Аромат магии. Ветер в камне, стр. 74

Однако ему предстояло сказать Вазулу еще кое-что, прежде чем они расстанутся; это он и сделал, когда они подняли золотые кубки — за новые свершения:

— Сссааа… она отправилась следом за Сердцецветом.

Николасу мучительно не хотелось говорить это: он знал, как много значит для канцлера его любимица. Однако, к его удивлению, Вазул улыбнулся и похлопал его по плечу:

— Не тревожься. Однако, когда придет время, пришлите мне одного из ее малышей. Иногда мне очень холодно без ее тепла.

Так был создан Пограничный Оплот, на картах гордо обозначаемый как Земля Стражей. Возможно, люди Кронена уже не помнят истории его основания; но тех, кто жил там, всегда сопровождал аромат Сердцецвета, то и дело приносимого ветром…

ВЕТЕР В КАМНЕ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

ГОРНЫЕ ДОЛИНЫ пережили суровую зиму. Запасы, с таким трудом скопленные за короткое лето, были на исходе — уже дважды часть драгоценного племенного скота отправлялась на бойню. Люди привычно затянули пояса. Долгими студеными ночами дети всхлипывали во сне, присосавшись иссохшими губами к уголку одеяла. Будто навеки мир сковал безмерный холод.

Наконец, в предчувствии запоздалой весны, все вокруг охватило сонное волнение. Выступил в путь первый караван, хотя опытные купцы лишь качали головой, прослышав о таком безрассудстве.

С торговцами отправились и несколько путешественников — кто за несколько монет, кто в качестве бесплатных погонщиков. Никто не осмеливался пуститься весенними тропами в одиночку — слишком часто в горах сходили лавины.

Один из таких попутчиков ехал на лошаденке настолько тощей, что казалось, все ее суставы хрустят и пощелкивают на ходу. Всадник неприметно замедлил ход и вскоре поплелся позади пони, навьюченных тяжелой поклажей. Караван шел мимо высокой скалы — туда-то, в тень, всадник и повернул, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Впрочем, никто на него и не смотрел. Солнце еще не вскарабкалось к зениту, а люди и лошади устали так, будто изнурительному путешествию не было начала и не будет конца.

Не поворачивая головы, всадник внимательно прислушивался к каждому звуку и почти неслышно бормотал что-то на языке, мало напоминавшем человеческую речь. Он плотнее закутался в плащ, силясь укрыться от пронизывающего ветра, хотя, столько прожив высоко в горах, должен был бы привыкнуть к постоянному холоду.

Впрочем, чего-чего, а лишений ему испытывать не приходилось. Тонкие губы изогнулись в полуусмешке. Позади возвышались башни Валариана, Цитадели знаний, где он до недавних пор пребывал в роли ученика — не важно, на каком счету.

Цитадель перестраивали, надстраивали и достраивали, пока она не погребла под собой всю долину, и лишь незыблемые горы остановили бесконечное строительство. Она была такой древней, что ее фундамент, наверное, покоился на позвонках самой земли. Никто из тех, кто щурил в своих клетушках воспаленные глаза, какие бывают только у бессонных ученых мужей и безумных филинов, не пытался проникнуть разумом в то далекое прошлое, когда древние камни сложились в первую валарианскую стену.

Ныне Цитадель населяла горстка людей, а ведь некогда в эти коридоры стекались бессчетные ученики. Имена многих вошли в легенду. Теперешние же как пена в бокале эля — легкие пузырьки, мельтешащие на поверхности.

Каждый ученый копался в одной раз и навсегда выбранной узкой области, и его познания, пусть самые глубокие и достоверные, оставались почти полной бессмыслицей даже для сподвижников. Да и была ли от них вообще какая-то польза?

Справа, за камнями, раздался чуть слышный шорох — всадник поджал губы и, резко обернувшись, издал звук, похожий на возмущенный стрекот пещерной крысы, защищающей свою территорию от соперника. Он слушал и ждал — больше не было ни шороха в кустах, ни теней, мелькавших от камня к камню. Эразм, четвертый сын смотрителя границ от третьей жены, снова улыбнулся и пришпорил свою клячу. Та послушно ускорила шаг.

