Схрон под лавиной, стр. 34

— Если есть приказ, следуйте. Нам не впервой самим работать. Тоже сейчас туда двинем. Здесь вертолету и сесть негде.

— Что у вас с ногой? — Врач Центра медицины катастроф, освободившись от одной работы, искал себе новую и потому обратил внимание на командира взвода спецназа.

— Хромаю…

— Это я вижу. А отчего хромаете? Неудачное приземление?

— При взлете задел коленом камень. Расхожусь.

— Давайте посмотрю…

— Спасибо. У меня времени нет.

И Шахамурзиев встал во главе взвода, уже построенного старшим сержантом в колонну по двое. Взвод, собравшись в полном составе впервые с минувшего дня, когда были уничтожены землянки банды эмира Гаримханова, быстрым шагом двинулся по тропе. Скоро ведущий перешел на бег и совершенно при этом не хромал.

Свечение над хребтом держалось устойчивое, тропа видна хорошо, да и крупных камней на снежной тропе не было, и бегу ничто не мешало…

— Ну что, старлей Шах, могу поздравить и сам готов принять поздравления. Задание выполнено на «отлично», стрельбы выполнены тоже на «отлично». И ты молодец, и мы молодцы. — Генерал-лейтенант Леонтьев по-свойски стукнул командира взвода по плечу, одобряя действия взвода спецназа ГРУ и лично Багдасара Давлетбаевича. — И «краповый» спецназ, нельзя не отметить, хорошо отработал. И в боевой обстановке, и в обеспечении работы «Солнцепека». И космические войска показали, на что они способны. Все слажено, все вовремя. И все это обязательно будет отражено в моем рапорте.

Из тяжелой машины через открытый люк выбрался капитан в боевом танкистском комбинезоне и танкистском шлемофоне, бегом подбежал к генерал-лейтенанту, козырнул, собрался что-то сказать, но тот и его по плечу одобрительно хлопнул, прерывая начинающийся уставной доклад:

— Молодец, отлично отстрелял. Поздравляю. Отклонение знаешь?

— Никак нет, товарищ генерал.

— Сам чувствовать должен, как стреляешь. Хотя стрелять доводится редко, я понимаю. Значит, что у нас… Спутник показал восемь сантиметров отклонения от цели. И это при нормативе в пятьдесят сантиметров. Результат, прямо скажем, снайперский. Если я правильно помню, только с пятидесяти сантиметров начинается оценка «удовлетворительно». Пока ты во вторых уже стрельбах попадаешь в «отличники» [10]. Рад за тебя. Откровенно рад. Тем более что стрельбы были не учебные, а самые что ни на есть боевые. Одним залпом столько головорезов уничтожил. Вот старлей Шах должен знать, какие силы требуются, чтобы две сотни бандитов перебить…

— Два взвода спецназа ГРУ, — просто ответил Шахамурзиев. — Или объединенное подразделение из моего взвода и отряда майора Ломоносова.

— Хвастун, — улыбнулся генерал-лейтенант. — А что майор Ломоносов скажет?

— Он согласится со старлеем Шахом.

Приближался гул вертолетного двигателя, и спор прекратился. Офицеры и генералы отошли ниже по склону, чтобы дать вертолету возможность сесть без помех.

— Так… — сказал генерал-лейтенант. — Мы сейчас машину отправляем, а сами остаемся со спецназом. С рассветом пойдем в долину смотреть, что там сделали. Есть у спецназа палатки, чтобы до утра дать возможность генералам отоспаться?

— Никак нет, товарищ генерал, — ответил майор Ломоносов. — Мы в боевой обстановке палатками не пользуемся. Предпочитаем свежий воздух. Спецназ ГРУ, насколько я знаю, тоже.

— Пока мы, товарищ генерал, доберемся до ущелья, наступит рассвет, и спать уже будет некогда, — смягчил отказ старший лейтенант Шахамурзиев.

Вертолет сел, начал раскрывать свои грузовые «ворота» и выпускать грузовой трап. Капитан хотел было пойти к своему «Солнцепеку», но его остановил командир взвода спецназа ГРУ:

— Сколько ваша техника весит, капитан?

