Львовская гастроль Джимми Хендрикса, стр. 61
Он еще никогда так быстро не ехал по булыжниковым улицам, как этой ночью. И никогда еще не был он таким мысленно растерянным, вспоминая мертвых чаек на тротуаре, пьяного с его бормотанием и запах моря, который чуть не остановил его сердце. Было ли это наяву? Ответить на этот вопрос Рябцев не мог, крепко держась руками за руль мотороллера и глядя вперед перепуганными сощуренными, щемящимими от холодного влажного воздуха глазами. Сирена звучала по-прежнему где-то позади, но она не становилась ни громче, ни тише.
Глава 42
В ресепшене гостиницы «Леополис» Тараса, вбежавшего, запыхавшегося и из-за этого не ясно выразившего свой вопрос, поняли не сразу. А когда поняли, девушка, одна из двух сидевших за столиком, отрицательно мотнула головой.
— Они уже уехали. Полчаса назад, — сказала.
— А куда? — потерянным голосом спросил Тарас.
— На вокзал. Мы им такси заказывали. Поезд у них через час двадцать.
Тарас поблагодарил. Вышел на Театральную, и тут его осенило: он ведь может этих поляков прямо на вокзале найти! Если до поезда еще час двадцать, то с этим не будет никаких проблем. Жалко, конечно, что он оставил машину во дворе, но и тут, у Оперы, найти такси не составит труда!
Уже ворвавшись в здание вокзала и заглянув в платный зал ожидания, он сразу увидел их сидящими на высоких табуретках у стойки вокзального бара-кафе. Они пили кофе и живо беседовали со зрелой, бальзаковского возраста, барменшей.
Поляки, заметив подошедшего Тараса, удивились и замолкли. Барменша тоже обернулась, проследив за взглядом клиентов.
— День добрый, — выдохнул Тарас. — Ой, как хорошо, что я вас нашел!
— А что?! — настороженно спросил один из них, помоложе, тот, который предупреждал Тараса о голубых кровях Вацлава.
— Я хотел… хотел предложить вам остаться, — сбивчиво заговорил Тарас, глядя на Вацлава. — Мне как-то неудобно. Я вас недолечил… Всё-таки остались еще два камня… И я, из уважения, — Тарас бросил многозначительный взгляд на молодого поляка, у которого лицо уже оттаяло и выражало простое любопытство, — из уважения к вашему титулу… Вы же… королевской крови? — Тарас чуть поклонился, не сводя взгляда с лица Вацлава. Вацлав едва заметно кивнул. — Я вот хотел предложить вам остаться. Я уверен, что за следующую ночь мы всё закончим и тогда вы сможете вернуться домой налегке, так сказать… В полном порядке. И бесплатно, конечно, бесплатно!
Тарас смотрел на Вацлава таким просящим взглядом, что тот почувствовал себя неловко.
— Я не знаю, — заговорил он негромко. — Мы уже собрались… Но если вы думаете, что это будет легко?!. Я готов остаться… Нет, я, конечно, заплачу вам…
Тарас вздохнул с таким облегчением, что поляки переглянулись.
Они угостили Тараса кофе и сидели еще с полчаса, рассуждая о том, когда же наконец Украина догонит Польшу, постоянно приходя к промежуточному выводу, что никогда. Потом двое поляков отправились на поезд, а Тарас с маленьким кожаным «луи-виттоновским» чемоданчиком Вацлава в руке повел клиента с княжеским титулом на привокзальную площадь брать такси.
Он привез его обратно в «Леополис», где поляка снова разместили на одну ночь. Ночь, которую он, впрочем, не собирался проводить в гостиничном номере.
Первый, точнее, уже второй, камень вышел у Вацлава в начале второго ночи на Крымской улице возле недостроенной виллы. Последний, третий, неожиданно пошел буквально минут через сорок, когда ехали они мимо Лычаковского кладбища. Тут, правда, пришлось бедному польскому князю стоять в неудобной позе со стеклянной банкой в руке, не всегда сдерживая стоны и вскрики, довольно долго, минут двадцать. И стоял бы, возможно, он еще дольше, если бы вдруг в городе не прозвучал выстрел, эхом ударившийся в стены домов. Из-за выстрела Вацлав испуганно дернулся, вскрикнул, и Тарас услышал, как камешек звонко ударился о стекло банки, после чего зажурчала, вытолкнувшая этот камешек, струя.
Когда Тарас доставил Вацлава в гостиницу, тот выглядел ужасно, но на лице его прочитывались одновременно и утомленность, и счастливое облегчение. Такие выражения бывают у женщин сразу после родов.
Под гостиницей он протянул Тарасу сто евро и попробовал благодарно улыбнуться, что, надо сказать, у него не совсем получилось.
Уже дома, на кухне, Тарас вытащил свежедобытые камешки из тубуса и, взяв увеличительное стекло с подоконника, завис любопытным взглядом над добычей. У него от счастья захватило дух. Эти камешки были такими же! Ничего общего с обычными серыми почечными камнями-конкрементами они не имели. Перед Тарасом лежали на белом чистом листе две крупные жемчужины! Тарас представил себе будущую радость Дарки, когда он подарит эти камешки ей! Эту радость можно было максимально приблизить. Надо было только заварить хорошего кофе и залить его в термос.
Но, как ни спешил Тарас, а время шло быстрее, чем он думал. И у обменника на «бумеранговом» изгибе улицы Франко его машина остановилась только в начале шестого. Но поздноватая доставка горячего кофе, надо сказать, не уменьшила радости Дарки. Увидев Тараса, она просияла. И Тарасу стало любопытно: как же она обрадуется, когда он сделает ей неожиданный подарок?! Дарка сразу просунула в нишу для денег их «кофейные» венецианские пепельницы. И Тарас решил не торопиться с сюрпризом. Они пили кофе, болтали. Дарка сама вспомнила про первую «жемчужину», сказала, что еще пару раз проверяла ее воздействие дома, и что папа, которого вообще трудно чем-то в жизни удивить, был в шоке, в положительном шоке.
И вот тогда, после этих слов Дарки, Тарас достал маленький пластмассовый тубус из-под гомеопатических шариков и просунул его в нишу обменного окошка.
— Тут для тебя еще один подарочек! — произнес он загадочно.
Дарка открыла тубусик и выкатила оттуда на ладонь, покрытую бордовым атласом перчатки, два переливающихся разными цветами кругловатых камешка.
Ее рот открылся, ее взгляд поднялся, оторвался от горошин и остановился на его, Тараса, лице. В ее глазах он увидел восторг и благодарность.
— Бог троицу любит, — прошептал Тарас, улыбаясь.
— Откуда они у тебя? — спросила изумленная девушка.
— Подарок от одной особы королевских кровей, — сказал Тарас. — От польского князя. Я не шучу!
— Да, — закивала Дарка. — Простой человек такие подарки делать не может!
— А я? — Тарас наклонился вперед, лбом дотронувшись до холодного окошка. — Это же и мой подарок тебе!
— А разве я когда-то говорила, что ты — простой человек? — оживленно закивала она.
— Может, я подожду, пока тебя откроют, и поедем куда-нибудь на завтрак? — предложил Тарас, почувствовав себя теперь вправе требовать от Дарки больше внимания и больше времени.
Взгляд Дарки погрустнел. Она вздохнула.
— Не могу. Дядя Орест заедет за мной в шесть. Мне надо домой. Папа всегда волнуется, пока я с работы не вернусь. Я ему утром уколы делаю. Ты мне часика в два позвони, и тогда встретимся! Хорошо?
Тарас утвердительно кивнул.
Домой он приехал в отличном настроении. Поднимаясь на второй этаж, переступил пятую ступеньку, выкрашенную красной краской. Зашел в квартиру и включил радио. Оно пока молчало, но часы подсказывали, что через три минуты радиоточка споет ему государственный гимн Украины. Тарас быстро разделся, забрался под одеяло и, уже проваливаясь в уютный, теплый сон, услышал свою личную «государственную» колыбельную, без которой ему иногда так трудно бывало утром, после тяжелой ночи, заснуть.
Глава 43
В этот вечер, вернувшись домой на Пекарскую уже в полной темноте после свидания с Даркой, Тарас был в таком хорошем настроении, что у него возникло глубокое, необоримое желание творить добро. Учитывая, что находился он в этот момент у себя в квартире, его внимание сразу привлекли к себе рыбки и кактусы. Тарас высыпал в аквариум раза в два больше сухого корма, чем обычно. И рыбки под горящим, радостным взглядом Тараса ринулись к поверхности воды, стали хватать корм, раскрывая свои маленькие пасти намного шире, чем это казалось возможным. Потом Тарас зачерпнул в уголке бассейна чуть водички ладонью и обрызгал ею свои лысые кактусы.