса, я знаю, что мы здесь одни и нам никто не помешает, и все такое. И поэтому говорю тебе: я всегда считал, что ты в постели просто настоящая... — Он снова три раза ткнул пальцем в воздух.
Они рассмеялись. Лучи солнца уже переползли через кровать, когда они встали.
Они сидели на задней веранде дома, пили коктейль и молчали. Ворковали голуби, в кустах камелии гудели пчелы. Они рассеянно наблюдали за долговязым человеком в соломенной шляпе. Он взбирался по лужайке, раскинувшейся на склоне холма, то показываясь из тени огромных платанов, то снова скрываясь.
— Кто это? — спросил Кингдон.
— Не знаю, — ответила она, щурясь на солнце. — Может, кто-нибудь из садовников.
Долговязый все приближался.
— Нет, это не садовник, — сказала Тесса. — Садовник не стал бы...
— Вот именно! — перебил ее Кингдон. Теперь он хорошо рассмотрел долговязого, и хотя видел его впервые, понял, что это за человек.
Репортер!
Репортер подошел к ним, снял шляпу и, поставив ногу на нижнюю ступеньку веранды, произнес:
— Ба, капитан Вэнс!
Кингдон поднялся.
— Какого черта вам здесь нужно?
— Тобби Меллон, «Геральд америкэн», — представился долговязый, обращаясь к Тессе. — Мисс Ван Влит?
Его утробный голос исходил, казалось, из самой глубины тощего живота.
Тесса утвердительно кивнула.
— Давно дружите с капитаном Вэнсом?
Кингдон загородил собой Тессу. Его руки сжались в кулаки.
— Она к этому не имеет никакого отношения, — сказал он. — Так что проваливай отсюда!
— Мисс Ван Влит, что вы думаете о ранении капитана Вэнса? Нашим читательницам будет интересно узнать мнение женщи...
Кингдону были известны правила игры. Грубость по отношению к представителям прессы квалифицировалась как уголовное преступление. Он знал, что избиение журналиста грозит ему по меньшей мере провалом карьеры. Но Кингдон все равно заехал долговязому кулаком в живот. Тот оступился, отшатнулся и замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Но не смог и шлепнулся прямо на спину. Соломенная шляпа слетела с его головы и укатилась к цветочной клумбе. Тесса попыталась удержать Кингдона, но он вырвался из ее рук.
— Что здесь происходит? — вдруг раздался голос Бада, который появился на пороге веранды.
Кингдон и Тесса от неожиданности вздрогнули. Они и не подозревали, что он дома.
Репортер отыскал свою шляпу и спросил:
— А вы, как я полагаю, X. Ван Влит?
— Друзья не называют меня «X», — улыбаясь, ответил Бад. — А поскольку в Гринвуде бывают лишь мои друзья, советую вам называть меня Бадом, как и все остальные. — Он спустился с веранды и протянул репортеру руку, помогая ему подняться. — А вы кто?
— Тоби Меллон из «Геральд америкэн».
Кингдон вполголоса выругался.
— Чарли! — с мягким укором произнес Бад и удивленно приподнял брови.
— Вы уже давно дружите с капитаном Вэнсом? — спросил Тоби Меллон. — Собственно, вообще дружите ли вы, сэр... э-э... Бад?
— Я уже сказал. Здесь бывают только мои друзья. — Бад обнажил зубы в своей знаменитой ослепительной улыбке. — Впрочем, Чарли... я так и не привык называть его Кингдоном... Так вот Чарли, пожалуй, не совсем друг мне.
— Значит, он друг мисс Ван Влит?
— Не знаю, как ты, Тоби, — протянул Бад, — но лично я родился в Лос-Анджелесе, а здесь живут дружелюбные, гостеприимные люди... — Тут Бад пустился в подробные разъяснения обычаев местного гостеприимства, не давая Тоби прервать себя.
Кингдон наконец сел. Увидев это, Бад продолжал:
— Так вот, по поводу вопроса, который ты задал до того, как захотел узнать о наших старых калифорнийских обычаях. По поводу Чарли. То есть Кингдона. Э-э... Народ здесь всегда рад доброму другу. Но друг гостит, а член семьи живет.
— Член семьи?
Бад изобразил на лице искреннее удивление.
— Тоби, по-моему, ты сказал, что работаешь в газете.
— Да, но...
— А мне казалось, что вашему брату все известно. Да, член семьи! Именно! Кингдон — мой племянник.
— Это новость!
— Новость?! Не знаю, Тоби, для кого это новость, но всем моим друзьям известно, что Чарли — сын моего младшего брата Три-Вэ. Ладно, дорогой. Ты лучше скажи: хочешь нарушить «сухой» закон? Тогда присоединяйся к семейству Ван Влитов, мы как раз собираемся пропустить по стаканчику.
Кингдон наблюдал за этой сценой. Бад так умело поставил в разговоре точку, что только последний дурак стал бы задавать новые вопросы.
Кингдон выпил виски, внутренне негодуя на Бада и мечтая, чтобы намерение Тессы вернуться в ее бунгало в Беверли-Хиллс осуществилось. Она так нужна ему. Но он не в силах защитить Тессу. Такое по плечу лишь доброму дяде Баду. «Плевать, что там напишут в газете люди Меллона! Я не трус, — думал он. — Так почему же я сижу здесь как оплеванный? Ведь и она никогда не скрывала, что нуждается во мне не меньше, чем я в ней».
Тесса сосредоточенно слушала разговор между отцом и репортером. Кингдон смотрел на ее затылок, пока она не обернулась.
Он беззвучно зашевелил губами.
«Выходи за меня замуж».
«Мы же родственники».
«Плевать!»
«Ты уверен?»
«Господь лично благословил меня».
«А твой комплекс вины?»
«Это отговорки. Да или нет?»
«Да. Когда?»
— Как только это закончится, — еле слышно сказал он. — Я задолжал Римини. Но это ерунда. Не будем ждать, пока я расплачусь.
Тоби Меллон повернулся к ним.
— Что? О чем это вы? — быстро спросил он.
— Я просто рассказал один старый калифорнийский анекдот, — ответил Кингдон.
В тот вечер Тоби Меллон настрочил свою лучшую корреспонденцию, озаглавив ее: «В Гринвуде в обществе капитана Кингдона Вэнса и его дядюшки, нефтяного магната X. (Бада) Ван Влита». Тоби рассчитывал попасть на первую полосу утреннего номера.
Материал вообще не опубликовали.
Бад сделал только один телефонный звонок. В Гринвуде собрались журналисты, которым подали кофе, а секретарша Амелии развлекала их. Если бы Бад был лично знаком с владельцем газеты, где работал Тоби, он поступил бы проще. Но он не был знаком с ним. Поэтому было решено, что вице-президент «Паловерде ойл» заключит с газетой договор о дополнительной рекламе, а в разговоре намекнет, что, мол, мистеру Ван Влиту очень не понравится упоминание в печати о его жене или дочери.
Глава двадцать вторая
Пасмурным июньским днем Три-Вэ сидел на громоздкой каменной пирамиде на вершине Сигнал-хилл. Внизу лежала гавань, серая, словно слоновья шкура. На него поглядывали квадратные глаза окон дорогих домов, построенных в местах с красивым видом на окрестности. Но сегодня эти глаза слезились, точно пораженные катарактой. Все утро лил дождь. Недавно он прекратился, но, похоже, ненадолго, так как кучевые облака вновь затянули все небо.
С вершины холма Три-Вэ был виден участок Шелла, где бурили скважину. Паровой котел изрыгал пар, на вышке трудились пятеро здоровяков в шлемах и рабочих робах. Один из них поднял бутылку и вопросительно взглянул на Три-Вэ. Тот отрицательно покачал головой. Нефтяники из бригады Шелла были его друзьями.