Да! Да! Да!, стр. 49

Она потрогала свои губы, подняла голову и проследовала в дверь спальни.

Сегодня она была светской женщиной, и, слава Богу, в сумочке у нее был пессарий. Она была готова к любой случайности.

Бен поцеловал ее, и мир изменился до неузнаваемости.

Глава 17

Бен предупредительно зажег фонарь на бюро, чтобы Джульетта могла при свете снять свой тяжелый плащ, варежки и капюшон и положить их на кровать, покрытую цветным одеялом. Спальня была маленькой жемчужиной со стенами из сосновых бревен, еще хранивших слабый аромат сосны, и там было достаточно мебели, чтобы комната казалась уютной и даже несколько перегруженной вещами. Но что тотчас же привлекло внимание Джульетты — так это ванна, расположенная возле внутренней стены, предмет, впервые увиденный ею за много месяцев. Она была старомодной, как у тети Киббл, и наполнять ее приходилось водой, согретой на кухне, но это была настоящая ванна, и она позавидовала Бену, потому что он мог пользоваться ею целых три дня.

Она представила, как он лежит в ванне с сигарой в зубах и щурится от дыма. Внезапно она почувствовала, что ей слишком тепло. Отвернувшись от ванны, она посмотрелась в зеркало, стоявшее на бюро, и нахмурилась, внимательно оглядывая себя, приглаживая волосы, перевязывая черную бархотку, обнимавшую ее шею, и оправляя пышные рукава платья на плечах. Потом, подавшись вперед, она принялась изучать свое декольте, открывавшее ее шею довольно впечатляюще. На мгновение она пожалела, что надела вечернее платье. С другой стороны, сегодняшние вечер и ночь были предназначены для дерзости и отваги. Она была женщиной, решившей играть по своим правилам, женщиной, отважившейся пообедать наедине с мужчиной, снявшим специально для этого дом. И он дал импульс этому вечеру, поцеловав ее. О Господи!

Джульетта вытащила из сумочки веер и принялась яростно обмахивать им лицо, пока не почувствовала, что переполнена собственной бесшабашной отвагой. Потом, извлекая из сумочки вечерние туфли, она заодно вытащила и пессарий и принялась изучать его в свете фонаря. Сердце ее забилось быстрее от одного прикосновения к этому предмету. Кто мог бы предположить, что у Джульетты Марч найдется подобный предмет!

Ладно, она, конечно, им не воспользуется, потому что в этом не возникнет необходимости. Но каким волнующим было сознание, что она современная и достаточно отчаянная женщина, чтобы носить в сумочке подобный предмет. Что она, ставшая бестрепетной путешественницей, будет готова к любой безумной авантюре, приготовленной для нее коварной судьбой, и что она могла сделать любой зигзаг на этом пути. О да, не существовало больше Джульетты Марч, которую знали все. Она с достоинством кивнула своему отражению в зеркале. Под ее бальным платьем, под ее респектабельной внешностью скрывалось и билось сердечко отъявленной шлюшки, развратной и бесстыжей.

А возможно, она просто уговаривала себя, убеждала в чем-то. Но она знала, что сегодняшняя ночь никогда не повторится. И, импульсивно приняв решение, она села на кровать, подняла юбки и после нескольких неудачных попыток ухитрилась вставить пессарий надлежащим образом. Смущавшая ее необходимость и нескромность прикасаться к себе «там», в этих интимных местах, несколько умерялась волнующим сознанием, что у нее есть тайна, возможно, нескромная тайна, возможно, позорная, и она получала удовольствие от этого сознания.

Дрожа от собственной дерзости, Джульетта оправила юбки, глубоко вздохнула и отчаянным усилием стянула с пальца кольцо Жан-Жака.

Реакция Бена на ее появление была такой, о какой Джульетта могла только мечтать. Он испустил резкий и глубокий вздох, а глаза его стали жесткими и дымчато-синими.

— У меня нет слов, — произнес он хрипло. — Сказать, что вы восхитительны и изысканны, — это все равно что не сказать ничего.

Вот так он встретил ее появление. Каждый, кто увидел бы его сегодня вечером, никогда бы не заподозрил в нем старателя, рвущегося к золотоносным полям в поисках сокровищ. Он выглядел как джентльмен, и это сквозило и в каждой детали его туалета, и в каждой черте лица, и в поведении — во всем, начиная от кармашка, из которого выглядывала цепочка золотых часов, до черных гагатовых запонок на манжетах и до белой манишки. Взяв ее под руку, он подвел ее к двум стульям перед камином. Они чокнулись бокалами с шерри, и он откинулся на спинку стула, любуясь ею настолько явно и откровенно, что Джульетта смутилась, покраснела и опустила глаза.