Он уже проходил здесь — сколько лет назад? В Цитадели знаний время текло незаметно. Там гораздо больше внимания уделяли эпохам, чем месяцам или дням недели. Мать сослала его в Валариан, застукав однажды вечером в заброшенном саду, где он предавался одному из своих тайных увлечений. Следуя за матерью в усадьбу, Эразм ожидал наказания. Но именно тогда и началась его настоящая жизнь.

Хотя теперь силой разума пользовались в основном барды и стихоплеты, в былые времена счастливые обладатели таланта правили миром, не обнажая меча. В тот давно минувший вечер застенчивый юнец получил возможность заняться тем, о чем и не помышлял.

Его мать была сдержанна и сурова. Скупая на слова, она тем не менее умела одним взглядом повергнуть в трепет слугу — или собственного ребенка. Эразм не помнил, чтобы мать хоть раз заметила его попытку заслужить одобрение, зато уж ни одной оплошности или просто неловкости она ему не спускала. Точно так же и отец со своими воинами высмеивали его потуги овладеть боевым мастерством. Однако мальчик никогда не сомневался в своих возможностях: из части испытаний, которые устроила ему мать, он вышел с победой. Тогда же Эразм понял, что подобный дар — глубоко личное дело и к нему не стоит привлекать излишнего внимания. Нельзя пугать братьев вроде бы такими простыми, а оказывается, странными фокусами. И силачу-отцу незачем знать, что его ни к чему не годный сын исключительно талантлив.

Самый младший, самый слабый и, на первый взгляд, самый бестолковый отпрыск древнего воинского клана очень рано научился быть незаметным. Впервые счастье улыбнулось ему, когда мать сообщила, что его изгоняют из ненавистного, не любящего дома. Так будущее оказалось в его руках — и Эразм бесстрашно выступил в огромный мир.

В эти годы в Цитадель знаний поступало все меньше учеников. Детей, которые обнаруживали дар разума, не поощряли развивать свои таланты.

Эразм был очень благодарен матери — все-таки она отослала его в Валариан.

Привыкший исподтишка шпионить за жителями родового поместья, Эразм быстро убедился, что и здесь двуличие хорошо ему послужит. На людях он вел себя как желторотый юнец, у которого без постоянного надзора все валится из рук. В то же время он с необычайным рвением исследовал не только этот небольшой уголок Цитадели, в котором еще теплилась жизнь, но и бесконечные коридоры, а в особенности подземелья, где опасные, а то и запретные знания были надежно спрятаны от любопытного взора.

В этих коридорах Эразм впервые встретился с призраком и доблестно выстоял, не поддавшись страху. Там же он обнаружил почти незримые порталы, запечатанные в древние времена. Сломать печати было совсем несложно. Видения древнего ужаса не повергли его в трепет, лишь подстегнули в нем любопытство и жажду знаний.

На занятиях Эразм всеми силами старался не обнаруживать свое растущее могущество. Он хотел власти — и кратчайший путь к ней заключался в том, чтобы приумножать собственный дар, подпитываясь от чужих, пусть даже ничтожных талантов.

Молодой маг верил, что делает успехи. Однако, сколько ни прикидывайся тупицей, близилось время первого испытания. Останется он в Цитадели на веки вечные или разоблачит себя? Эразм все еще не знал, насколько может управлять своим дарованием.

Он с удвоенным рвением взялся за тайные исследования и набрел на удивительные находки. С ними он вышел в мир, вооруженный, как мало кто со времен древней войны между Тьмой Хаоса и Договором Света. Считалось, что такое знание свяжет руки и спутает мысли любого, кто попытается им овладеть. Открытие это укрепило Эразма в дерзостном самомнении. Он твердо верил: обретенных могущества и знаний достаточно для той цели, которая, становясь все ярче, уже затмила для него свет солнца.