Первая весна, стр. 52

После Марии Ивановны выступили многие колхозники. И все не скупились на похвалы.

Тихон Михайлович сказал, что мальчики помогают ему на конюшне. Буянова похвалила девочек за помощь на ферме… И пошло, и пошло… Старались припомнить всё лучшее, что делают и делали когда-то ребята.

— Чего-то вы перехвалили через край! — с добродушной улыбкой заметил Николай Тимофеевич. — У вас выходит, что без ребят и колхоз бы развалился, не они нам помогают, а мы им!

Это замечание развеселило собравшихся, и выступления прекратились.

— Теперь надо будет принять решение, — сказал председатель. — Полагаю, что нужно сделать так… Осенью, когда получим от них картофель, оценим его как элитный семенной материал. Тогда и премии дадим. Верно я говорю? — обратился он к Павлу Петровичу.

Тот утвердительно кивнул головой.

Как только было закрыто собрание, сейчас же заиграл аккордеон. Взрослые гости и члены правления ушли к Николаю Тимофеевичу. Ребята забрались в шалаш.

Это был последний вечер с шефами, и всем хотелось побыть вместе.

Заключение

55. Осень

Ваня сделал уроки, сложил учебники в сумку, встал и сладко потянулся.

В доме все спали. Даже дед, который недавно ворочался на печке и что-то бормотал себе под нос, успокоился.

Ваня потушил лампочку. Через окно он увидел огонёк на другом берегу озера. Огонёк медленно передвигался. „Наверно, рыбу колют“, — подумал он.

Раздевшись, забрался под одеяло, но сразу заснуть не мог.

Вечер сегодня был тихий, и температура резко упала. „Как бы не ударил мороз“, — с тревогой подумал он.

Затем мысли вернулись к урокам. Он только что выучил стихотворение Некрасова:

Эти строчки как-то перекликались с его настроением.

„Грачи улетели“. Верно, грачей уже не видно. Они улетели в тёплые страны. Но лес еще не обнажился. Лес расцвечен яркими красками. Жёлтые, красные, оранжевые, бордовые листья крепко держатся на ветках. Но скоро начнётся листопад и лес обнажится.

„Поля опустели“. Верно, кроме капусты, в колхозе всё выкопано, сжато и убрано на зимнее хранение. Но трактора пашут, как весной.

Да до сих пор не выкопали ребята свой картофель. Осень мягкая, сухая, и они не торопятся. Ботва стоит зелёная, крепкая, весёлая, ни одного пожелтевшего листа. Были небольшие холода, но они не повредили картофеля.

Участок находится на высоком месте, и холодный воздух скатился вниз. Ботва уже не растёт, но Ваня знает, что клубни растут. Листья продолжают работать и все запасы отдают клубням. Там, в земле, происходит накопление.

Зина несколько раз хотела начать уборку, но каждый раз Мария Ивановна отговаривала:

— Не нужно спешить, Зиночка. Пускай растёт, пока можно. Долго ли вам выкопать!

Вчера пришло письмо от Светланы. Они уже выкопали свой картофель и просили колхоз приехать за ним.

Цифра сначала испугала Ваню. У городских юннатов получился громадный урожай: 1173 килограмма 340 граммов — больше тонны. Затем он сообразил, что этот урожай нужно делить на 14 клубней. Поделили. Получилось 83 килограмма 810 граммов. Это уже не показалось чем-то невероятным. Очень может быть, что у них будет не меньше. Ещё немного терпения, и всё станет известно… Ещё день, другой, неделя…

Степан Захарович рано утром разбудил внука.

— Иван, вставай! Мороз на улице. Упреждал я тебя, упрямая голова! — ворчал он. — Поморозили свою картошку! Вот она, жадность, до чего доводит…

В одну минуту Ваня оделся и выскочил на улицу. Всё было покрыто пушистым слоем инея. Крыши домов, трава, листья на деревьях — всё, куда ни взглянешь, бело. Лужица возле дома покрылась паутинкой льда. Изо рта шёл пар.

— Дождались! — ворчал дед, выходя на крыльцо. — Упреждали ведь… Вчера надо было копать!

Но Ваня не слушал.

