100 знаменитых харьковчан, стр. 32

Долгих десять лет Остап Вишня провел в лагере. Однажды, в 50-х, он, глядя на ночное небо, сказал сестре: «Звезду своей судьбы я всегда видел через решетку».

Появились новые фельетоны. (Например, мгновенно ставшая популярной «Зенітка».) После войны он издал еще ряд книг: «Самостійна дірка» (1945), «Зенітка» (1947), «Весна-красна» (1949), «Вишневі усмішки» (1950), «Мудрість колгоспна» (1952), «Великі ростіть» (1955), «Твори» в 2-х томах (1956). Продолжали издавать книги Вишни и после его смерти, в том числе собрание сочинений в семи томах. Каждый год после войны писатель приезжал в Харьков, где останавливался у сестры Марии. 25 октября 1955 года военный трибунал Киевского военного округа отменил постановление Коллегии ОГПУ, и дело Вишни прекратил из-за отсутствия состава преступления. А через год – 28 сентября 1956 года Остап Вишня умер. На его похоронаххор исполнял песню «Козака несуть…»

В Украине учреждена премия имени Остапа Вишни для писателей сатириков и юмористов. В Харькове на доме по улице Сумской, где жил писатель, висит мемориальная доска.

В последние годы своей жизни Павел Губенко вел дневник. В нем он написал: «Просто не любив я печальних лиць, бо любив сміятися. Не переносив я людського горя. Давило воно мене, плакати хотілося… Я народний слуга! Лакей? Ні, не пресмикався! Вождь? Та Боже борони!.. Пошли мені, доле, сили, уміння, талану, чого хочеш, тільки щоб я хоч що-небудь зробив таке, щоб народ мій у своїм титанічнім труді, у своїх печалях, горестях, роздумах, ваганнях, щоб народ усміхнувся!.. щоб хоч одна зморшка його трудового, задумливого лиця, щоб хоч одна зморшка ота розгладилася!»

Воробьев Владимир Петрович

(род. в 1876 г. – ум. в 1937 г.)

Выдающийся анатом, создатель анатомического музея, руководил работами по бальзамированию Ленина.

Сколько копий было сломано вокруг вопроса о необходимости предать земле тело Ленина! Говорят о христианских ценностях, еще и еще раз подчеркивают все негативное, связанное с деятельностью «великого вождя». Для нас же, харьковчан, мавзолей Ленина – это памятник не только ему самому, это памятник выдающемуся ученому-анатому Владимиру Петровичу Воробьеву. До него никто и нигде ничего подобного не делал.

Бальзамирование Ленина было не просто научным экспериментом для Владимира Воробьева. На кону стояла его жизнь, ведь предложение заняться сохранением тела покойного лидера страны исходило от незабвенного Феликса Дзержинского. Не зря харьковский анатом ответил Борису Збарскому, сообщившему ему, что решение принято и «пути назад нет»: «Себя и меня погубишь…» Вопросы сохранения, консервации отдельных частей тела человека анатом поставил перед собой задолго до смерти Ленина. Препараты из рук, сердец, мозгов и т. п. Владимир Петрович изготовлял чуть ли не со школьной скамьи. Сохранение же человеческого тела целиком было сверхзадачей, но вряд ли Владимир Воробьев всерьез предполагал, что задача эта будет решена в такой момент и таким образом.

Владимир Петрович родился в состоятельной семье оптового торговца зерном в Одессе 14 (26) июля 1876 года. В семье Петра Воробьева было еще шесть девочек – так что Володя был, наверное, любимым ребенком. Получив традиционное домашнее воспитание, Владимир поступил в знаменитую ришельевскую гимназию, обучение в которой, правда, вспоминал с горечью. Ведь естественные науки в гимназии преподавались крайне слабо. Занятия греческим и уроки Закона Божьего тяготили будущего медика, а вот латынью и рисованием он занимался охотно. Владимир часто пропускал занятия в гимназии, зато дома с упоением читал не включенных в программу Пушкина, Толстого, Тургенева; общение с мужем одной из сестер, Рашеевым, сблизило его с прогрессивно настроенной болгарской диаспорой. Большое влияние на мальчика оказал и дядя-врач. С его подачи Владимир стал посещать Одесскую больничную прозектуру. Еще в гимназические годы он впервые притащил домой ампутированную человеческую ногу, которую выпросил для препарирования.

Таким образом, профессиональные устремления Владимира Петровича определились еще в самом юном возрасте. При Новороссийском университете тогда медицинского отделения не было, и поэтому Воробьев по совету дяди в 1897 году отправляется в Харьковский университет. Там с первого же курса он зарекомендовал себя как прилежный, влюбленный в медицину студент. В отличие от многих сверстников он не испугался работы с трупами, наоборот, именно это увлекло его. Молодой медик подолгу сидел за книгами, работал в небольшом анатомическом музее, сам готовил препараты. К тому времени в Харькове уже существовала хорошая традиция преподавания анатомии, была создана особая школа изготовления муляжей и препаратов [16]. Значительное место в работе кафедры уделялось и вопросам консервации трупов.

На Воробьева непосредственно большое влияние оказал Алексей Белоусов, анатом, известный не только в Харькове, но и за границей. Уже на втором курсе Владимир Петрович настоял на том, чтобы его допустили до научной работы кафедры анатомии. Воробьев попросил Белоусова, чтобы тот дал ему задачу для самостоятельной работы. Алексей Константинович, хоть и видел в ученике большие способности, поначалу скептически отнесся к возможностям того в столь юном возрасте работать над серьезными научными проблемами, поэтому дал задачу описательного характера. Но Владимир Петрович не смирился, потребовал усложнения и добился своего. К концу года Владимир Воробьев закончил работу о сосудах и нервах сухожилий стопы. Работа эта поразила маститых докторов тщательностью проработки новой для медицины того времени темой, зрелостью размышлений, оригинальностью поставленных опытов. Так Воробьев уже очертил круг своих приоритетных интересов – иннервация внутренних органов.

Не меньший успех ожидал и следующие научные работы студента Воробьева. На старших курсах он одновременно написал сразу два труда. Один – о сравнительной анатомии ворот печени, другой – о вывихах костей запястья. Обе работы были удостоены золотых медалей, за работу о воротах печени Воробьев был удостоен премии им. Алексеенко, труды были опубликованы. Кстати, отношение Владимира Петровича к публикациям – это особая тема. Харьковский анатом никогда не спешил печатать свои работы и создал свою теорию «отдыха» от публикаций. Этот «отдых» не помешал ему за свою жизнь опубликовать около 300 научных работ.

С первых же дней обучения в университете проявились не только выдающиеся способности Воробьева как ученого – работоспособность, уникальная память, творческое мышление, но и его левые настроения, принесшие его карьере немало вреда. В первый же год своей учебы Владимир был вовлечен в студенческое движение, участвовал во всех забастовках и собраниях. В 1905 году он возглавлял профессиональный союз младших университетских служащих, лечил раненых на баррикадах студентов, предоставлял помещение для подпольных собраний. В Харьковском медицинском обществе инициировал составление самых смелых резолюций. Среди его сотрудников и учеников всегда было немало участников восстаний, авторов прокламаций. Немудрено, что еще до революции 1905 года Воробьев попал в «черный список» органов надзора.

По окончании университета (в 1903 году он получил диплом лекаря с отличием) Воробьев был оставлен на кафедре анатомии. Еще на старших курсах он был назначен препаратором кафедры. С декабря 1903 года работал помощником прозектора. Все знали, что никто лучше молодого сотрудника не может приготовить препараты, своими руками анатом изготовил множество новых макетов, нарисовал сотни плакатов. В 1904 году Владимир Петрович был избран действительным членом Харьковского медицинского общества и первым в университете был представлен к престижной премии Грубера. С этого же года Воробьев наряду с работой на кафедре нормальной анатомии в университете начал читать курс общей анатомии в университетской акушерской школе, а в 1905?1906 годах – в фельдшерской школе при Харьковской губернской земской больнице.