Своими глазами, стр. 16

 — Вы знаете, что происходит в Фергане?

—  Нет. Я не был там два месяца…

—  Но Вы звонили туда, писали письма.

—  Еще бы. Там остались моя жена, трое детей.

—  Но в своих сообщениях Вы настраивали народ не подчиняться уполномоченному.

—  Вы вскрывали мои письма и подслушивали телефонные разговоры?

—  Нет, у нас есть другие сведения.

—  По ОБС?

—  Что значит ОБС?

—  Одна Баба Сказала…

—  Павел Анатольевич. Вы неглупый человек. Мне кажется, мы могли бы договориться. Пусть в Фергане восстановится порядок. Прекратятся жалобы в Москву. Пусть выберут исполорган, заслуживающий доверия местной власти. И Вы будете спокойно служить в Фергане. У Вас семья, дети… Фергана — хороший город… Разве Вам не хочется пожить спокойно?

—  Хочется.

—  Вот видите! А для этого надо быть сговорчивым. Учитывать обстановку. Уважать руководство. Прислушиваться. Надеюсь, Вы меня поняли?

—  Понял.

—  И надеетесь, что местная власть будет довольна составом "двадцатки" и исполоргана?

—  Избираю не я. Народ…

—  В таком случае, я снимаю Вас с регистрации. Вы больше не служите в Фергане. И вообще в пределах Узбекистана!

—  В чем же моя вина?

—  Вы создали нездоровую обстановку в Фергане. Вы всюду сеете смуту. После Вашего отъезда из Кагана были волнения в народе. После Вашего отъезда из Ферганы народ не доволен Советской властью. Чем Вы это объясняете?

—  Из Кагана меня увезли в "Черном вороне". Из Ферганы удалили обманом. Обвинять меня за то, что происходит в мое отсутствие — бессмыслица. И что за обвинение "нездоровая обстановка"? Вы — юрист и прекрасно понимаете, что обвинение должно быть конкретным. Наказать можно только за установленную вину Из Ваших слов следует, что Вы в Ферганской обстановке не разобрались. С ней связаны Рахимов, горисполком, кроме меня еще два священника и много других официальных и неофициальных лиц…

—  Не учите меня. Я не собираюсь Вам ничего доказывать. Нам дано право принимать решения. Мы следствие проводить не собираемся. Я отстраняю Вас от работы. Недовольны — жалуйтесь.

—  Куда?

Рузметов усмехнулся:

—  В Москву пишите. Там прочитают. Разве Николай Николаевич не сказал, что Вы сняты?

—  Кто такой Николай Николаевич?

—  Ваш архиепископ.

—  Нет.

—  Но я же ему ясно сказал… Ведь мы согласовали… Тогда мне непонятна позиция Николай Николаевича, — повернулся Рузметов к Кривошееву.

—  Да, это странно, — поддержал Кривошеев.

Священник вернулся в Епархиальное Управление. В его присутствии был отпечатан указ архиепископа об удалении его из Ферганы. Помечен задним числом и вручен.

В 1974 году уполномоченный по Киргизии приехал в небольшой приход. До него дошли слухи, что священник там много проповедует. Явление, выходящее из ряда вон.

Уполномоченный вошел в церковь незаметно и спрятался за печку. Началось богослужение. После "Отче наш" священник вышел на амвон. Беседа была о Закхее. Нужно было объяснить, кто такие мытари.

—  Мытари собирали налог с населения. Теперь мы называем их фининспекторами. Они часто брали лишнее, и население презирало их.

Этого было достаточно. Уполномоченный вылез из?за печки. Священник онемел. По окончании богослужения уполномоченный собрал собрание "двадцатки", и договор со священником был расторгнут.

Автомобиль подъехал около трех часов ночи. Долго стучали в ставни, в ворота. Наконец, мелькнул свет.

—  Кто там?

—  Батюшка, ребенок умирает. Покрестите.

—  Да я не имею права.

—  Ночь. Кто узнает?

—  Не могу. Только в церкви. Меня с регистрации снимут.

—  Да батюшка, он же умрет до завтра!

Вошли в дом. Священник приготовил на столе тазик, согрел воду, затеплил свечи. Развернули младенца. Оказалась большая кукла.

—  Вашу регистрацию. Я — новый уполномоченный по области.

Вахменин занимает свое кресло около тридцати лет. Он известен как "лютый". Человек немногословный. Берегись, священник!

Молодой священник, как щедринский карась, знал заветное слово. Он верил, что искренность отворит любое сердце. Вахменин почувствовал в нем юношеский энтузиазм, живую веру, самостоятельное мышление. Разговор шел о Библии. Вахменин сидел молча, внимательно слушал, только постукивал средним пальцем по столу. Наконец прервал его.

—  Извините, сегодня я больше не имею времени. Меня очень заинтересовала Ваша беседа. Придите завтра к двум часам. Мы продолжим.

На следующий день в кабинете Вахменина сидел с безразличным видом еврей лет 35–ти. По ряду признаков священник понял, что гость Вахменина — здешний, то есть сотрудник Дома правительства.

—  Садитесь, — начал Вахменин, — мы с Вами остановились на том, что Библия — историческая книга. Продолжайте.

Священник обернулся к гостю:

—  Об этом Вы хотели со мной поговорить?

—  Ну что ж, можно и об этом.

Разговор был непродолжительным: Задав несколько вопросов, гость поднялся.

—  Я предполагал знакомство с западной литературой. А это все — хлам. До свидания, — он кивнул и вышел.

—  Я попрошу Вас оставить регистрацию. У Вас слишком много задора, — резюмировал Вахменин.

—  А знаешь ли ты, щука, что такое справедливость?

От удивления щука широко раскрыла рот и проглотила карася. Это была наивная попытка зажечь то, что не горит. Уполномоченный — кирпич. Он мыслит строго в пределах своего обрубленного сознания. Чтобы лишиться регистрации, не обязательно нарушать закон.

По какому праву уполномоченный подвергает священника или выборные органы административному взысканию? Разве Совет по делам религии — орган церковной администрации? Для уполномоченного естественно возбудить уголовное дело за нарушение законодательства о религиозных культах. Только суд правомочен вынести решение и лишить священника права занимать определенную должность. Закон не охраняет права священника.

После заключения о. Павел был награжден протоиерейским крестом.

"За этот храм меня посадили". В 1968 году о. Павел вместе с прихожанами за два месяца построил храм в честь святителя Николая в г. Кагане (Бухара)

Храм в наше время

Отец Павел привез из Москвы старый иконостас из собора митр. Николая Крутицкого (XVIII в.), взорванного в 1962 г.

На освящении храма в Кагане, 1969 г. Слева — архимандрит Серафим (Суторихин), в центре — о. Павел, справа–семинарский друг прот. Милий в доме у о. Павла

Сразу после освящения храма о. Павла арестовали, 1969 г.

1969 г. Матушка Евгения с детьми о. Павла

Келья матушки

ГЛАВА ПЯТАЯ

ОХРАНЯЕМАЯ ЗАКОНОМ