Вернувшись домой, он надел шапку, пальто и побежал на участок.

Здесь та же картина. Еще издали он увидел побелевший шалаш и седую траву вокруг участка. На ботве картофеля не было инея, но листья стали блестящими, словно лаком покрытые. Ботва замёрзла. Поднимется солнце, обогреет её, и она почернеет.

Встав на колени, Ваня ковырнул землю. Верхний слой смёрзся и покрылся корочкой. Но не глубоко, не больше сантиметра. Значит, до клубней мороз не добрался. Это немного успокоило его.

Николай Тимофеевич сидел за столом и пил чай, когда в дом вошёл встревоженный Ваня.

— Что? Переполошился? — спросил он, сразу угадав, зачем так рано пришёл мальчик. — Прихватило вашу картошку?

— Замёрзла, Николай Тимофеевич. Вся дочиста…

— Ну, значит, надо копать.

— Боюсь я… Вдруг и клубни подморозило.

— Ну что ты… Ничего им не сделается.

В это время из своей комнаты вышла с полотенцем в руках Мария Ивановна.

— С добрым утром, Ваня! Что ты рано так?..

— Да вот испугался за картофель, — сказал Николай Тимофеевич.

— Я думал, может, в школу сегодня не ходить, — сказал Ваня. — Уборкой заняться.

— Ничего, ничего, Ванюша, — успокоила его Мария Ивановна. — Долго ли вам выкопать! Вернётесь из школы и до вечера успеете всё убрать.

Ваня вздохнул, нерешительно надел шапку и вышел.

Весь день сегодня в школе говорили про картофель.

В переменах к бригадирам подходили ребята и предлагали им помочь на уборке, но бригадиры отклонили все предложения:

— Ничего, мы и сами справимся!

Кончились уроки, и мичуринцы почти бегом отправились домой.

Солнце грело плохо и не могло справиться с холодом, но ботва картофеля отошла и, почерневшая, беспомощно поникла.

Когда ребята явились на участок, то застали здесь „скороспелую бригаду“, сидевшую вокруг весело горящего костра. Грудой лежали принесённые корзины, лопаты, вилы.

— А вы чего тут? — спросил Саша.

— Пришли вам помогать, — ответила Валя Тигунова.

— А мы и без вас обойдёмся, — заявила Тося.

— Наверно, обойдётесь! — с улыбкой сказала Валя. — А только долг платежом красен. Вы нам помогали, вот мы и решили рассчитаться. Дело такое, ребята! Картошку надо сразу выкапывать — и в помещение. Мария Ивановна велела в комнату правления таскать. Там она пока полежит…

Ване понравилось, что комсомольцы ждали их прихода и не начали копать.

Всем было понятно, что это право ребят. Очень было бы обидно, если бы кто-то другой выкопал первые клубни.

— Ваня, только не надо путать, — предупредила Зина. — Ты следи сам, куда складывать картошку: в одну сторону нашу, а в другую вашу. А потом, когда свешаем, можно всё вместе.

Скоро обо всём условились, распределили всех по местам и разошлись по участку. Ваня взял лопату и вывернул первый стебель.

На нём было два розовых, средней величины, клубня.

— „Северная роза“! — объявил он.

— А что? Картошка как картошка! — сказала Валя, показывая клубни комсомольцам.

— Граммов по семьдесят, не меньше!

На делянке у девочек послышались восклицания и торжествующий крик:

— Ого-о! Видали? Ребята, смотрите, какая!

Тося прибежала и принесла крупный белый клубень „Камераза“.

— Здоровая!

— Ой, девочки! Что-то будет!

И работа началась. Каждый выкопанный кустик приносил радость. Корзина быстро наполнилась, и её бегом потащили в правление.

На дороге показались взрослые колхозники, и скоро вокруг участка стояло много любопытных. Раздавались одобрительные замечания, похвалы. Ребята не чувствовали под собой ног от радости. В глазах у них светилось счастье и гордость, но на лицах было озабоченное, деловое выражение. Они преувеличенно серьёзно ворошили руками землю, чтобы не остался какой-нибудь клубень, складывали в кучку ботву, клубни обтирали, как яблоки, и осторожно складывали в корзину.