— Сейчас — понятия не имею. У меня вся техника «раздета», сняли весь лишний груз, чтобы вертолет смог нас поднять. У нас ведь даже самоокапывающееся устройство бульдозерного типа предусмотрено, и две тяжелые машины обеспечения в комплект входят. Все вместе тридцать девять тонн весит. Но у нас все забрали, зарядили на месте, машину «раздели» и отправили. И то вертолетчики боялись, что потянуть не смогут. Однако потянули…

— А сами как ездили?

— Нормально. База от танка Т-72, куда надо — проедет. Но нам, как в войну «Катюшам», после залпа на одном месте сидеть не полагается. Отстреляли и сразу в другую сторону.

— Солидная техника… — согласился старший лейтенант.

Эпилог

Движение колонны задерживали только генералы. Хотя идти пришлось не в гору, а с горы, их постоянно приходилось страховать, чтобы не покатились под откос комом. Но старший лейтенант Шахамурзиев мудро переложил эту заботу на майора Ломоносова, выдвинувшись со своим взводом в авангард, а сам майор благополучно отодвинулся от командования подальше, поручив «помогать товарищам генералам» своему заместителю капитану Лабриеру, который всегда умел ладить с начальством, а на себя взял задачу выставления фланговых охранений. Так и шли растянувшейся колонной и неспешно, поскольку естественный темп спецназа ни один генерал в мире выдержать не сможет.

Сначала спустились на оставленную «краповыми» позицию. Капитан Лабриер что-то рассказывал генералам и показывал рукой, видимо, объяснял дислокацию. Старлей Шах был в это время уже на бывшей бандитской позиции и осматривал тела убитых бандитов. В головное охранение колонны Багдасар Давлетбаевич выставил двух бойцов с ручными пулеметами, одним своим, штатным, и одним трофейным, который передали спецназу спасатели МЧС. Примерно в этом месте накануне пулеметчик взвода ефрейтор Боря Худоносов своей очередью начал бой с бандитами, но тогда никто не предполагал, во что выльется такое обыденное начало.

На камнях генералы часто спотыкались, и их пришлось придерживать за локти. Но каменные россыпи миновали все же удачно, а дальше двинулись по тропе, идущей вдоль достаточно широкого в этом месте ручья. Ширина ручья обуславливалась, видимо, тем, что на бандитской позиции нижние части каменной стены все же образовывали частичную запруду, и потому ручей разливался. Основная вода сбегала дальше и струилась уже сильным потоком по более узкому и глубокому руслу. Но тропу ручей не заливал и движению не препятствовал.

Майор Ломоносов воспользовался тем, что в самом ущелье стены не имеют привычки стрелять и надобности во фланговом охранении не было, догнал старлея Шаха и зашагал рядом.

— Странная тропа. Не верится, что здесь бандиты прошли, — недовольно проворчал он.

— Чем она странная? — не понял старший лейтенант.

— Сколько смотрю, ни одного окурка не нашел. Обычно за бандой идешь, окурков полно.

— Мы вчера обыскивали землянки банды Гаримханова, там во всех трех землянках пепельницы стояли из консервных банок, переполненные окурками. Только в одной землянке пепельницы не было. Там сам эмир жил, а он некурящий.

— Вот я про то и говорю. Что это за бандиты такие, что окурков за собой не оставляют! Просто спецназ ГРУ, иначе не подумаешь. У меня уж мысли были, что они не здесь шли, а каким-то другим путем. Может, тоннель под ущельем или еще что-то такое…

— Ты прав в одном, это настоящий спецназ, только не ГРУ, — уверенно подтвердил Шахамурзиев. — Эти бандиты, я думаю, в основном бывшие или действующие спецназовцы из арабских стран. Мне говорили, что их «Аль-Каида» сюда перебрасывает по указке из-за океана. В Сирии они уже потеряли надежду, хотят устроить заваруху здесь. И банды усилены спецназовцами-добровольцами из Иордании и Саудовской Аравии. Кроме того, это же не просто бандиты. Это фанатичные салафиты. Они и водку не пьют, и не курят. И наркоту только неверным продают, но сами не потребляют.

— Товарищ старший лейтенант, — позвал старший сержант Чухонцев. — Есть след…

Рядом с тропой валялся окровавленный ватный тампон, какие накладывают на раны при перевязке. Ломоносов сделал три шага в сторону ручья, подковырнул ногой большой плоский камень, перевернул его и сказал: