Тени войны, стр. 27

— Кто это?! Что вы делаете?! — вскричал я.

— Бежим, бежим! — деловито погонял меня Вяземский.

Навстречу пронеслись полицейские машины с душераздирающими сиренами.

Мы кинулись в темные дворы. Профессор сел в машину.

— Это наша, я ее приготовил. Советую пристегнуться.

Он подал машину задом, выскочил на перекресток, на ходу развернулся и рванул по улице.

— Что удалось узнать? — спросил спокойно, словно мы прогуливались.

— Ничего, — сказал я зло и закурил.

В сторону «Мулен Ружа» пронеслась колонна из карет «скорой помощи» и полицейских машин.

Профессор сбавил скорость, и мы влились в общий поток автомобилей на просторной магистрали.

— Что вы за цветы мне подсунули, — спросил я.

— Ну, если бы я ТЕБЕ их подсунул, ты бы сейчас выглядел как набор из клеток ДНК, хромосом и молекул.

— Короче! Давайте без словесных вывертов!

— О'кей! Там была взрывчатка. Будто ты сам это не понял, когда рвануло!

— Значит, тот пузырек с жидкостью…

— Ну да, взрыватель! Работает как измеритель уровня горизонта. Когда ты его положил, жидкость приняла линию горизонта, взрыватель включился. Когда эта дамочка схватила цветы, уровень жидкости изменился, и заряд сдетонировал. Очень просто!

— О-очень просто! — разъярился я. — Между прочим, вы человека убили.

— Между прочим, не я, — хмыкнул Вяземский. — Это же ты ей букет подарил!

Я задохнулся от возмущения.

— Ну-ну, — утихомирил тоном профессор. Мол, пошутил… — Все к лучшему. Иначе эта стерва прикончила бы тебя еще до того, как ты подошел к дверям. Теперь давай рассказывай, сколько там трупов в сортире.

Я снова задохнулся от возмущения:

— Вы знали, что так кончится?!

— Ну, предполагал. В общих чертах. Давай подробности!

Я «дал» подробности.

— Кстати, Григорий Алексеевич! У киллера в очках был кольт. Точно такой же, какой и у вас… Ну, в квартире.

— Вот как? — Лицо профессора стало серьезным.

И тут… Да-да. И тут по нашей машине защелкали пули. Вяземский крутанул баранку, автомобиль вильнул влево. Мы обошли помойный грузовик, свернули вправо. Но там нас уже поджидала машина нападавших. Из ее бокового окна в нас целил человек с автоматом «Узи».

— Пригнись! — заорал профессор.

Я пригнулся. Профессор лихо протаранил автомобиль нападавших. Автоматная очередь царапнула крышу и ушла в небо.

Профессор чудом вывернул руль, избегая столкновения с помойным грузовиком, ушел в сторону, пересек две сплошных линии, затем ловко встроился во встречный поток автомобилей. Машины за нами надсадно взвыли. Кто-то в кого-то врезался.

Я оглянулся. Автомобиль преследователей крепко держался сзади. Если они нас догонят, полиция замается считать количество дырок в наших задницах.

Профессор, в отличие от меня, выглядел совершенно спокойным. Щурил глаза, рассчитывая что-то в уме, уверенно правил автомобилем, изредка поглядывая в зеркало заднего вида.

Погоня стремительно приближалась. Из глубины переулка сначала проступила морда автомобиля, потом он показался весь, и расстояние с каждой секундой стало сокращаться. Не уйти! Нам не уйти!

— Держи! — Профессор протянул мне брелок-сигнализацию. — Осторожнее, очень опасная штука!

— Думаете, этими уродами можно управлять дистанционно?! — завопил я в отчаянии.

Автомобиль погони вырастал на глазах.

— Еще как можно!.. И успокойся! Зеленую кнопку видишь?

— Вижу.

— По моей команде жми пальцем!

Ну же! Команду, профессор, команду! Эти уроды снова стали в нас целиться. Вот наши машины почти поравнялись.

Профессор вывернул руль, и мы влетели в какую-то нишу из кустов. Погоня проскочила дальше.

— Жми!

Я ткнул в зеленую кнопку — и раздался взрыв.

За ним второй.

— Это уже бензобак, — прокомментировал Вяземский и снова выехал на дорогу.

Автомобиль наших преследователей занялся пламенем как-то всеохватно и мощно. Огонь гулял с таким треском, точно клацал зубами, пожирая металл и человеческое мясо.

А мы тронулись в обратный путь. Окончательно стемнело. Фары на поворотах выхватывали из темноты стенки гаражей, кусты, железные балки.

— Где это мы, Григорий Алексеевич?

— В пригороде. Париж, Леша, по размерам полностью умещается в Садовое кольцо Москвы. Чего ж тут удивительного, что после таких гонок мы оказались за городом?

Я уставился на свое мутное отражение в окне. Невеселым хороводом крутились мысли: за сегодня я стал причиной смерти агента Риддела, его спутницы и еще каких-то киллеров. В «Мулен Руже» наверняка установлено видеонаблюдение. Полиции будет несложно просмотреть архив и увидеть раздолбая Лешу с букетом цветов в руках. Потом наше совместное с Ридделом путешествие в туалет. Далее взрыв и мое исчезновение.

— Кстати, там видеокамеры стоят? — спросил я. — В «Мулен Руже». Я мог там засветиться.

— Нет там камер.

— Не может быть.

— Может. Я проверял.

— Кстати, меня спас киллер, что застрелил вашего знакомого в Москве.

— Значит, жисть так складывается, — двусмысленно отреагировал Вяземский.

Он загнал машину в кусты. Попросил меня на выход. Дальше мы топали по дороге километров пять, пока не вышли к перекрестку. Я так устал, что меня совершенно не тянуло на разговоры. Глаза слипались, ноги то и дело спотыкались на ровном асфальте.

Профессор, напротив, был бодр и целеустремлен. Точно неделю отдыхал и отсыпался. Вдруг снова свернул в кусты. И… выехал оттуда на новеньком БМВ!

Я уже ничему не удивлялся. Просто сел на переднее сиденье и спал до самого отеля.

В холле гостиницы мы прошли мимо мадам Риволье, обменялись улыбками. Профессор, держа у сердца бутыль красного вина, прочувственным голосом заметил, как хороша была нынче погода в Лувре и его окрестностях.

13

Я неожиданно проснулся среди ночи. Словно меня толкнули изнутри. Разбудить разбудили, а сказать зачем — забыли.

За окном шелестели машины. По стене соседнего дома прыгали красные пятна уличной рекламы. Сначала прилипало одно пятно, потом справа появлялись еще три. Световые пятна пульсировали, наливались соком и, когда достигали зрелости, тут уж прорывали окончательно, и вся стена начинала дико вращаться и пульсировать несметными полчищами световых зайчиков.

Я принялся вспоминать события последних дней. Итак, после убийства агента разведки в Москве я оказался в Париже с британским паспортом. Если меня поймают, то уже только за это я получу не меньше пяти лет. Да. По российским законам дадут примерно столько. А сколько по французским законам полагается? Наверное, столько же. Хотя как сказать. У меня ведь британский паспорт поддельный, а не французский. Значит, французских законов о подделке документов я формально не нарушал. А незаконное пересечение границы — забыл? М-да. Это еще пять лет как минимум. Итого получается около десяти лет. Если французская полиция вычислит меня, расследуя взрыв в «Мулен Руже», то за все это… О-о! Или сбежать в посольство? И что я там скажу?! Мол, вот у меня тут поддельный британский паспорт, а сам я случайно оказался в секретной операции российской разведки и теперь хочу к маме?.. Да как только я заявлюсь в посольство, мною тут же займутся люди из ФСБ и ГРУ. А если все, что здесь происходит, на самом деле их операция? Вяземский — единственный, кого знаю. И знаю ли?.. В операции могут быть задействованы десятки людей. В том числе и люди из посольства. Как только они поймут, что я решил их сдать, шлепнут меня по-тихому, и дело с концом.

Я вздохнул. Что остается? Быть рядом с Вяземским. По крайней мере пока.

Теперь о Ридделе… Профессор указал мне на него и дал заминированный букет неспроста. Он уже знал, чем все закончится, и просто подстраховался. Риддел и его дама по-любому должны были погибнуть. Моя миссия заключалась в том, чтобы выманить агента и передать даме заминированный букет с розами. Я засветился везде, профессор остался в тени. Классическая подстава.