50 знаменитых прорицателей и ясновидящих, стр. 101

И снова покой Сергия Радонежского был потревожен, на сей раз безо всякой просьбы старца. 11 апреля 1919 года, в пятницу, на шестой неделе Великого поста представители советской власти вскрыли раку. При этом присутствовали несколько монахов обители и наместник лавры архимандрит Кронид. Среди народа известие о святотатстве вызвало сильные волнения, и на площади перед лаврой образовалась толпа. Естественно, что в момент открытия мощей прихожан внутрь собора не пустили. Вскрытие раки фиксировалось на кинопленку; съемочной группой руководил Дзига Вертов, ставший впоследствии известным кинорежиссером. Отснятый документальный фильм по личному указанию Ленина «крутили» во всех кинотеатрах страны. На этом издевательство над останками Сергия Радонежского не закончилось. Его мощи выставили на всеобщее обозрение в стеклянном саркофаге. Все храмы лавры опечатали еще 4 ноября, а 20 апреля следующего, 1920, года вышел декрет председателя СНК, подписанный Лениным, о превращении детища Сергия Радонежского в музей.

Однако позже на свет всплыла детективная история. Оказывается, главу святого старца спасли от издевательств. Священник Павел Флоренский, архимандрит Кронид и граф Олсуфьев ночью накануне Пасхи 1919 года отделили голову святого от остальных мощей, а на ее место положили череп одного из князей Трубецких. За сохранность реликвии отвечал граф, который в середине 30-х годов вынужден был передать ее для дальнейшего хранения молодому художнику-реставратору Павлу Голубцову.

Время шло, и в 1946 году в Троице-Сергиевой лавре снова появились монахи. Перед этим в обители в 40-х годах была проведена тщательная реставрация и восстановление настенной живописи. В работах принимал участие и Павел Голубцов. Накануне открытия мощей он вернул монастырю главу святого старца. В ночь на 21 апреля 1946 года, на Пасху, в старинном храме снова зазвучала торжественная литургия. Некоторое время рака с мощами основателя обители стояла в Успенском соборе, а затем, после окончания реставрации, ее вернули на старое место. Так что один из величайших святых Руси по сей день покоится у правой стены древней Троицкой церкви.

Интересно, что реставратор, столько лет хранивший голову Сергия Радонежского, позднее стал архиепископом Новгородским. Уйдя от мирской суеты, он принял имя Сергий; свою жизнь художник закончил на покое в лавре, где до последнего дня занимался иконописью. Самой большой мечтой архиепископа было стремление узнать, как же на самом деле выглядел исповедник Руси. Сергий Новгородский неоднократно обращался с молитвой об этом к своему святому тезке. И однажды художнику привиделся странный, но на удивление реальный сон. Ему казалось, что он заходит в Троицкую церковь и подходит к раке с мощами. Внезапно святой приподнялся из нее и сказал: «Смотри и запоминай». Образ, запечатленный Новгородским Владыкой, удивительно похож на икону, написанную в 1588 году келарем Троице-Сергиева монастыря Евстафием Головкиным на доске от гроба преподобного старца, который разобрали при переложении мощей в серебряную раку…

СИВИЛЛА РЕЙНСКАЯ

О «житии» знаменитой пророчицы мы знаем благодаря воспоминаниям, записанным или продиктованным самой Хильдегардой примерно в 1170 году. Таким образом, мы вправе считать ее первой после Августина святой, написавшей свою автобиографию. Хильдегарда и в самом деле была отпрыском рыцарского рода. Она родилась в 1098 году, и с пяти лет ее посещали видения. Это побудило родителей рано вверить девочку духовной опеке монахинь бенедиктинского монастыря в Дисибоденберге, где она воспитывалась набожной Юттой из Шпонхайма, дочерью могущественного графа. Ютта приняла монашество в двенадцатилетнем возрасте, и родители Хильдегарды были очень довольны, когда столь влиятельная знатная дама согласилась принять их дочь в качестве спутницы и ученицы. Так, в 1112 году в день Всех святых Ютта, Хильдегарда и еще одна девушка дали обет вечной девственности и затворились в обители, находившейся во владениях старинного мужского монастыря Святого Дисибода, из которого Хильдегарде, постоянно стремившейся к независимости, удастся вырваться лишь спустя сорок лет. Жизнеописание Ютты, обнаруженное совсем недавно, свидетельствует, что Хильдегарда, без сомнения, многому научилась у своей старшей подруги, которая еще раньше получила признание как пророчица, целительница и святая. Но из ее воспоминаний видно, что в отношениях духовной матери и дочери существовала некоторая холодность, объяснявшаяся, вероятно, несходством темпераментов. Ютта предавалась суровой аскезе. Если верить ее биографам, она держала жесточайшие посты, «непрестанно мучила и истязала свое тело» власяницей и веригами, босая, ежедневно читала вслух, от начала и до конца, Псалтырь, довела себя до такого состояния, что едва могла ходить, и умерла в возрасте сорока четырех лет. Хильдегарда, считавшая, что «человек, подвергающий свое тело неумеренному воздержанию, всегда раздражен», прожила восемьдесят один год.