— Могу я задать вам личный вопрос? — После ее кивка он сказал: — Вы такая прелестная женщина. Меня удивляет, что вы не замужем. Я так полагаю, что по доброй воле?

— В моей жизни был некто…

Его вопрос, безусловно, содержал определенный намек, но сейчас она не хотела об этом думать. Вместо этого она повернулась к камину и предпочла отдаться чувству любви и ощущать себя правдивой. Она не могла рассказать Бену о Жан-Жаке. Уж во всяком случае, сегодня не могла, но Бен был для нее слишком дорог и важен, чтобы хоть чуть-чуть не намекнуть ему на истинное состояние дел.

— Видите ли, я богатая наследница, — призналась она после короткого колебания. Если бы она хоть отчасти не подчинилась желанию тети Киббл и не удовлетворила его, бедная крошечная тетя Киббл пострадала бы от апоплексического удара. Самое ужасное — сказать искателю золота, что золото находится не далее чем в трех футах от него. — Моя тетя, старавшаяся защитить меня, всегда была настороже и опасалась охотников за богатым приданым. И как ни печально в этом признаваться, но случалось, что в моей жизни встречались такие искатели.

Бен кивнул:

— Я предполагал нечто подобное.

— Предполагали? — Ее брови изумленно взлетели.

— Я случайно подслушал разговор мисс Уайлдер, говорившей мисс Клаус, что вы заплатили Тому за доставку вашего багажа в Доусон. Почему-то это ее не обрадовало, — добавил он с улыбкой, — но только человек со средствами мог позволить себе такой благородный и щедрый поступок.

Его взгляд медленно пропутешествовал по ее груди, талии и спустился до подола платья.

— Ваша одежда свидетельствует о том же.

— Так вы все время знали! — Краска отхлынула от ее щек, и она даже забыла сказать, что не она заплатила Тому. Она верила, что Бен интересовался ею, потому что, как она полагала, он ничего не знал о ее деньгах. Теперь его утонченное внимание вызвало в ней подозрения, и ее глаза расширились от ужаса. Она снова совершила эту ошибку. Она влюбилась в человека, думавшего только о ее состоянии.

Видя выражение ее лица, Бен рассмеялся:

— Милая Джульетта, если вы вообразили, что меня интересуют ваши деньги, уверяю, что вы ошибаетесь.

— Да, это именно то, что я подумала, — прошептала она.

Он подвинул свой стул ближе к ней, взял из ее рук стакан с шерри и завладел ее руками.

— Должен сделать вам ответное признание и заодно покаяться. Я не догадался о вашем происхождении и состоянии. Я не угадал его по вашей одежде. И дело не в том, что я подслушал мисс Уайлдер. Я спросил у менеджера отеля в Сиэтле, кто вы, и ваше имя оказалось мне знакомым.

Она была ошарашена.

— Но как оно могло оказаться вам знакомым, если мы прежде не встречались? В этом я уверена.

— Верно. Мы не встречались. — Его улыбка ласкала ее. — Я знаю ваше имя, потому что «Бэй-Сити бэнк» в Сан-Франциско держит ваши деньги, а я владелец этого банка. Ваши капиталовложения не самые большие, но вы одна из пятидесяти самых крупных держателей акций.

Ее рот принял форму буквы «о», и она смотрела на него, ничего не произнося. Потом воскликнула:

— Боже милостивый! Я ведь слышала ваше имя от тетки. Она называла вас «этот скандальный банкир».

Он рассмеялся:

— Банковское дело на западе не считается джентльменским занятием, как на востоке.

— Я думала… вы…

— Откровенно говоря, мне приятно, что вы не вспомнили моего имени. Я не хотел, чтобы здесь что-нибудь знали обо мне. Большинство золотоискателей, которых мы тут встречаем, отчаянные люди. Не думаю, что они стали бы благосклонно взирать на соперника, вовсе не рассчитывающего когда-нибудь увидеть собственными глазами золотой самородок. И была еще одна причина, почему мне не хотелось упоминать о том, что я банкир. — Поколебавшись и слегка посерьезнев, он сказал: — У вас достаточно значительное состояние, Джульетта, но…