Забытая империя, стр. 15

Жиллиман потянулся за его болтером, но получил в грудь масс-реактивный снаряд и отлетел на стол. Они приближались к нему. Все кого он сбил с ног, но не убил, уже поднялись. Примарх хотел схватить брошенный гладий, но первым под руку попался мраморный бюст Конора и он швырнул его.

Статуэтка врезалась в лицевую пластину одного из врагов, силы удара оказалось достаточно, чтобы разбить визор и повернуть голову. Жиллиман нащупал гладий и кинул его словно метательный нож. Клинок пронзил шею убийцы, ошеломлённого попаданием мраморного бюста. Покачиваясь, Ультрадесантник сделал несколько шагов в сторону и упал — из-под подбородка лилась кровь.

В Робаута попали ещё раз, теперь в левое бедро. Боль была такой силы, что он подумал, не сломана ли тазовая кость. Ещё два болта пролетели слева, меньше чем в ладони от головы.

Задыхаясь от боли, Мстящий Сын стремительно перекатился за стол, пытаясь укрыться за гранитной громадиной от неумолимых болтеров. Каменные осколки и обломки разлетались после каждого пламенного взрыва. Передняя сторона и крышка стола быстро стали похожи на покрытую кратерами поверхность луны. Один из нападавших запрыгнул на него, собираясь выстрелить через край по укрывшемуся примарху. Жиллиман встретил его, сжав силовой меч обеими руками, и рассёк колени убийцы. Враг рухнул как подрубленное дерево. Одна нога так и осталась стоять на столе из-за веса ботинка.

Жиллиман чувствовал, как по измятому и пробитому доспеху струится кровь. Он чувствовал, как она бежит из разорванной кожи на лице и шее. Он слышал, как дворцовая стража выламывает двери высокого зала.

Они не смогли открыть их — ни личные, ни общие. Получается, что убийцы принесли с собой системный глушитель. Продумали всё заранее. Умны. И, несомненно, изобретательны.

Это не озлобившиеся недовольные ветераны и не испорченные варпом маньяки.

— Кто ты? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Жиллиман. Его голос прозвучал тихо из-за оружейного дыма и болезненных спазмов.

В ответ полетело ещё больше болтов, разрывая кольцами повисший в воздухе фуцелиновый дым. Примарх рухнул ничком. Болты врезались в разрушенный стол и высокие окна за ним, по бронированному стеклу побежали паутины трещин. Упало несколько штор. Их примеру последовала картина на стене, чья рамка раскололась об пол. Опрокинулся шкаф с книгами, которые просыпались лавиной бумажных и кожаных переплётов.

Скольких он убил? Пятерых и ещё одному отрубил руку. Осталось пять? Сколько их нужно, чтобы прикончить его?

Примарх осмотрелся.

Ультрадесантник, которого он поверг на столе, лежал на спине и ещё шевелился. Кровь уже не хлестала из обрубков, но ковёр рядом с ногами пропитался и потемнел. Предатель медленно поднимал болтер, целясь в Жиллимана.

Робаут перекатился и пригвоздил убийцу к полу силовым мечом. Враг несколько раз сильно дёрнулся и умер.

Примарх вырвал болтер из его смертельной хватки. Как и тот, что дал ему Прейто в ночь появления Дантиоха, этот казался для него скорее пистолетом. Вот только держал он его в руке без перчатки. И из руки текла кровь.

Он слышал, как оставшиеся убийцы гортанно переговаривались закодированными словами, рассыпавшись веером вокруг разбитого стола, чтобы прикончить жертву. Он не понял, что они сказали. Это не боевой жаргон Ультрадесантников.

Но это не важно.

Действуй. Просчитывай всё. Реагируй.

Их переговоры сказали ему очень много. Стало понятно, где они. Звуки и углы отражения. Даже не видя врагов, он знал, что двое обходят стол слева, а один справа.

Жиллиман двинулся влево. Выглянул за стол и выстрелил. Первого убил точным выстрелом в голову. В воздухе повис красный туман. Второго двумя выстрелами в грудь.

Что-то врезалось в него сзади. Он широко открыл рот и тихо взвыл, когда почувствовал острую холодную рану — гладий рассёк броню на спине и вонзился под рёбра. Там и остался. Застрял. Примарх стремительно развернулся и изо всех сил ударил левой рукой в перчатке мечнику в лицо.

Ультрадесантник завертелся в воздухе. Летя вверх ногами, он врезался в окно лицом. По стеклу побежали трещины, но оно выдержало. Убийца тяжело рухнул на пол.