Но в детские и юношеские годы Хильдегарда была болезненным и страдающим от своих видений ребенком. С восьми до пятнадцати лет эти видения все усиливались, и в своей простоте и наивности она боялась рассказывать об этом. Поэтому Хильдегарда тщательно скрывала происходящее с ней. При этом многое из мирской жизни продолжало оставаться для нее неизвестным по причине частых болезней. Обессиленная болезнями, она нет-нет да и проговаривалась, когда видения обступали ее. И если бы Ютта не записала кое-что и не сообщила другим сестрам, то Хильдегарда охотнее вовсе бы промолчала.

В своей книге «Сцивия» [5] Хильдегарда описала, как приходили к ней видения: огненный свет проникал в ее разум, грудь и сердце, подобно пламени, не сжигающему, но согревающему, как солнце лелеет и согревает всякий предмет. Только после двадцати восьми лет она пожелала обрести понимание и истолкование увиденного в книгах, а именно в Псалтыре, Евангелии и других разделах Старого и Нового Завета. Следует сказать, что Хильдегарда не обладала ни знанием значения отдельных слов, ни правилами деления слогов, ни правилами склонения. Даже песнопения во славу Божию и святых даны ей были безо всякого человеческого посредничества. Ранее Ютта с большим трудом научила ее петь псалмы и читать. А видения все продолжались.

С некоторого времени Хильдегарда отчетливо стала различать в себе некий голос, повелевавший записывать все слышанное и виденное. Сама же она повествует об этом так: «Се, на сорок третьем году земного моего странствия, когда с великим страхом и трепетным прилежанием вникала я в небесное видение, случилось так, что я узрела величайший свет, из которого был глас небесный, провещавший, мне: “О, бренный человече, и прах праха, и тление тления! Расскажи и запиши, что ты увидишь и услышишь. Поелику же ты слишком робка, чтобы говорить, и слишком проста, чтобы толковать, и слишком неучена, чтобы писать, расскажи и запиши это, сообразуясь не с разумом измышления человеческого, и не с произволом сочинительства человеческого, но с тем, как ты видишь сие на небесах в вышних и в дивности Божией, повторяя преподанное, как слушатель, ловя слова наставника своего, который обнародует их сообразно тому, как они были сказаны, следуя воле, и мысли, и речи наставника. Так и ты, о человече, скажи то, что ты видишь и слышишь, и запиши виденное и слышанное, сообразуясь не с собою и не с каким бы то ни было другим человеком, но с волею Того, Кто все ведает, и зрит, и устрояет в сокровенности тайн Своих”». Но Хильдегарда медлила из-за обычной женской стыдливости и робости. Эта нерешительность заканчивалась жестокой болезнью. Так продолжалось, пока монахиня не открылась своему исповеднику. Он посоветовал слушаться голоса и записывать все. Удивительным образом к ней вернулись силы и здоровье. Однажды в видении Хильдегарде был показан Рупертсберг у Бингена и велено было ей с сестрами, которые не желали более оставаться в монастыре Дисибодусберга, отправляться в ту сторону. Она снова заболела от волнения и испуга. Сестры ожидали ее кончины. Но провидице явилась в видении вереница ангелов, и один из них приказал ей перестать сомневаться.