Демоны вне расписания, стр. 24
– Всё?
Пожилой мужчина с кустистыми бровями внезапно возник из темноты, и Покровский вздрогнул.
– Всё, – ответила за него Лиза.
Пожилой мужчина некоторое время разглядывал труп старика, который, казалось, съеживался у него на глазах.
– Давайте сваливать отсюда, а? – предложил Покровский. – А то ведь дождемся, что подъедут ребята этого Миши да размажут нас по этим воротам…
Пожилой мужчина согласно кивнул.
– Поехали, – сказал он. – Девку не забудь.
– Он не забудет, – съязвила Лиза. – Он ее лично отогреет, да?
Покровский молча поднял Настю с земли и посадил на переднее сиденье машины, а потом накрыл ее своей курткой.
– Как трогательно, – хихикала Лиза. – Как это…
Ее деланый смешок прервался, как обрезанная веревка. Маленький толстый человечек за рулем машины глубоко вздохнул и зажмурил глаза. Кустистые брови пожилого человека чуть приподнялись.
Покровский обернулся, оценил ситуацию и тихо сказал:
– Я же говорил, пора сваливать.
Из ворот медленно вышел Михаил Гарджели. В руках он держал какой-то продолговатый предмет, и Покровский сначала направил на грузина автомат, но потом облегченно вздохнул – предмет оказался саблей в ножнах. Или шашкой – Покровский плохо в этом разбирался в таких тонкостях.
За Гарджели не очень уверенно следовали трое охранников. Эти были при оружии, но, во-первых, они его не вынимали, во-вторых, держались они на расстоянии от своего босса, словно готовы были при первой возможности сбежать.
Тем не менее поворачиваться к ним спиной Покровский бы не рискнул.
– Назад, – сказал Покровский и повел автоматом, словно намечая цели. Охранники остановились, а Гарджели словно и не расслышал слов Покровского. Он смотрел не на него, а на пожилого мужчину с кустистыми бровями. Не дойдя до мужчины метров десяти, Гарджели остановился и поправил очки.
– Теперь, – сказал он рассудительно, – мне не остается ничего другого… Я должен так поступить.
– Конечно, – сказал пожилой мужчина, хмуро разглядывая саблю в руках Гарджели. – Должен – значит, должен.
Михаил вздохнул и не слишком умело вынул саблю из ножен. Потом он отбросил ножны в снег, взялся за рукоять обеими руками и направил острие клинка вверх, в звездное небо. Чувствовалось, что управляться с оружием для Гарджели в новинку и он едва удерживает саблю в вертикальном положении. Но что-то заставляло его напрягать все силы для исполнения этих сомнительных трюков с холодным оружием. Что-то – то ли сердце, то ли разум, то ли нечто, находящееся за пределами и того и другого. За пределами понимания вообще.
– Верните мне то, что взяли, – сказал он.
Пожилой мужчина отрицательно помотал головой.
– Извини, – добавил он. – При всем уважении…
Гарджели откашлялся.
– Тогда… Кхм. Тогда я должен…
– Тёма, – жестко сказала Лиза.
Покровский посмотрел на нее, перевел взгляд на подтянутого лысоватого мужчину в сером свитере и дорогих джинсах. Тот смотрел на саблю в своих руках, словно ждал, что дальше она сама сделает все необходимое…
Потом Гарджели резко взмахнул клинком. И ринулся вперед.
В этот миг Настя очнулась в теплом салоне автомобиля. Она с трудом повернула шею, оглядываясь кругом.
Слева сидел маленький толстый человечек – водитель. Почему-то он сидел, закрыв глаза и уткнувшись лицом в рулевое колесо. Губы его шевелились, как будто он разговаривал с кем-то невидимым.
Настя повернула голову вправо – и тут же на боковое стекло брызнула кровь, как будто в феврале вдруг пошел дождь с необычайно темными и густыми каплями.
Потом раздалась длинная автоматная очередь. Потом еще одна, покороче.
Настя поняла, что она совершенно не хочет знать, что там происходит снаружи. Она просто закрыла глаза и провалилась в темное забытье, благо это было несложно.
Так же несложно, как человеку с автоматом выиграть поединок против человека с саблей.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
БЕГСТВО СНЕЖНОЙ КОРОЛЕВЫ,
ИЛИ МЕРТВЕЦ В ОЖИДАНИИ ПОДХОДЯЩЕГО ЧАСА
1
Толстый махровый халат, шерстяные носки и огромная кружка чая с лимоном. Добрый доктор складывает свои инструменты. Все слегка в тумане. И все это уже когда-то было. Разве нет?
– Настя, с вами все в порядке?
Настя закрывает глаза. Ей совершенно не хочется обсуждать свое самочувствие с добрым доктором. Ни с кем не хочется. Ничего и никогда. Она чувствует себя тупой куклой, которую каждый использует, как ему вздумается. «И теперь, после того как со мной вдосталь наигрались, оставьте меня в покое, плиз».
– Настя, – доктор не унимается и тормошит её. – Настя, нельзя все время спать. Вы спали двадцать часов подряд. Пора возвращаться к нормальной жизни…
Он издевался, и Настя среагировала немедленно. у доктора оказалась неплохая реакция, и пальцы Насти лишь чуть задели оправу очков и кончик носа. Теперь доктор выглядел еще комичнее. Этакий чудак-добряк-весельчак с покосившимися очками на носу. Грех на такого обижаться.
– Ну что вы… – пробормотал доктор, на всякий случай пятясь к двери.
– Что – я?! Нормальная жизнь?! Какая нормальная жизнь?!!
Настя ухватила чашку и швырнула ею в доктора. Облом – ватная рука даже не разогнулась до конца, чашка упала рядом с кроватью и не разбилась.
Доктор понимающе покачал головой.
– Я зайду позже.
Дверь за ним закрылась. Настя явственно услышала щелчок замка – то есть ничего не изменилось. Она медленно, с опаской поднесла руку к шее, стала прощупывать кожу, медленно продвигаясь туда, где был…
Почему был? Он там так и остался. Маленький подкожный бугорок, который был словно ошейник, словно кандалы, которыми был опутан тот кошмарный старик в подземелье… Ничего не изменилось.
Но лишь на первый взгляд.
– Хорошо выглядишь, – сказал ей Покровский. – Я думал, будет хуже. Думал, мы тебя не откачаем. Ты была как снежная королева, белая и холодная. Упала и не шевелишься. Я тебя скорее в охапку, в машину, снял с Лизы дубленку, накрыл тебя… Доктор тоже подсуетился.
– Я не помню, чтобы там был доктор, – сказала Настя.
– Ты же потеряла сознание…
– Не сразу.
– Он там был, ты его просто не заметила, – улыбнулся Покровский. За время, прошедшее с памятного обеда в «офицерской столовой» за клетчатой скатертью, майор осунулся и стал, как показалось Насте, более нервным. Можно было объяснить это тревогой за здоровье Насти, но Настя такое объяснение видала в гробу в белых тапочках. Она вообще с подозрением относилась к любым попыткам что-то ей разъяснить, и хотя Покровского она слушала, внутри нее будто действовал встроенный фильтр, который отсеивал все, хоть едва похожее на неправду. Пока редкие из слов Покровского преодолели этот фильтр.
– Его я, может, и не заметила… Но я заметила, что ты не рвался мне помогать, когда я тащила старика к машине. Вот это я точно помню. Вы стояли там и смотрели – как в театре.
– Настя, – снисходительно усмехнулся Покровский, – не забывай, что за тобой гнались. Если бы я все бросил и кинулся тебе помогать, то через секунду у нас с тобой сидело бы по пуле между лопаток. Я отстреливал твоих преследователей. Согласись, это важная задача. И вообще, для нас вся эта история стала полной неожиданностью. Ты должна была просто найти ключ, проникнуть в подвал и посмотреть, что там и как. Ты же устроила побег, и нам пришлось в экстренном порядке тебя прикрывать…
– Я не устраивала никаких побегов. Этот… Этот человек там, в подвале, он сам все устроил. Сам разорвал свои цепи, поубивал охрану… Я, кстати, подумала тогда – может, правильно, что его держали в подвале, подальше от людей? Страшноватый тип, между прочим.
– Есть немного, – пробормотал Покровский. – Но удерживать человека против его воли – это противозаконно, поэтому наша операция…
– Вот именно!
– Что?
– Удерживать человека против его воли – противозаконно. Сколько времени вы удерживаете меня против моей воли?! Полгода?