Робаут повернулся, чтобы отследить последних врагов. Проклятый клинок так и торчал в нём. Он…

По крайней мере два болта попали в левый наплечник за ухом и взорвались. Он почувствовал, как от ударной волны голова резко дёрнулась вправо. Он почувствовал жар и дикую боль. Он почувствовал вкус крови и фуцелина. В ушах звенело, взгляд затуманился.

Он упал. Он не мог подняться. Он прислонился к столу или упавшему стулу.

Он ничего не видел. Выстрелил вслепую. Бесполезно. Выстрелил ещё раз.

Он почувствовал клинок у горла.

— Смерть лже-Императору, — произнёс голос, принадлежавший, как он предположил, Эониду Тиелю.

— Позволь мне умереть, зная кто ты, — прошептал Мстящий Сын.

Смех.

— Ваш убийца.

— И всё? Кто ты?

— Я — Альфарий, — ответил Тиель.

Значит, отвратительные слухи о предательском притворстве и ложных намерениях на Исстване оказались правдой. Для Альфа-Легиона все средства хороши. Обман, с которым покушение воплощали в жизнь, и безупречная конспирация. Да, это имеет смысл. Жиллиман никогда не испытывал военного уважения к неуловимой трусливой тактике самого молодого легиона, но это просто превосходно.

— Есть одна вещь, которую ты должен извлечь из происходящего, слуга Альфа-Легиона. Когда ты должен убить примарха, и он оказывается в твоей власти, не трать время, отвечая на вопросы, если у него в руке болтер.

Мстящий Сын выстрелил в упор. Сила удара отбросила “Тиеля”. Клинок убийцы оставил глубокую царапину на обнажённом горле примарха. Пошла кровь.

Он поднялся, пошатываясь. Замутнённое зрение начало возвращаться. Он увидел последнего убийцу — того кому отрубил руку — враг полз по полу высокого зала, пытаясь найти болтер.

— Хватит, — сказал Жиллиман и выстрелил в затылок. Затем опустился на колени и понял, насколько сильно устал.

Несколько секунд спустя Инвикты, наконец-то, ворвались в главные двери.

7

ВСТРЕТИВШИЙСЯ СО СМЕРТЬЮ

— Он еще жив? — спросил Валент Долор.

Ответа не было. Все они поспешно прибыли в Резиденцию и, войдя в медицинский комплекс, обнаружили у запертого и охраняемого апотекариона мертвенно-бледную управляющую.

— Госпожа, он жив? — повторил вопрос Долор.

Ойтен посмотрела на него. Она размышляла о своем. Ее худое лицо было бледнее обычного, скорее от боли, чем из-за возраста. В молодости она была привлекательной женщиной, известной красавицей. Теперь красота воплощалась в ее силе, пылающей внутренним ядром веры в Робаута Жиллимана и поклонении ему.

События этого дня пошатнули ее уверенность.

— Да, — ответила она. — Милорд Валент, он жив. Его тяжело ранили, и только единственный шанс сохранил ему жизнь. Один удачный выстрел…

— Думаю, не шанс, — сказал Фрат Августон. — Скорее воинская доблесть нашего возлюбленного повелителя помогла ему пережить это злодеяние. Его действия…

— Именно, — резко перебила Ойтен. — Конечно, почему нет? Давайте поверим, что он неуязвимый бог, который не может ошибаться. Давайте поверим, что он не может умереть, или что у его силы и возможностей нет предела. Давайте слепо верить в него и ожидать, что он в одиночку избавит нас от всей этой…

— Миледи, — отреагировал Августон, — я не хотел проявить неуважение.

— Не хотели? — спросила она. — В самом деле?

Она смотрела на Фрата Августона с едва скрытым презрением. В отсутствие Мария Гейджа, который исчез в ходе битвы за Калт, преследуя изменника Кор Фаэрона, Августон был избран на должность магистра Первого ордена Ультрадесанта. Он был уверенным и агрессивным воином и одним из лучших войсковых командиров Тринадцатого. Ойтен не поддержала его назначение, хотя и не обладала формальным влиянием в делах, которые касались исключительно Легиона. Управляющая посоветовала Жиллиману остановиться на кандидатуре Вера Каспиана, действующего магистра Второго ордена. По ее мнению Августон был слишком узколобым и агрессивным, чтобы соответствовать более широким потребностям своей должности. Каспиан был мудрее, сострадательнее и утонченнее. Ойтен убеждала, что Августон должен оставаться там, где он мог быть наиболее эффективен — на передовой.